Интриги Богов
Дикари были суеверными и верили во все мистическое, но сейчас перед ними был хорошо видимый субъект, очень похожий на ожившего мертвяка, а с такими они имели дело. Хойскар отбросил лопату и, выхватив из-за пояса небольшой топор, размахнулся и опустил его на голову мертвяку. Лезвие глубоко вошло в череп и застряло. Мертвяк упал на живот. Распластался на снегу и засучил ногами. Видно было, что рана на голове и торчащий в ней топор его особо не беспокоили. К ожившему мертвяку подскочили остальные двое воинов и стали рубить воскресшего мертвяка своими топорами.
Хойскар с трудом вытащил свой топор из головы мертвяка и попытался отрубить тому голову, но в спешке никак не мог попасть по шее, а тот, не чувствуя удары топорами, возился на снегу и хватал руками воздух. Наконец он изловчился и, сотрясаясь под ударами топоров, ухватил за ногу неосторожно приблизившегося тойва. Крепко обхватил его ногу и довольно заурчал. Повалил и стал подгребать его под себя. Тойвар отчаянно в страхе заголосил и пустил петуха. Но тут же неожиданно оборвал крик. Мертвец наконец-то оказался добитым. Хойскар на седьмой или восьмой раз отрубил ему голову. Она откатилась и остекленевшими глазами уставилась в синее небо.
Хойскар устало опустил топор. Сдвинул шапку на затылок и вытер вспотевший лоб.
– Нет, братцы, – хрипло произнес он, – его надо не закапывать, а сжечь.
– Сжечь, – раздалось шипение у его ног. Он резко отпрыгнул и увидел остекленевшие, смотрящие в небо глаза поднявшегося Тойвара. – Сжечь, – повторил тот и вдруг быстро вскочил на ноги. Оттолкнул Хоймира, побежал прочь. Выскочил из калитки и исчез за воротами.
– Что это с ним? – удивленно спросило Хоймир.
– Не знаю, – сурово произнес Хойскар, – но думаю, ничего хорошего в этом нет. Ты видел его взгляд?
– Нет.
– А я видел. Это взгляд сумасшедшего…
Девушки шустро заскочили в дом и закрыли дверь на запор. Они даже не заметили, как проскочили деревенскую площадь и оказались дома. Их гнал безотчетный страх.
Отдышавшись, Мила спросила:
– Ты чего испугалась и орала, как помешанная?
– А ты? – снимая с головы платок, отозвалась Неела. – Ты чего испугалась?
– Я мертвяков с детства боюсь.
– И где же ты их в девстве видела? – недоверчиво спросила Неела.
– Не видела, а слышала о них от бабушки. Жуткие рассказы…
– Слышала она…
– Да, слышала и не пойму, чего это ты испугалась мертвяка?..
– Это… – Неела облизала высохшие губы. – Не мертвяк. Это… это что-то другое и страшное. Мое заклинание освобождения разбилось и как-то странно сработало. А то, что освободилось и ожило, может быть, это демон.
– Нет, это не демон, – отрицательно покачала головой Мила. – Это…
– Тише, – прервала ее Неела. – Он идет сюда.
– Кто? – испуганно таращась на Неелу, спросила Мила.
– Ты что, дура, не понимаешь? Тот, кто ожил. Слышишь скрип?
– Нет.
– А я слышу.
– Ой! Я тоже слышу. Что делать будем?
– Делать? Биться будем, – Неела подхватила стоящий у поленницы дров топор, а Мила, впопыхах обернувшись, увидела половник на столе и, подбежав к нему на цыпочках, схватила его. Встала за спиной Неелы.
– Ты чего, – зашептала Неела, – половником сражаться будешь?
– А-а-а? Что?.. Ах да, буду. Я тебя, подруга, не брошу.
– Не смеши. На вот, возьми топор.
– А как же ты?
– Я кочергу возьму.
– Нет. Я возьму кочергу. Я не умею топором сражаться.
– А кочергой, значит, умеешь?
– Я, по крайне мере, ее в руках держала.
– Тогда положи половешку и бери кочергу…
Неожиданно дверь кто-то толкнул, и Мила громко пискнула:
– Ой, мамочки…
Дверь не поддалась.
Неела покрепче обхватила топор. Дунула на прядку волос, выбившуюся из прически и упавшую на глаза. Плотно сжала губы.
В дверь затарабанили.
– Кто там? – срывающимся на писк голосом спросила Мила. Но Неела толкнула ее под ребра локтем и прошипела:
– Молчи, дуреха! Нас нет.
Мила, испытавшая сильный страх, тонюсенько пискнула:
– Уходите, нас нет…
– Ты чего? – зло посмотрела на нее Неела.
– Ты сама сказала, что нас нет, – ответила стоящая и дрожащая, как лист на ветру, Мила. – Я ему об этом и сказала.
Неела уничтожающе посмотрела на Милу и, решительно дунув на надоедливую прядку, отвернулась. А Мила крепче прижала к своей груди черпак.
– Бабоньки, откройте, – раздался хриплый голос за дверью.
– Нас нет, – собравшись с мужеством, отозвалась Мила. – Уходите.
Неела вновь толкнула ее под ребра локтем.
– Замолчи! – прошептала она. – Ты нас выдаешь…
– Если вас нет, то кто со мной разговаривает? – спросили за дверью.
– Никто, – ляпнула Неела и зажала рот рукой. Повернула голову к подруге и со злостью прошептала: – Я с тобой становлюсь дура дурой.
– Неела, это ты? – спросили за дверями.
– Нет, это не я, – ответила за подругу Мила и с широкой, застывшей в мучительных судорогах улыбкой посмотрела на Неелу. Та в сердцах сплюнула.
– А кто тогда? – вновь спросили за дверью.
– Говори, – показав руками на дверь, язвительно произнесла Неела, недружелюбно глядя на подругу.
– А что сказать? – шепотом спросила та.
– Спроси, кто там.
– Кто там? – повторила вопрос Мила.
– Хойскар, открывайте.
Мила дернулась к двери, но Неела ее задержала. Многозначительно покрутила пальцем у виска.
– Что? – округляя глаза, спросила та.
– Это может быть тот… Мертвец, – прошептала Неела.
– Да-а-а? И что делать? – со слезами в голосе спросила Мила.
– Спроси его, – потребовала Неела.
– О чем?..
– О том, что знает только Хойскар.
– Я не знаю, что спрашивать. Давай его прогоним…
– Как?
– Вот. Уходи, чудовище! Мы тебя не боимся! – срываясь, дрожащим голосом выкрикнула Мила.
– Бабы, с вами все в порядке? Вы там с ума не посходили?
– У нас все хорошо. Уходи! – осмелев, крикнула Мила. – Иначе мы позовем нашего мужчину. Он знаешь какой…
– Да знаю, какой он. Лежит и пердит небось. Открывайте, поговорить надо.
– Кому надо? – Мила решила взять переговоры на себя. Неела ей не мешала, а только крепче сжимала топор в руках. Ее ладони вспотели, но она не отпускала топорище и непрестанно дула на непослушную прядку.
– Мне надо, вам надо. Тут такое творится…
– Нам не надо. Уходи и приходи завтра, – брякнула Мила и в поисках одобрения посмотрела на Неелу. Та поджала губы и, дунув на прядку, покачала головой.
– Нет, не завтра. Приходи послезавтра…
– Вы что, с ума посходили! – раздался возмущенный крик из-за двери. – Да завтра нас могут уже сожрать!..
Мила тихо прошептала:
– Кто?
За спинами девушек, которые во все глаза смотрели на дверь, раздался приглушенный вопрос:
– Вы чего шепчетесь?
Мила подпрыгнула и завизжала так, словно ее резали на части. Она орала во всю глотку и трясла перед собой половником. Ей истошно вторила Неела. Она отскочила от двери. А Мила, размахнувшись черпаком, ударила с размаху вопрошавшего. В это время в дверь сильно ударили ногой. Она распахнулась, и полотно двери врезалось в стоящего в распахнутом полушубке Артама. Он закрыл глаза и упал навзничь.
В комнату влетел с топором в руках Хойскар и стал оглядываться. Слева стояла с черпаком в руках и визжала Мила. Она неожиданно размахнулась и треснула Хойскара половником по лбу. Он ойкнул и прижал руку к голове. Справа стояла и голосила Неела и, понимая, что в дом ворвался Хойскар, все равно не удержалась и треснула обухом топора того по голове. Хойскар опустил руки и, закрыв глаза, кулем повалился на Артама.
Обе девушки одновременно прекратили кричать и с ужасом смотрели на лежащих в обнимку мужчин.
В комнату в кружащемся облаке пара осторожно заглянул Хоймир. Разглядев лежащих вповалку мужиков, опасливо спросил:
– А что у вас тут происходит?
– Не видишь, что ли? – зло бросила Неела. – Мужики лежат. Помоги.