Я не выйду за варвара (СИ)

Я знала почти всех этих портных. Батюшка покупал мне платья у них. Это были лучшие портные со всей столицы. У них определенно и так были мои мерки, потому что многие из них эхом затрепетали:
— Вы так похудели, Ваша Светлость!
Да, похудела. Я сбросила не только вес, но и частичку души. А все эти портные выглядели куда лучше, чем я. Торговцам важны только деньги. Еще бы, грядет королевская свадьба. Заказов будет хоть отбавляй. Все мои покои были устланы волнами шелка, сатина, кружев. Всюду валялись бесчисленные коробочки с разнообразными ленточками, белоснежными жемчугом, заколками, золотыми и серебряными нитками. Ювелир постоянно менял дизайн моих украшений, чтобы они совпадали с фасоном платья, что разу раз меняли портнихи. Он несколько раз измерял мой безымянный палец, чтобы не ошибиться с размером кольца для помолвки. Мастера по прическам вертели мои длинные черные волосы во все стороны, выбирая нужную прическу. Все вокруг оживленно спорили по поводу моего образа и только я непрестанно молчала, как будто все это относится не ко мне, а к кому-то другому.
Я облегченно выдохнула, когда эта оживленная толпа, выяснив все, что им только нужно, покинула мои покои. Горничные еще пол дня после этого собирали «остатки» их присутствия по всему полу: ленты, булавки, бисер, нитки, жемчуг, пуговицы и много другое. После обеда в покои принесли книги, пяльцы, ткани, нитки и иголки. Также мне дали мольберт с красками и спицы для вязания. Гуляй — не хочу. А я вот и вправду не хочу. Скука в этих покоях смертная. Меня никуда не выпускали, а еще надо мной церберами сидели служанки. Мне даже не было дозволено подходить к окнам, чтобы я ненароком не выпрыгнула из них. Но мне все же удалось незаметно к ним пробраться, пока двое из них шили, а другие две были заняты камином и глажкой моего платья к ужину. Тот факт, что меня ждали внизу к ужину, уже отбирал аппетит.
— Я тоже хочу гулять в саду, — сказала я, увидев, как фрейлин выпустили на послеобеденную прогулку.
— Ваша Светлость! — подскочили служанки со своих мест. — Пожалуйста, отойдите от окна.
— Не бойтесь не прыгну, — заверила я. — Доложите Его Величеству Джорджу, что я желаю, чтобы мое одиночество скрасили хотя бы две фрейлины. Ну или кто там, кроме него распоряжается моей ежедневной рутиной. — сказала я непрозрачно намекая на Витторио. Не хотела я произносить его имя.
К моему величайшему удивлению, мое желание было исполнено и чуть менее, чем через час на моем пороге стояли фрейлины. Одну из них я даже знала. Это была Антуана Корф, дочь князя Тосканского. Мы не были с ней близкими подругами, но и врагами нас тоже назвать было нельзя. Слишком уж низкого полета была эта птица, чтобы записываться мне во враги. Но, надо сказать, был у нас один неприятный случай. Мы познакомились с ней года полтора назад на осеннем балу-маскараде в имении графа Фокса. Устав от быстрых танцев, я решила посидеть немного в комнате для отдыха. Когда я зашла туда, то там уже было несколько девушек. Они оживленно смеялись. Я взяла с торшера, который держал лакей, бокал шампанского и приблизилась к ним.
— О чем, смеетесь, дорогие дамы? — радушно спросила я тогда, желая раззнакомится с аристократками с западных провинций.
— Так о Вас же, милейшая. — весело ответила блондинка повыше. Долговязая, излишне худая, нескладная и с, простите, абсолютно пустым декольте.
— Извините? — не понимая спросила я. Быть может они я как-то неправильно их поняла и они имели ввиду что-то другое, отнюдь не обидное.
— Ваше платье. — задорно ответила мне Антуана. Рыжеволосая бестия с голубыми глазами. — Вы случайно не дебютантка? Не тревожьтесь. Я тоже не знала, что мне надеть на свой первый бал, но благо у моей матушки отменный вкус. Ваш вырез и цвет платья… Это сейчас абсолютно не в моде. Я могу предложить Вам другой вариант. В комнатах, отведенных моей семье графом Фоксом имеется не мало нарядов, которые будут куда уместнее.
— Спасибо, за Ваше щедрое предложение, но я, пожалуй, откажусь. — ответила я снимая свою маску.
 
Она прикрывала не только лицо, но и удерживала мои волосы на затылки. Черные кудри волнами рассыпали по мои плечам, заставив оторопеть девушек. Антуана никогда не видела меня прежде, а вот долговязая блондинка тут же склонилась в глубоком реверансе, осознавая кто перед ними. Финальным аккордом этой сцены было внезапное появление моего троюродного брата, принца Эндрю. Тогда уже поклонились все и я в том числе.
— Так вот ты где, Анна Аврора, душа моя, а я тебя повсюду ищу. — сказал принц поцеловав обе мои руки.
— Леди. — обратился он к остальным. А вот для них хватало поцеловать и одну их клешню. Ну что? Кто теперь в моде? Кто сестра принца, та и в моде.
— Ваше Высочество, — поплыли, словно растаявшее мороженное, кумушки.
— А мы как раз обсуждали, сколь великолепное платье Вы мне подарили прошлыми выходными. — натянув улыбку, сказала я брату.
— Да, моя дорогая, уверен, что не ошибся с выбором. Этот изумрудный цвет Вам как нельзя к лицу.
— У Вас замечательный вкус, Ваше Высочество. — ворковали дамы, — Ее Светлость смотрится в нем великолепно.
Эндрю забрал меня, чтобы пригласить на танец, а дамы еще весь оставшийся вечер пытались набиться мне в подружки и сыпали комплементами. И судя, по тому, что Антуану пригласили ко двору в качестве фрейлины, она таки смогла очаровать Его Высочества. Правда последние мои визиты, мы так и не пересеклись во дворце. Мои догадки о том, в чем заключались заслуги этой дамы, были очень неоднозначными. По крайней мере, брат вряд ли стал делится со мной такими подробностями, жалея, как он говорил, мои «нежные девичьи ушки», а сама Антуана безусловно когда-либо созналась за что ее, относительно низкородную леди, взяли во дворец. Между тем, после того случая в имении графа Фокса, мне в поместье несколько раз приходили письма с «искренними» словами извинений и подарками «от чистой души», которые я без зазрения совести отдавала прислуге.
И надо же было нордорийским церберам выбрать мне в компаньонки именно эту девушку. Хотя, учитывая нынешнюю ситуацию, я была рада даже ее обществу. По крайней мере, с ней мы познакомили в мирной время и она напоминала мне о том победоносном моменте, когда их лица вытянулись, как простыни после стирки, стоило им осознать, кого они попытались обсмеять. Второй девушкой оказалась некая Мария Момпаньсье из южной провинции Сильвес, расположенной у побережья Серебряного моря. Ей было восемнадцать лет и она, как и моя покойная подруга Габриэлла не более полугода служила при дворе. От чего было видно, что леди она, так сказать, не «женная» и не закаленная суровыми буднями дворцовых интриг.
Ну вот, теперь меня окружали две абсолютно противоположные дамы: хитрая интриганка и невинный цветок. Они низко поклонились мне, едва переступив порог, а после мы даже обменялись принятыми во дворце вежливостями о том, как мы прекрасно выглядим, как чудная погода и я на правах почти что хозяйки, велела подать нам чаю. Это звучало смешно и нелепо. Но эти привычные и протокольные жесты, служили нам некой соломинкой, за которую мы держались как могли. Слабая иллюзия порядка и полного контроля над ситуацией давала нам не сойти с ума в это поистине безумное время. Мы будто убеждали себя — все хорошо, жизнь идет привычным укладом. И мы играли в эту жизнь.
Важно сказать, что за ними в мои покои зашли пару служанок и стражей. Зачем они здесь? Боятся, что мы поубиваем друг-друга? Вот же абсурд. Хотя нет, без абсурда таки не обошлось. Нам не давали ножницы, чтобы никто никого ими не заколол. А мне так в особенности. Каждый раз, когда во время шитья мне нужно было отрезать нитку, горничная забирала у меня пяльцы и относила их стражнику. Чтобы тот перерезал нитку ножницами. Почему стражнику? Да потому что у мужчины вырвать ножницы намного сложнее, чем у служанки.
 
— Господин стражник, — обратилась я к громиле, что по росту был едва ли не выше самого Джорджа, — не могли бы отойти в сторону. Вы закрываете мне весь свет.