Дикий. Его неудержимая страсть (СИ)

Откуда-то со стороны доносится мелодия моего входящего, и я на автомате хлопаю себя по заднему карману джинсов. Пусто. Черт, куда я его дела? Оборачиваюсь, пробегаясь глазами по столу, но поняв, что звук доносится не отсюда, выхожу с террасы.
Идя на мелодию, прислушиваюсь, выискивая взглядом телефон на газоне. Наверное, выпал, пока мы переносили стулья. Трель звонка прекращается, но уже через секунду вспыхивает снова. Скорее всего, Матвей. Только он звонит всегда несколько раз подряд. Предвкушение разговора заставляет искать тщательнее.
Где же этот чертов мобильный?
— Ильяяя, — пронзительный женский визг заставляет сначала вздрогнуть, а потом обернуться.
Сердце камнем падает вниз, когда в ночной темноте на водной глади раздаются шлепки руками. Быстро повернувшись на террасу и найдя там только накурившихся одногруппниц, срываюсь с места и несусь к воде. Ира лихорадочно тычет пальцем на озеро:
— Там Илья!
— Остальные где?
— Не знаю. Где-то здесь крутились.
Только рядом никого не оказывается.
— Позови кого-нибудь.
Быстро разуваюсь, ступая в холодную воду. Боже! Мышцы тут же цепенеют, пока я пытаюсь не выпустить из фокуса барахтающегося Никитина.
— Марин, у него судорога наверное схватила, — кричит вслед догадливая Миляева.
Я думала, она уже ушла. Мне самой его не вытащить.
— Быстро позови кого-то, Ира, — кричу ей, сама же ускоряю шаг, потому что понимаю — каждая секунду на счету, а Никитин исчез из поля зрения. Только в одном месте едва различимо идут на поверхности пузыри.
Черт, нет!!!
Кровь стынет от холода, но я его не замечаю. Перед глазами проносится момент, когда мой хороший друг в шестнадцать лет, нажравшись экстези, выпрыгнул из окна прямо на моих глазах. И если сейчас ещё один человек погибнет по вине наркотиков, я себе этого никогда не прощу. Тогда я не могла помочь Вите — тоже была под действием таблеток. Сейчас же обязана вытащить этого придурка, которому море по колено.
Рассекая воду резкими движениями, начинаю чувствовать, как тело атакует ледяная дрожь. Холод парализует, заставляет мышцы деревенеть, и теперь уже мою правую ногу сводит. Резко тяну ее на себя, продолжая путь вперед. Мне нельзя поддаваться панике. Нельзя, но она охватывает каждую клетку, потому что Илья уже не барахтается. От ужаса сердце стучит как сумасшедшее, зубы отбивают азбуку Морзе, когда я наконец, подплыв к тому месту, где он только что был, набираю воздух в легкие и ныряю. Вода затекает в уши, нос, пока я пытаюсь нащупать его, и спустя несколько секунд мне это удается.
Хватаю несопротивляющееся тело за руку и всплываю. Огромным усилием тащу накурившегося остолопа в сторону берега. Ноги не чувствуют дна, меня колотит. В голове крутится только одна мысль: хоть бы успеть.
  
Глава 49
 
Марина
С каждой секундой тащить Илью становится все сложнее, но я упрямо плыву вперед, не обращая внимания на то, как покалывает в каждой части тела от холода.
Дальше все происходит словно в тумане. Женский визг, крики парней. Кто-то из них прыгает в воду и уже через секунду перехватывает у меня Никитина, а мне помогают доплыть до берега.
Кристина тут же падает на колени перед Ильей, пока я дрожа пытаюсь встать на ноги. Машинально обхватываю себя руками.
— Ты в порядке? Маринка? — полный ужаса голос Аси внедряется в сознание. — Тебе надо переодеться.
А я не могу перестать смотреть на бледного Илью, которому Кристина с парнями делают непрямой массаж сердца и искусственное дыхание.
Собственное окоченение отходит на второй план. Не могу не пошевелиться, не поддаться уговорам Аси хотя бы переодеться. Главное, чтобы с этим охламоном было все в порядке!
Не знаю сколько проходит времени, в таком состоянии секунды тянутся часами, но слава богу, Илью удается откачать, и, услышав наконец, как он откашливается, я могу облегченно выдохнуть. Правда его жизни все еще угрожает опасность. Отек легких, мозга, острая почечная недостаточность — это только минимум, который грозит после того, как человек наглотается воды, но самое главное, что первая опасность позади.
 
Я смутно помню, как довольно быстро приезжает скорая. Оказывается, у кого-то из наших в одной из бригад работает старшая сестра. Врач, послушав меня, настаивает на том, чтобы я ехала домой. После сильного переохлаждения советует горячую ванную и наблюдать за самочувствием.
Хотя я и так знаю, что на утро проснусь с температурой. После такой встряски организм точно даст сбой. Сажусь ехать вместе с ними. Делать мне здесь больше нечего. Меня саму колотит так, что единственное чего хочется это скорее остаться одной и отогреться. Ася просится со мной, но я отказываюсь. Не потому что все еще злюсь на нее, просто после пережитого шока мне нужно переварить все это в одиночку.
Только дома понимаю, что телефон так и не нашла. Напившись горячего чая и простояв под душем минут тридцать, укутываюсь в одеяло, но уснуть получается только под утро. Раз за разом, снова и снова переживаю те минуты в озере, чувствуя, как меня не перестает трусить.
Матвей
Выруливаю с парковки, тыча на кнопку набора Рине. Она вчера так и не ответила на звонок. Думал, свозить ее куда-то вечером, но Ри либо уже спать легла в десять часов, либо решила поиграть в кошки-мышки, что более вероятно, потому что засыпает она всегда к двенадцати. Что ж, она знает, что в таких играх я всегда выхожу победителем. Захотела, чтобы я ее поискал, так я найду!
После позавчерашней ночи я отчетливо почувствовал потепление с ее стороны. Ри даже улыбалась мне почти так же как раньше и язвила своим острым язычком, который я так обожаю всасывать в рот, а потом кусать наказывая и поощряя. До скрипа зубов поцеловать её хотел, но дикарка сбежала.
— Алло, — я даже не сразу реагирую на звук мужского голоса, разнесшегося из динамиков.
Только спустя секунду до меня доходит, что звоню-то я Рине. Перед глазами мгновенно мутнеет. Машинально бросаю взгляд на часы. Начало десятого. Утро. Ладони самопроизвольно впиваются в кожу руля, а кровь превращается в жидкий металл. Какого хера ее трубку поднимает какой-то хрен?
— Рина где? — цежу главный вопрос, чувствуя, как каждую мышцу стягивает струной.
— Марина дома, — спокойно отвечает тот, кого мне уже хочется забить до полусмерти, — она вчера забыла свой телефон на даче.
— На чьей даче? И как она могла его забыть?
Секундное замешательство на том конце заставляет внутри все кипеть.
— У нас вчера произошло кое-что…
Марина
Черт, нужно было запастись ибупрофеном заранее. Выдавив последнюю таблетку из блистера, забрасываю ее себе в рот и проглатываю. Как я и предполагала, температура шарахнула уже к утру. Причем сиганула сразу почти до сорока.
Накипятив себе целый чайник воды, то и делаю, что пью жидкость, понимая, что сейчас ничего кроме воды и жаропонижающих мне не поможет. Спазма сосудов вроде бы нет. Руки горячие, а значит нужно просто отлежаться и перетерпеть эти сутки. Единственное, что меня беспокоит, это как там Никитин. Даже позвонить ему неоткуда. Хоть бы кто-нибудь нашел мой телефон и привез!
Влив в себя очередную чашку с водой, направляюсь в комнату, чтобы скорее укутаться в одеяло, но останавливает звонок в дверь. Сначала звонок, а потом несколько громких ударов по ней.
Что за…?
Открываю и тут же отступаю назад под тяжестью шагов Кешнова.
— Дура! — рявкает он, входя в коридор.
Дверь с грохотом отлетает обратно, когда полное ярости лицо оказывается в считанных сантиметрах от меня.
— Ты, блядь, какого хрена творишь? — кричит едва сдерживаясь.
— Не ори! — отвечаю, не понимая, что происходит. — Что слу…
Но он даже договорить не дает. Грубо хватает меня за руку, а уже через секунду весь воздух застывает в легких, потому что губы Кешнова оказываются на моих. Больно сдавив меня, целует так остервенело, что я тону в этом нахрапе. Одна часть меня как будто взрывается, истосковавшись по нему — его губам, языку, сейчас буквально терзающему мой рот, а вторая понимает, что это не поцелуй. Это что-то другое — наполненное непонятными эмоциями. Надрывное, мощное и глубокое.