Я - босс (СИ)

— Я ведь знаю, что ты беременна… — всхлипывала она. — Потому и звоню…
— Откуда знаешь? — быстро спросила я.
— Мне Коля сказал…
Ах, Коля! Как мило. И как в этой жизни всё, оказывается, просто! Ещё совсем недавно он был «Колей» лишь для меня, а теперь и эта коза его так величает… А ведь обращалась «Николай Сергеевич», никак иначе…
— Вот у него и спрашивай, а я тебе ничего не скажу, — отрезала я. — Или ты боишься, что я беременна от нашего общего Коляна?
— Знаю, Аля, что это не его ребёнок… — тихо сказала Элька.
Как много ей, оказывается, известно! Ведь, наверное, они с «Колей» обсуждали ситуацию.
— Беременна-не беременна — это моё дело! — категорично заявила я. — А тебя не касается!
— Я подумала, что могла бы помочь… — пролепетала она. — Не чужие ведь…
— Ты уже помогла! — с сарказмом заявила я. — И теперь мы — совершенно чужие люди!
При всей своей категоричности мне было обидно и больно. Как ни крути, а я одним махом лишилась и мужа, и единственной близкой подруги. Но была ли Элька мне, действительно, близкой? Это я считала её такой, а как она на самом деле ко мне относилась — не знаю. Теперь, после того, что она сделала, можно предположить любой вариант. Да и с Коляном мы, честно говоря, поженились не по горячей любви, а скорее по расчёту. Но, как бы там ни было, твёрдо уверена в одном — я бы ни за что не поступила с Элькой так, как она поступила со мной. Завязала бы свою «большую любовь» в тугой узел, но подругу не предала.
Уже много позже, когда страсти улеглись, и в моей жизни кое-что изменилось, я взглянула на эту ситуацию другими глазами и поняла, что судьба, хоть и окольными путями, подталкивала меня в нужную сторону. Ну и Эльку тоже.
А тогда я чувствовала себя ужасно одинокой. Вот вроде бы кажется, что самое главное после развода — не остаться на мели, сохранить своё материальное благополучие. С этим у меня, слава богу, было всё в порядке. Колян оказался щедр, да и я никогда не была безмозглой куклой в его руках, а занималась собственным бизнесом. Он, кстати, мог бы его отобрать, но не стал. Мог, вообще, пустить меня по миру, тем более, что я забеременела за его спиной. Но, к счастью, ничего такого не произошло, и расстались мы с ним довольно мирно.
Но я и предположить не могла, что после развода главной проблемой для меня станет одиночество. Родители были далеко. Мы, конечно, виделись, но нечасто. Я, наконец, всё рассказала мамуле.
— Алинка, ты с ума сошла! — воскликнула она. — Как же можно было так поступить? Ты обманула Николая Сергеевича, вот он с тобой и разводится…
— Не хотела, чтобы он узнал о моём бесплодии, — понуро проговорила я. — Поэтому и решила сделать ему сюрприз, да и всем вам заодно.
— Подсунуть мужчине чужого ребёнка, да ещё без его согласия, ты называешь сюрпризом? — всплеснула руками мамуля. — Это же обман чистой воды!
Я удручённо молчала.
— А развёлся он со мной не поэтому, а потому что у них роман с Элькой… — сказала после некоторой паузы.
— С кем? — ужаснулась мамуля.
— С нашей Эльвирой, — терпеливо объяснила я.
— Ну и дела… — только и могла сказать она. — Ну и подружка-тихушница…
— Вот и я о том же… — с горечью согласилась я. — Знать её больше не хочу! Да и моего бывшего благоверного тоже.
— А как ты себя чувствуешь? — спохватилась мамуля. — И что будет с ребёнком?
Действительно, обиды обидами, но теперь не это было главным. Мамуля с опаской смотрела на меня. Видно, боялась, что, если я один раз сделала аборт, то могу пойти на это снова. А я вдруг впервые осознала реальность существования во мне малыша. Положила руку на живот и прислушалась. Кто сказал, что я одна? Разве это так? Нас теперь двое! И я в ответе за эту новую жизнь. На душе сразу стало легче.
— Рожаем, мамуль… — улыбнулась будущей бабушке.
  
Глава 23
 
Мой Вадька родился семимесячным и слабеньким. К сожалению. То ли мои переживания на него так подействовали, то ли природа, позволившая мне чудесным образом забеременеть, тут же для равновесия подсунула новые испытания. Как говорится, чтобы жизнь мёдом не казалась. А, может, к тому моменту я ещё не до конца расплатилась за свой грех в виде первого аборта? Не знаю. Только при чём тут мой крошечный Вадька? Когда я впервые взяла его на руки, то сразу залилась слезами. Он выглядел таким беспомощным и нежизнеспособным, что у меня сердце замерло в груди.
 
— Умоляю, спасите его! — рыдала я, хватая врача за полы халата.
— Успокойтесь, милая, — терпеливо объяснял тот. — Ситуация не так трагична. Мальчик, конечно, родился раньше срока и слабоват, но это дело поправимое. Мы за ним понаблюдаем, а вы задержитесь здесь на некоторое время. Думаю, в скором времени всё будет хорошо.
Я недоверчиво взглянула на него. И каждый день, как на работу, ходила посмотреть через стекло на своего малыша. Слава богу, он быстро окреп, и нас стали готовить к выписке. Через несколько месяцев Вадька выглядел вполне себе кругленьким упитанным младенцем. Молока у меня было много, так что сынуля не голодал. Я-то думала, из моей маленькой груди вряд ли можно получить что-нибудь путное, а, оказывается, количество молока не зависит от размера груди. Ну хоть одна хорошая новость.
Многие мамочки, особенно увлечённые карьерой, старались побыстрее перевести малыша на искусственное вскармливание. Но я, как ни рвалась на работу, твёрдо решила кормить Вадьку сама.
— И правильно, дочка! — поддержала меня мамуля. — Он и так родился слабеньким, а на материнском молоке, глядишь, выправится.
После рождения Вадьки она первое время жила с нами. Даже отца забросила в Нижнем Новгороде. Тот ещё работал и мог бывать у нас лишь наездами. Но во внуке души не чаял.
— Ну, иди к деду, — бывало, говорил он и поднимал Вадьку высоко над головой. — Богатырём вырастишь! А этих клуш-наседок не слушай.
— Осторожно, папа… — пугалась я, пытаясь перехватить крошечное тельце. — Он ещё маленький!
Вадька же, как ни странно, при этом не плакал, а, наоборот, внимательно смотрел на деда. Последний раз даже улыбнулся! Как будто чувствовал родную кровь. Но, может, ему просто пришло время улыбаться?
А уж мамуля-бабуля прямо не знала, куда себя деть от восторга и умиления. Сидела рядом с кроваткой, рассматривала Вадьку и бодрствующим, и спящим, и каждый раз умудрялась сообщить нам что-то новенькое.
— А Вадюша во сне пальчик сосёт… — озабоченно говорила она. — Надо будет ему ноготки подстричь…
Или:
— Вадюшка стал на погремушки обращать внимание… — докладывала мамуля о своём очередном наблюдении. — А раньше как будто их не замечал…
Я и, правда, однажды услышала звон погремушек — они были развешаны у изголовья Вадькиной кроватки. Сначала даже немного испугалась, так как знала, что в детской никого нет. Прибегаю, а Вадька вовсю их трогает, перебирает, они и звенят. А раньше даже взгляд на них не фокусировал.
— Сынок, какой ты молодец! — похвалила его я.
Он посмотрел на меня вполне осмысленно и улыбнулся. Мне улыбнулся, впервые! Я прямо расчувствовалась. Дальше — больше. Теперь почти каждый день приносил новые сюрпризы. Много было радости, но и хлопот невпроворот. Но всё-таки, несмотря на всеобщую любовь и заботу, первый год Вадька много болел.
— Ничего, перерастёт мужик, — подбадривал отец и настаивал на закаливании. — Не держи ты его в тепличных условиях!
Мне же было страшно. А вдруг с ним что-то случится? И я старалась то одеть его потеплее, то окно закрыть, чтобы не дуло, то игрушку, упавшую на пол, продезинфицировать. В общем, стала «ку-ку» мамашкой.
— Алинка, не сходи с ума, — говорила мне даже мамуля. — Ребёнок должен сталкиваться с обычными бытовыми микробами, иначе у него нормальный иммунитет не сформируется…
— Когда подрастёт, тогда и столкнётся, — упрямо твердила я.
— Потом уже поздно будет, — возражала мне мамуля. — Пусть в первые годы переболеет всем, чем положено…