Дело об исчезновении графа де Бриенна (СИ)

— О ком вы? — насторожился Марк.
— Об этом заносчивом мерзавце де Невере, прежде всего. Он спит и видит, как бы заполучить земли де Лианкуров и де Лормов. Без конца строит козни и шастает вдоль границ со своей волчьей стаей. Король, я полагаю, не знает о его амбициях?
— Понятия не имею, — пожал плечами Марк, но Гастон рассмеялся.
— Я слышал, что барон де Сегюр, много знает, но очень мало говорит. Что ж, простите, но я хочу забрать от вас свою невесту. У нас ещё есть время до второй стражи, мы успеем прогуляться по парку. Идём, дорогая?
Она с улыбкой взяла его под руку, и они пошли по дорожке вдоль обрыва. Марк ещё немного постоял у балюстрады, но потом вспомнил, что у него теперь есть собственная терраса. Звон колокола, возвестивший о наступлении ночи, он услышал уже лёжа на кушетке с книгой в руках.
Следующий удар колокола, отделивший ночь от утра, разбудил его. Он потянулся, лёжа на мягкой перине в окружении благоухающих простыней и подушек. Ему не хотелось вылезать из-под мягкого одеяла, но на улице всё ещё было светло. У него оставалась ещё одна половина светлого дня, и её нужно было употребить на то, чтоб начать, наконец, расследование исчезновения графа де Бриенна. А для того, чтоб поваляться в постели, у него будет тёмная половина длинных суток. Потому он встал, вызвал лакея и потребовал принести ему воду для умывания.
Завтрак ему подали в его гостиной, после чего он отправился по делам. Спустившись вниз, к воротам замка, он велел слугам вывести коня. С площади слышались голоса, и он решил посмотреть, что там происходит. Выйдя за ворота, он увидел, что к замку подъезжают телеги с корзинами и мешками, вокруг которых снуют слуги, выбирая товар. Он какое-то время с любопытством наблюдал за этим действом, поняв, что таким образом в замок доставляют припасы, провиант и фураж. Несколько кухарок из соседних домов вышли на площадь со своими корзинами и направились к торговцам, видимо, намереваясь купить то, от чего откажутся повара маркиза. Это было разумно, поскольку иначе бы им пришлось идти вниз на городской рынок, а потом взбираться обратно с полными корзинами.
Марк прошёл между телегами, почувствовав приятное возбуждение, которое часто охватывало его на сельских ярмарках. Молодая торговка с румянцем во всю щёку протянула ему яблоко, и он с благодарностью принял его. Он рассматривал товары, среди которых оказались и кухонная утварь, и тонкое полотно, и разложенные на тёмном сукне белые кружева. Он дошёл почти до того места, где площадь сужалась, перетекая в главную улицу, спускавшуюся вниз к городским воротам. Оттуда уже торопились жители ближайших кварталов, тоже решившие посетить утренний рынок возле замка.
Марк остановился там, жуя яблоко и оглядываясь по сторонам. Ему всё больше нравился этот светлый уютный город, где жители, похоже, были довольны жизнью и совсем не боялись своего грозного сеньора. И в этот миг наверху раздались крики, люди на улице бросились врассыпную. Обернувшись, Марк увидел катящуюся вниз по мостовой тележку, гружённую корзинами с яблоками и виноградом. За ней с перепуганным лицом бежал крестьянин в серой блузе, но было ясно, что он не сможет её догнать.
И тут с улицы послышался полный ужаса крик. Молодая женщина с ребёнком на руках упала посреди мостовой, телега катилась прямо на неё, грозя раздавить и её, и младенца. И Марк кинулся наперерез телеге, уповая лишь на то, что она пока ещё не набрала слишком большую скорость и ему удастся удержать её. Он вцепился руками в задний борт телеги и упёрся ногами в брусчатку, чувствуя, как подошвы заскользили по гладким камням. Он понял, что в одиночку не удержит телегу на склоне, она просто сомнёт его и покатится вниз, всё больше разгоняясь и собирая кровавую дань смерти из не успевших убраться с её дороги прохожих. Он из последних сил напрягся, но со всех сторон к нему уже бежали люди. Они хватались за борта телеги и тянули её назад. Кто-то пытался подсовывать под колёса камни и палки, чтоб затормозить движение. Потом подоспели стражники от ворот, и вскоре им удалось остановить телегу окончательно. Марк отошёл, с досадой глядя на содранную кожу на ладонях и слыша, как молодой капитан орёт на испуганного хозяина телеги.
 
Вскоре на улице и на площади был наведён порядок, горожане снова бродили среди телег, выбирая товар, и изредка поглядывали на Марка, стоявшего на краю площади. В их взглядах читалась искренняя симпатия, а он, встретив их взгляд, отвечал мимолётной усмешкой. Потом конюх из замка подвёл ему осёдланного коня, он вскочил в седло и шагом двинулся вниз к городским воротам.
Он не посмотрел наверх, на стену замка, откуда маркиз де Лианкур мрачно наблюдал за происходящим на площади. Рядом с ним стоял высокий мужчина в чёрном суконном камзоле и плаще. Его длинные локоны тоже были чёрными, как и глаза, ярко выделявшиеся на смуглом лице.
— Такой же глупец, как и его отец, — с досадой произнёс маркиз, глядя вслед барону де Сегюру. — И такой же опасный…
— Что мне делать? — спросил молодой человек, тоже провожая его взглядом.
— Следи за ним, но будь осторожен. Если он почувствует слежку, то найдёт способ избавиться от неё.
— Если что-то случиться, должен ли я вмешаться?
— Только в самом крайнем случае, — произнёс маркиз и многозначительно взглянул на своего собеседника.
Тот поклонился и отправился вниз, чтоб исполнить приказ старого коннетабля.
За оставшиеся светлые полдня Марк проделал путь от Лианкура до того места, где дорога соединялась с трактом, ведущим на север, в Сен-Марко. Останавливаясь в каждом селении, он расспрашивал жителей о том, не видели ли они проезжающий мимо отряд хорошо вооружённых рыцарей, сопровождавших возок, окованный железом. Везя ценный груз, граф де Бриенн мог ехать только в светлое время суток, и кто-то должен был видеть его, и даже если отряд не увидели бы проезжающим мимо частокола, окружающего небольшие городки, то крестьяне из придорожных селений не могли не обратить внимания на столь необычное зрелище. Тем не менее, никто не подтвердил, что видел графа и его спутников. Добравшись до тракта, Марк повернул обратно и к темноте успел въехать в ворота Лианкура.
Впереди была долгая тёмная ночь, на улицах зажигали фонари, в окнах загорались огоньки свечей и ламп, но, как обычно, жизнь в городе не замирала. На площадях и улицах толпился народ, двери лавок были распахнуты, из рыночных рядов слышался гул голосов, в котором выделялись крики торговцев, расхваливающих свой товар.
Марк снова вернулся в замок и, пройдя в свои комнаты, велел слугам принести ему обед в гостиную. Пообедав, он вышел на террасу и какое-то время смотрел на тонущие в голубых сумерках виноградники, обдумывая ситуацию.
До сих пор выходило так, что после ночёвки в Рошамбо никто не видел де Бриенна и его отряд, если не считать папаши Тибо. Но было кое-что, заставившее его отнестись к словам трактирщика с недоверием. Во-первых, после трактира его уже никто не видел. Во-вторых, старик сказал, что граф пил вино и даже взял бочонок с собой, но де Бриенн ехал в Сен-Марко, чтоб принести дары на алтарь святой Лурдес, а значит, дал обет, который требовал от него строгого воздержания от мирских развлечений, включая вино. Его никто не гнал в паломничество, он поехал, ведомый отчаянным желанием иметь наследника и верой в благодатную силу прославленной святой. Значит, он должен был соблюдать требования обета. И, в-третьих, папаша Тибо явно видел и графа, и его отряд, потому что точно назвал число сопровождавших его рыцарей и упомянул, что возок был обит железом, как и говорил брат пропавшего графа. Конечно, этим странностям можно найти разумное объяснение. Возможно, граф сидел за столом не один, и пил кто-то из его рыцарей, деливших с ним трапезу, а трактирщик решил, что пили все. Похвала вину могла быть обычной вежливостью в благодарность за хороший приём. А то, что его не видели дальше на дороге, могло объясняться тем, что он выбрал какой-то другой путь, не делая слишком уж большой крюк в сторону Лианкура. Либо, он пропал в тех местах.