Север&юг (СИ)
— Придётся подождать, пока кто-нибудь выйдет, — вздохнул Сергей, а я набрала номер, где мне без вопросов открыли практически в ночи.
Пара гудков, дверь запищала, а Брагин широко распахнул её, пропуская меня.
Поднялись на второй этаж, долго звонили в звонок, Сергей начал раздражаться и барабанить, до кучи, кулаком.
— Руслан, открывай! — сказал громко. — Я видел, что ты дома!
— Серёжа, может, не стоит кричать? — спросила осторожно, опасаясь, что он поднимет на уши весь подъезд.
— Да я сейчас её просто выломаю и всё! — воскликнул возмущённо. — Так никто не делает! Так нельзя поступать!
Он расходился всё сильнее, Брагин встал за его спиной, поднял одну бровь и молча ахреневал, а я то и дело хватала Сергея за руку и просила хоть немного сбавить обороты, но он практически орал, с каждой новой осуждающей фразой повышая голос. Очень совестливый парень попался, побольше бы таких на белом свете и поменьше, блин, рядом с квартирой, в которую мы хотели влезть!
— Серёжа… — пробормотала в очередной попытке утихомирить его, а он выкрикнул:
— Придурок! Она беременна! Будь мужиком, в конце-то концов!
Брагин поджал губы, а я втихую сжала кулак, не поднимая руки, незамысловато гарантируя обрушить на его голову весь свой гнев, если он не сдержится, а моя легенда полетит к чертям.
— Немыслимо… — пробормотал Сергей, качая головой. Посмотрел на меня виновато, а я скупо улыбнулась:
— Это не твоя вина. Ты и так сделал больше, чем я могла надеяться… спасибо.
— Да ни черта я не сделал, — поморщился Серёжа, — поеду за болгаркой. Я его вытащу оттуда как кильку из банки с томатным соусом!
— Молодой человек, не ломайте себе жизнь необдуманными поступками, — влез Брагин со своими «глубокомысленными» нравоучениями, — в конце концов, ребёнок — это дар Божий, а не наказание.
— Да, конечно! — ответил Сергей с готовностью. — Но…
— Без «но», — осадил его «папа», медленно моргнув в явной попытке оказать влияние пародией на гипноз. — Пойдём. Подышим, успокоимся… Дочка, останься, позвони одна, может, молодой человек опасается открывать при нас, — я кивнула, а он шепнул мне на ухо, проходя мимо: — Хоть за ручку подёргай. Рукавом.
— Пятерню приложу… — проворчала в ответ и подошла к двери когда шаги стихли, но то неожиданно распахнулась.
Если честно, я сдрейфила. Отпрыгнула, готовясь заорать от встречи с призраком, но моим очам предстала девушка, давящаяся слезами.
— Это правда? — спросила она с трудом, захлёбываясь собственным горем, а я решительно шагнула в квартиру, оттесняя её.
Блондинка. Крашеная. У Сергея глаз намётан. Довольно милая, но смертельно бледная, с впалыми щеками и опухшими от рыданий глазами. Потерянная, подавленная и испуганная. И да, на призрака всё-таки немного похожа: такой безжизненной она казалась.
Вот и что мне с ней делать?
— Правда? — повторила девушка нервно.
Почему она тут? Почему плачет, явно не первый день? Знает, что Руслан мёртв? Или дожидается его, кусая губы и то и дело выглядывая в окно? При любом раскладе добавлять страданий этой несчастной совершенно не хотелось.
— Нет, — отвечаю чётко.
Выдыхает и прислоняется спиной к стене, не в силах больше стоять на ногах, ища поддержки, но через пару секунд напрягается, вытягиваясь в струну, начинает пятиться назад, в квартиру, слегка расставив руки, чтобы не наткнуться ни на что.
— Кто Вы? — её голос дрожит, в глазах неподдельный страх. — Что Вам нужно? Уходите! Уходите!
— Вы знаете где Руслан? — спрашиваю осторожно, а она продолжает удаляться от меня, выкрикивая нервно:
— Уходите!
Трёт запястья одно об одно, начинает чесать левое с силой, раздирая ногтями кожу и даже не замечая этого.
— Как тебя зовут? — спрашиваю мягко.
— Уходите! — продолжает повторять, как будто все остальные слова стёрлись из её памяти.
— Меня — Майя, — продолжаю говорить ласково, замерев на месте, заведя руки немного за спину. — Я врач, содействую полиции в одном расследовании, — смотрит с сомнением, не верит, не доверяет, — и пытаюсь разобраться с тем, что происходит в одном спортивном клубе… есть основания полагать, что Руслан участвует в незаконных боях, но, боюсь, это не всё, и Вам и ему может грозить опасность. Вы его девушка?
— Невеста… — отвечает тихо, достигнув двери в ванну и уперевшись в неё спиной.
— Как Вас зовут?
— Елена.
— Леночка, я подойду, можно?
Делаю крошечный шаг навстречу, а она выставляет вперёд руки и выкрикивает:
— Нет!
— Хорошо, — киваю и останавливаюсь, — мы можем поговорить? Вы знаете, где Руслан?
— Нет, — отвечает через силу, в глазах вновь встают слёзы.
— Когда вы виделись в последний раз?
— Двадцать шестого июля, — отвечает, скрестив руки под грудью.
Я вспоминаю даты на уликах, отнимаю неделю и спрашиваю:
— До боя или после?
— Я… я не знаю! Он дрался?! Что Вы хотите от меня?!
— Ничего, — отвечаю немного удивлённо, — я хочу лишь разобраться.
— Я ничего не знаю!
— И я Вам верю, но так же вижу, что Вы чего-то боитесь, — она отвернулась, давая понять, что разговор окончен, но если бы я так просто сдавалась, то сейчас плевала дома в потолок, размышляя, чем бы заняться в академе. Пойдём стратегией Брагина: не важно, что случилось, важен сам факт беды. — Лена, что, если то, что произошло с Вами, случится ещё с кем-нибудь? — девушка морщится, закрывает лицо руками, растирает глаза. — Вам страшно, вы уже несколько недель не выходите из квартиры, наверняка даже еды не осталось…
— Недель, — неожиданно хмыкнула девушка, — меня полтора месяца держали в каком-то подвале. Как Вам такое?
— Чудовищно, — сказала с нажимом, — бесчеловечно.
— Тут я, хотя бы, макароны могу себе сварить, крупы ещё есть… а не та сладкая дрянь из пакетиков.
— Я правильно поняла, Вас похитили и полтора месяца держали взаперти?
— Да, — ответила глухо.
— А затем просто отпустили, верно?
— Да… или нет. Я не знаю, понимаете? Не знаю! Мне что-то подмешали в этот пакетик, очнулась уже тут, Руслана нет, только записка.
— Я могу её увидеть?
Она посмотрела на меня оценивающе и тяжело отлепилась от стены, не почувствовав угрозы. Подошла, с трудом переставляя ноги, шаря в кармане. Достала сложенный вчетверо блокнотный лист и развернула, показывая из своих рук.
— Можно сфотографировать? — спросила ненавязчиво.
— Зачем? — нахмурилась девушка и отдёрнула руку.
— Это может помочь следствию… — ответила туманно.
— Не понимаю, чем?! — она вскинула голову, осмелев, а я хохотнула:
— Откуда ж мне знать, я же не следователь, а всего-навсего врач.
— Правда врач? — спросила с сомнением.
— Вот и Вы не верите, — вздохнула горестно, — хоть диплом с собой таскай… а Вы чем занимаетесь?
— Бухгалтер, — хмыкнула девушка, а я позволила себе изумиться, вскинув брови. — Диплом рядом, могу продемонстрировать, — она слабо улыбнулась, а я проворчала:
— Миром правят стереотипы.
— Деньги, — пожала она плечами. — Даже чтобы банально свадьбу сыграть. Знаете, какие сейчас цены на рестораны? Я уж молчу про путешествие… а Руслан хотел, чтобы по высшему разряду! Дался мне этот разряд… где вот он теперь? Во что ввязался?
— Лена, расскажите, что случилось?
— Да не знаю я, правда… — вздохнула девушка, — сижу, жду, когда объявится и соизволит объяснить. Сами посмотрите!
Суёт мне под нос записку, а я покрываюсь мурашками.
«Скоро буду. Ничего не бойся, дверь никому не открывай, жди меня. Люблю».
— Выходит, он вытащил Вас из плена, привёз сюда и уехал?
— Получается, что так, — пожимает плечами, а я достаю мобильный из кармана и смотрю на неё с мольбой. — Фотографируйте, — отмахивается вяло.
Я быстро делаю снимок и включаю диктофон, вспомнив Третьякова.
— Расскажите про похищение. Что-нибудь видели или слышали?
— Ничего, совсем… — она поморщилась и сложила листок, вновь убирая его в карман. — Вышла с работы, иду к остановке, грохот какой-то сбоку… голову поворачиваю, а меня сзади душить начинают. Думала всё, конец, но очнулась. В подвале, да и об этом поначалу не знала. На руках стяжки пластиковые, тугие, лежу на какой-то скрипучей кровати, ну такие, знаете, как раньше… пошевелиться боюсь, темень — хоть глаз выколи, сыро, воздуха мало, как в погребе. Лежала-лежала, всё затекло, села, начала руки освобождать, кровать-то металлическая, об неё перетёрла кое-как, зубами ещё помогала… не знаю даже сколько провозилась, вообще понятие времени стёрлось… Потом сверху что-то лязгнуло, я голову задрала посмотреть и в этот момент люк открылся, да так ярко было, думала, ещё и ослепну. Бросили мне несколько пакетиков с этой мерзостью… Гель какой-то, сладкий. Поначалу вроде ничего, есть хотелось, ела его, потом уже так воротило, заталкивала в себя эту дрянь. Иногда в карман прятала, на всякий случай. Воду ещё бросали, в маленьких бутылках. Единственное, что удивило — туалет с душем. Журналы ещё кидали, оставляли люк открытым на какое-то время. Но я ни слова ни разу не услышала, ни одного лица не увидела. Потом, похоже, что-то в этот пакетик подмешали, я ж его как — залпом. Съела и только потом послевкусие какое-то горькое почувствовала. Ну а очнулась уже тут, — она замолчала, а потом спросила: — Думаете, это как-то с боями связано?