Крылья любви (СИ)

На лице женщине не дрогнул ни единый мускул, но взгляд из холодного сделался заинтересованным. Черные глаза молниеносно скользнули по фигуре Кэсси, на мгновение прищурились, и вот Арисия уже поворачивалась к целителю, чтобы заверить в надлежащем исполнении поставленной перед ней задачи.
– Передайте его высочеству, пусть не беспокоится. Я лично обучу леди всем премудростям ведения домашнего хозяйства и помогу привыкнуть к дворцовой жизни.
– Не сомневаюсь в ваших способностях, – снова поклонился целитель. – Лунная леди так же изъявила желание обучаться целительству. – Леди удивленно вскинула брови, но имела мудрость промолчать. – Освободите для наших занятий утренние часы, пожалуйста.
Таша Валькар не возражала. Она вообще ни о чем не возражала, вплоть до ухода целителя из комнаты.
– Так, леди, – произнесла Арисия, причем «леди» в её устах звучало не слишком почтительно, – раз уж ты сюда попала, никаких поблажек. Работаешь не меньше остальных. То, что прогуливаешь утром, отрабатываешь вечером, поняла?
Кэсси кисло кивнула. Ей все еще было дурно и хотелось одного – лечь и поспать хоть немного.
В руках экономки сама собой материализовалась метелка из серых пушистых перьев. Ею Арисия размахивала, словно маршал жезлом, помогая себе в разговоре.
– Правила просты – на глаза не лезешь, никому не мешаешь, чем незаметнее будешь, – тут она споткнулась и, скользнув взглядом по волосам Кэсси, недовольно поджала губы, – тем лучше. В разговоры вступаешь, только когда спросят. Отвечаешь вежливо и односложно. Про леди, пока забудь. Впрочем, ты все еще можешь изменить, не так ли? – проницательно заметила она, и перьевой жезл, затрепетав, указал на дверь за спиной Кэсси. Девушка отрицательно замотала головой, чем снова заработала недовольную гримасу на лице Арисии.
– Дело твое. Тогда держи, – она протянула метелку Кэсси, – ведро и тряпку возьмешь у старшей горничной. Поставлю тебя в восточную часть дворца. Будешь убирать общие комнаты. В личные покои не лезь. Для твоего же блага. Грязную работу делать не заставлю, не бойся. Я не слепая, все вижу. И если обижать будут, приходи, помогу, но на людях, извини, исключений не будет. Поняла?
– Поняла, – выдохнула Кэсси, ощущая прилив благодарности. Строгая, неприступная с виду таша Валькар ей нравилась, хотя иметь такую в начальниках – слабое удовольствие. Никакой демократии, никакой халтуры.
– Раз поняли, Лунная леди, – тон экономки внезапно стал сухим и крайне официальным, – прошу следовать за Лаверой. Она подберет вам одежду, покажет дворец и поможет разместиться. Лавера, комната сто восемнадцать, пожалуйста.
Кэсси, вздрогнув, обернулась. За спиной стояла копия Арисии, лет на десять моложе. Никак из воздуха возникла. По крайней мере, девушка не слышала, чтобы открывалась дверь в комнату. Вот она – идеальная служанка. Бесшумна, словно призрак и так же незаметна.
Как Кэсси и подозревала, леди она была лишь на бумаге, а именно на бумаге изданного отцом нынешнего императора указа, который позволял принимать сергл в семью, номинально уравнивания их в правах с воздушными.
Указ есть, титул тоже, однако о преклонении или банальном уважении окружающих можно было лишь мечтать. И потому никого особо не удивило определение её в служанки. Ну, прислал клан в подарок принцу симпатичную серглу, так почему бы и не прислать. Да и то, что сергла оказалась дурой и высочество разозлила – дело житейское, сергла же. Они практически все того после ритуала.
Ловя взгляды обитателей дворца, Кэсси ощущала себя тяжело больной, которая по сути и не виновата в том, что она – больна, но явно не должна здесь находится, омрачая мысли истинных воздушных своим нижним, плебейским происхождением.
Браслет надежно экранировал иномирность, да и сама Кэсси не спешила делиться секретами. Все силы уходили на то, чтобы не сорваться, не свалиться в бездну безумия и не выдать свои способности к поджогу или потопу. Достаточно было выделяющейся внешности, которая служила источником постоянных пересудов для слуг.
 
Слуги, работающие во дворце, были в большинстве своем тайларами. Когда-то их предки пришли сюда с земли, но полноценными гражданами стали их дети, заслужив эту честь по праву рождения в Верхних мирах.
Крыльям Кэсси они страшно завидовали, хоть и тщательно скрывали это, зато вдоволь отыгрывались на более низком, чем у них происхождении.
Кэсси довелось однажды стать свидетельницей разговора, случайно оказавшись у приоткрытой в столовую двери. Оказалось, что волосы у нее возмутительно светлые, да еще и отливают рыжим на солнце. Кожа слишком бледная для леди, которые предпочитали щеголять легким загаром, брови и ресницы короткие, а глаза – странные. И взгляд…
– Как глянет – у меня мурашки по коже, – жаловалась тонким голосом невидимая Кэсси служанка, – странная она какая-то. Работает, работает, а потом замрет и смотрит в одну точку, словно неживая.
– Или напевать начнет непонятное. Или спросит такую очевидность, что и детям известна! Низянка, что и говорить, – добавил кто-то хрипловатым басом.
Кэсси привычно подавила горький вздох. Землянка она, если быть точнее. Впрочем, особой разницы для жителей Верхних миров нет. Чужая – вот что главное.
Девушка набрала полную грудь воздуха и решительно толкнула дверь. Разговоры тут же смолкли, и её появление встретила нервная тишина.
Девушка молча прошла на свое место, смело встретила взгляд сидящей напротив молоденькой горничной, дождалась, пока та испуганно опустит глаза, и приступила к обеду.
Все, как всегда. Старшие слуги её игнорируют, младшие – откровенно боятся. Неужели считают, что от серглы можно чем-то заразиться? Скорее она от них подцепит нечто вроде равнодушного смирения.
Основное правило прислуги можно было свести к минимуму: ты – не человек, ты – часть дворца. Такая же часть, как стол, пышное кресло или фарфоровый сервиз. Исключение составляла, так называемая, белая кость: личные горничные, камердинеры, секретари и дворецкие. Их знали по именам, им дозволялось демонстрировать эмоции и даже высказывать свое мнение. Остальные были безликой массой – незаметной, немой и бесправной.
Средневековье в чистом виде. Очень упрямое в своей дикости средневековье.
А ведь Кэсси просто спросила, есть ли у них выходные, отпуска и когда обеденный перерыв. Пелая, милая девушка, с которой её поставили в паре в первый рабочий день, глянула в ответ как-то странно, пробормотав, что внизу порядки стали совсем уж нижними. И зачем нужен перерыв? Сделал дело, иди поешь. Не сделал – не ешь. И так же со сном. Хорошая экономка, тем и хороша, что правильно дела распределяет, чтобы успел все сделать до вечера, и без дела не слонялся.
На следующий день Кэсси работала одна. Её это вполне устраивало. Дела поручались несложные – вытереть пыль, протереть зеркала, картины, почистить мебель, помочь в оранжерее, а также отнести, принести и вынести. Ничего, что могло бы загрузить работой мозг, и потому оставалось много времени на размышления. Слишком много.
Маячившая за спиной незримая тень принца заставляла относиться к ней с настороженной вежливостью. На конфликты никто не шел, открытых оскорблений не позволял, но и дружеского участия не проявлял. Вокруг Кэсси словно образовался вакуум. Занятия с целителем немного оживляли день, а потом девушка опять погружалась в себя и собственные, увы, нерадостные мысли.
С тоской вспоминались посиделки с лордом. И дни, проведенные на острове клана Сюррен, казались почти раем. Там можно было делать, что хочешь, идти, куда хочешь, и никто не маячил за спиной, не следил за каждым шагом. И говорить можно было, что думаешь. И не скрывать, ну почти ничего не скрывать от Танкреша.
Дворец душил своим порядком, отравлял роскошью, он приходил в кошмарах, влезая в мысли и незримой тенью сопровождая повсюду. Взгляды, шепотки за спиной. О, как ей хотелось взять в руки вазу и разбить о стену. Распахнуть окно, вдохнуть свежий ветер и удрать. Прочь. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.