Плюсик в карму 2 (СИ)
А Серафима окончательно пришла в норму — собралась, встряхнулась, улыбнулась, плечи расправила и взялась за дело.
Для начала она вручила Пашке большую плитку темного шоколада, заявила, что это лекарство, и, отвесив подзатыльник, отправила лечиться — кровь восстанавливать. Шоколадка явно была неоднократно сломана и так одуряюще пахла на жаре, что Ольга сглотнула тугую слюну. Теперь, отныне и навсегда, так будет пахнуть для нее ностальгия. А против ностальгии одно лекарство — работа.
И жизнь вдруг завертелась…
В первую очередь, к удивлению земляков, Серафима потребовала знакомства с мастерицами по циновкам.
Оказывается, рынок увидел и оценил не только фруксятину, но и плетенки. Хозяйки-плетельщицы растерялись от Симиного энтузиазма: а одинаковые размером можно? А потоньше? А помягче? А так, чтоб с бортиками? Да-да, на манер контейнера с откидной крышкой? Оль, нарисуй!
И дети могут?! Вообще отлично!
А штук тридцать к послезавтра успеете? Да затем, что рынок. Идеальные куски вырезки, те в по ресторанам пойдут, а вот что помельче-неказистей, то и на базар можно. Мясо дорогое, продается понемногу. Люди едва ли не по два стейка покупают, скоро в очередь стоять будут. А упаковать-то и не во что. Выбрал небогатый человек мяско, а его культурненько раз — в аккуратную плетенку. И руки не испачканы, и удобно в сумку убрать. Такой человек и покупкой похвастается, и плетенку сохранит, и второй раз придет.
— Ты, Оль, о зиме подумай. Если у них тут такой материал в избытке, так надо пользоваться! С упаковкой здесь беда горькая, сама знаешь. И такой ресурс, считай, в отвал идет. Не дело! Коробуськи, туески, корзинки — все годится. Да хоть лотки для яиц.
Это Сима верно подметила — с упаковочными материалами в мире Нрекдол все грустно. В ткани, подобные мешковине, заворачивают продукты вроде колбасы, чтобы сумки не жирнить, а остальное — на фантазию покупателя. Бумага не вариант. Такая дорогая, что, ей-ей, пергамент дешевле — его выскоблить можно и на второй круг пустить.
Пока Серафима выспрашивала у хозяек подробности и возможности ахукоплетения, Ольга улучила момент и прижала Агава — не давала ей покоя обмолвка насчет долга.
— Так это, госпожа Тётёля, — лепетал бородатый мужичина, — вы же сами говорили, что в долг. За птицу там, за струмент. Мы вам, значицца, премного благодарны. Вы не сомневайтесь, у меня все подсчитано! Зараз сбе́гаю домой и таблички предоставлю.
Если бы рядом не было Раима, Оля, наверное, завизжала бы от досады, при нем терять лицо и выглядеть невыдержанной гарпией не хотелось. Зато хотелось дрын поухватистей — аж пальцы подрагивали — и вколотить в непомерно добропорядочную голову старшого хоть немного здравого авантюризма. Про то, что серьги-защитки на ней нет и нгурулы (читай — наездники) ее слышат, Ольге как-то позабылось. Зато присутствие благодетеля рядом каждую секунду ощущалось приятным теплом.
Старый парторг себя деликатностью не обременял.
— Заткнись, счетовод Вотруба хренов, пока я тебя не прибил! — Семеныч тряс кулаком перед носом растерянного Агава и так сердился, что орал по-русски. Потом спохватился и заговорил спокойнее: — Кто с тебя долг прямо сейчас требует? А? У-у, болван узкоколейный! На перспективу не только про корма думать надо!
Агав сжался от такого напора — он же все сделал, как велено, как договаривались. Госпожа сама говорила — в долг.
— Агав, извини. — Ольга нашла в себе силы унять досаду и даже пожалела гиперответственного мужика. Ну не виноват он в том, что характер такой и кругозор ограниченный. Откуда ему взяться-то, кругозору? Из ямы с пуйфинами? Агав явно не понимал, в чем прокололся.
— Извини, мы зря погорячились, — повторила Ольга для убедительности. — Только на будущее, Агав, драгоценный мой! Если Серафима распорядилась, ты не сомневайся — исполняй. Словно я приказала или Евгений Семенович. Хорошо?
Раим слушал, как Ольга втолковывает старшому его ошибку, и удивлялся. Ему бы никогда терпения не хватило. Да в голову бы не пришло челядинца уговаривать! Приказал — и все. А его помощница не считает зазорным, слова подыскивает, убеждает: нужно, очень нужно было купить артефакт, что выбрала Серафима. Это важнее денег, думать же надо хоть на три дня вперед. Вот тут оба высокоблагородия словили легкий шок: Оля тратила свои личные деньги на хутор, еду покупала, птицу, материалы. А у самой два платья.
— Да что ему сделается, мясу этому, на леднике-то, — не желал соглашаться Агав. — Даже на жаре ничего с продуктом не подеялось, госпожа. А долг отдать требуется, да. Мы люди честные.
— Да пойми ты, грол упрямый! Мясо на жаре не попортилось, потому что медикус Дрири, человек большой силы и доброго сердца, всю свежину противовоспалительным заклинанием обработал. А сколько то заклинание продержится? Никто не знает. А был бы артефакт — не волновались бы. Работали бы с мяском потихоньку, торговали и не рвали жилы. Ну да ладно теперь, завтра непременно купите.
Господа высокоблагородия следовали за землянами как пришитые. Благо те не разделялись. То ли оторваться друг от друга не могли, то ли им и впрямь так комфортнее было. Слазили в ледник посмотреть на мясо. Тут слушали Симу. Что на продажу завтра, в рестораны, а что на базар вывезти. Да как разделать. Ну да с этим быстро закончили, господа даже заскучать не успели. Дальше было интереснее.
Жех увел всех во двор к дедушке Ажуру, там было на что присесть. Подивился только, что благородия не отстали, тут же за дворовым рабочим столиком примостились. Ну, сидят и сидят, их дело. И невдомек советскому парторгу, что господа офицеры внаглую магичат. Оля что-то чувствовала, но куда ей понять с ее нулевым опытом. Тем более что господа нацепили некое подобие отвода глаз: вроде вот они, сидят рядышком, а вроде и не заметно их.
Жех как последнюю драгоценность вытащил замусоленную тетрадку и провозгласил:
— Мозговой штурм, девочки? — Девочки кивнули. — Сима, докладывай, что там по мясу?
— Что-что, спасать надо! Сколько-то продам, а остальное перерабатывать. Там одних ребер — на два забора хватит. Я бы приварила с земными специями и отдала на коптильню. Но это экспериментировать нужно, я такого ни разу не делала.
— Для начала накормить всех от пуза, — вставила сердобольная Ольга. — Я в крепость возьму немного, посоветуюсь с поварами. Не дает мне покоя эта их сухая гролятина.
— Гадость, — скривился Семеныч.
— Гадость, — согласилась Ольга. — Но сухая. Из нормального мяса будет не гадость. А еще сухие бульоны. Удобно же. Наподобие «Галины Бланки», только натуральные. И морякам с собой взять, и путешественникам, и в доме запас на крайний случай. Эх, скороварку бы.
— Скороварку, Оль, не возьмусь, — задумчиво сказал Семеныч, — но знаю, кто в городе может взяться. Нарисуешь?
— Нарисую. Да толку. Резины на уплотнитель все равно нет. Если бы материал для прокладок подходящий найти, тогда вот что можно было б сделать…
По бумаге замелькал карандаш…
— Ну, вы тут занимайтесь, а я пойду детворе космы подровняю. — Сима была абсолютно равнодушна к шкивам, маховикам и поршням. Король Эрик с некоторой тоской посмотрел ей вслед, но остался сидеть. Наблюдать, как из тарабарщины землян рождалась идея, было… волнительно.
— Семеныч, смотри-ка. — Оля взяла еще один лист и в три штриха изобразила какой-то план. — Вот яма, вот тут ставим отдельный колодец, чтоб воду далеко не таскать. Да не фыркай ты, на то маги найдутся. Ручной насос сочинить нетрудно, был бы материал. Делают же здесь трубы, я видела. Вот сюда отводной желоб для грязной воды. А вот здесь, на склоне, терраски с грядами. Воду от промывки пуйфинов самотеком на них и спускать. Это ж чистое удобрение, а не вода будет.
В этом деловитом настроении прошло еще три дня. Сима стала привычной деталью пейзажа. Она заделалась этаким торговым представителем. Ее усилиями свели знакомство с управляющим хорошего ресторана. Не самого лучшего, но приличного. В самый лучший их не пустили и про фруксятину не поверили. Да чье то горе? Подумаешь.