Берег мечты
Вернулась она с подносом, на котором стояли два стакана с прохладительным.
— Освежитесь, пока Арлете наводит порядок. Она хочет принять вас по высшему классу.
— Узнаю Арлете, — растроганно сказала дона Коло, — она так любила порядок и была всегда так аккуратна. Признаюсь вам, что я очень взволнована! Мы не виделись столько лет!
— Я вас понимаю, — произнесла Адма. — Я сама взволнована. Давайте выпьем сок, он нас успокоит.
Женщины взяли стаканы с соком.
— Сок несколько горьковат, — произнесла дона Коло, отпив большой глоток, — но мне нравится.
— Пейте, пейте. Вам от него станет лучше, — проговорила Адма, и сама отпила глоток сока, глядя, как её спутница допивает свой стакан до конца.
Не прошло и нескольких минут, как у доны Коло начались страшные боли.
— Что это? Что со мной? Позовите врача! Отвезите меня в больницу! — стала просить она слабым голосом. — Скажите Арлете…
Адма не торопилась отвечать, она стояла и смотрела, как корчится в муках несчастная женщина, которая уже сползла со стула и чуть ли не каталась по полу от боли.
— Ты сама этого захотела, — зловеще произнесла Адма, обращаясь к несчастной на ты, уже без всякого почтения. — Зачем ты вторглась в мою жизнь? Зачем вызвала из небытия тень Арлете? Никакой Арлете давным-давно нет! Нет и её ребёнка. Не будет и тебя. Никто не посмеет лишить меня счастья и благополучия. Лишить меня триумфа! Лишить праздника! Мёртвые уходят из жизни навсегда. Уходят и уносят свои тайны. Ты унесёшь свою. Я прослежу, чтобы ты ушла и захватила свою тайну с собой. Где письма? Отдай мне письма!
Несчастная дона Коло стонала, пыталась подползти к Адме, тянула к ней руки, умоляла её о помощи. Адма же судорожно искала сумку доны Коло и не находила её. Писем не было! Спокойствие оставило Адму, она была на грани истерики. Где их искать? А может, их и не было, может, это просто-напросто шантаж? Давно она не попадала в такое глупейшее положение! Но в любом случае знакомая Арлете, свидетельница её романа с Бартоломеу, должна была исчезнуть. Адме и до этого приходилось видеть, как умирают её жертвы. Зрелище было не из приятных, и она ограждала себя от него ненавистью. Сейчас ей было за что ненавидеть эту гадину, которая вползла в дом Адмы с намерением её уничтожить! Мало того, что она слишком много знала, так она ещё и скрыла, спрятала куда-то те опасные письма! Жертва хрипела, добиться от неё каких-то сведений уже не представлялось возможным! Но Адма должна была дождаться конца, должна была убедиться, что хотя бы опасной свидетельницы больше нет, а там…
Стемнело, Адма зажгла свечу.
Наконец, женщина в тюрбане перестала биться в конвульсиях и вытянулась на полу. Адма вздохнула с облегчением. Тронуть её она не решилась. Остальное было делом Эриберту. Он уезжал в Салвадор, но к этому времени должен был уже вернуться. Адма с трудом нашла его по мобильнику и договорилась, что выедет ему навстречу.
— Ты мне нужен, — сказала она, — у меня к тебе срочное дело.
— Всегда рад служить, — отозвался Эриберту.
Адма в последний раз взглянула на покойницу и вышла из комнаты. С каким облегчением она жила бы дальше, если бы не проклятые письма! Завтра утром она забыла бы весь этот кошмар. Но теперь ей предстоит череда бессонных ночей и поиски, поиски, поиски… Перед тем, как выйти, она задула свечу, и в комнате воцарился зловещий мрак.
Леонтина заглянула в комнату, когда Адмы в ней уже не было. Она зажгла свечу и, обнаружив спящую на полу женщину, забеспокоилась. Сначала она стала разговаривать с ней, убеждая лечь на диван.
— Пол холодный, спать на нём опасно, — говорила она.
Но женщина не просыпалась, тогда Леонтина перешла к более решительным действиям, она подошла к женщине в тюрбане и стала её теребить. Женщина приоткрыла мутные глаза и судорожно вцепилась в Леонтину. А та, не сомневаясь, что имеет дело, с пьяной, дала ей лёгкую пощёчину, чтобы разом и избавиться от неё, и привести её в чувство. Руки доны Коло разжались, голова откинулась, и Леонтина поняла, что эта женщина мертва.
— Господи! Иисусе! — возопила она. — Неужели я её убила?
Она поспешно выбежала из комнаты и побежала к себе. От ужаса её колотила дрожь. Сколько она просидела в таком состоянии, Леонтина не знала. Уже был поздний вечер, когда её нашёл Родолфу, забежавший в «Казино», чтобы навестить тётушку.
— Я убила женщину в тюрбане, — сказала ему Леонтина, я дала ей пощёчину, и она умерла. Я боюсь жить рядом с покойницей, она лежит в одной из комнат, здесь, неподалёку.
Родолфу решил, что у тётушки началась белая горячка. Он прекрасно знал, что она позволяла себе время от времени выпивать больше нормы, и тогда попадала в самые неожиданные истории. Леонтина была не слишком разборчива в своих знакомствах и в своих любовных историях следовала только зову сердца. У неё была связь с циркачом, бродячим музыкантом, миллионером. Она была очень обаятельной, милой и деликатной женщиной, но и у неё были свои слабости и недостатки.
— Сейчас мы разберёмся с этим трупом, — пообещал Родолфу. — Пойдём и посмотрим на него. Но для начала я тебе скажу, что пощёчиной убить никого не возможно. Для этого у тебя слишком мягкая и слабая ручка.
— Но, тем не менее, всё случилось именно так, — сказала Леонтина и заплакала. — Поверь, я не хотела её убивать. Я хотела, чтобы она спала не на полу, а на диване. Я была бы рада подружиться с ней. А теперь она будет навещать меня ночами, потому что станет призраком, если мы её не похороним.
Родолфу тяжело вздохнул. Он на секунду представил себе, что Леонтина не бредит и ему, в самом деле, придётся иметь дело с трупом. Брр! Он помотал головой, отгоняя дурацкие мысли. И принялся втолковывать тётушке, что всё ей привиделось, что они сейчас обойдут все комнаты и никого там не увидят.
— Пойдём, но в комнату я не войду. Мне ещё мама говорила, что есть вещи, которые лучше не видеть, иначе они останутся в памяти и будут приходить во сне…
— Пойдём со мной и покончим с этим разом, — позвал тётушку Родолфу.
Они вышли, дошли до комнаты, где Леонтина видела женщину и тюрбане. Леонтина отказалась войти в комнату наотрез.
Родолфу вошёл в неё сам и с большим облегчением увидел, что был совершенно прав: в комнате никого нет. Однако Леонтина стояла на пороге, зажмурившись, и ни за что не желала открывать глаз.
— Да не бойся же ты! Тут никого нет, — уговаривал её племенник.
— На полу лежала женщина в тюрбане, посмотри, повнимательнее. В комнате, наверное, темно.
— Я зажёг свечу. Я всё осмотрел. В комнате пусто. Убедись сама.
Леонтина приоткрыла глаза. Да, в комнате действительно никого не было. Она открыла их широко-широко. Нет, никого нет.
— У меня, наверное, галлюцинации, мой дорогой, — с неимоверным облегчением переводя дух, сказала Леонтина. — Ты не поверишь, как мне было страшно,
— Тётя, я не советовал бы тебе злоупотреблять крепкими напитками, — ласково сказал Родолфу и похлопал её по плечу.
— Уверяю, если это была галлюцинация, то от голода. Я питаюсь одними кокосами, — призналась Леонтина.
— Бедняжка! Поедем к нам! У нас, по крайней мере, бывает на обед суп, мы что-то едим и на завтрак, и на ужин, — сочувственно предложил Родолфу.
— Спасибо, мой дорогой, я подумаю над твоим приглашением. Но после того, что я пережила, ночевать здесь одной мне будет очень неуютно.
У Леонтины не укладывалось в голове, что пережитое было галлюцинацией, она прикасалась к этой женщине, она дала ей пощёчину, она помнила, как крепко та вцепилась в неё… Но женщины не было, она исчезла, и это было к лучшему. Леонтина ещё раз повторила про себя своё правило: она не нуждается в чужих тайнах, она не хочет их знать.
***Эриберту, спрятав труп в багажник, спросил Адму:
— Ты убила её?
— Ты здесь не для того, чтобы вести расследование, — ответила Адма.