На пути к мышлению или интеллектуальные путешествия в страну Философию

Для успешного функционирования общества очень важны вопросы о том, что такое справедливость, как воплотить идеи справедливости в конкретном обществе, в правовой системе, в отношениях между отдельными индивидами[26]. Вопрос о справедливости связан с вопросом о природе добра и зла. Являются ли добро и зло чем-то относительным, привязанным к конкретным историческим, культурным и национальным контекстам, существует ли универсальная идея добра? Или же добро и справедливость представляют из себя всего лишь человеческие творения, результаты случайных договоренностей? Или все-таки идеи добра и справедливости являются чем-то независимым от людских конвенций и желаний?
Стратегия ответов на эти и подобные им вопросы требует достаточно высокого уровня абстрагирования и высокой культуры мышления. Впрочем, несмотря на свою абстрактную природу, эти вопросы имеют непосредственное влияние на нашу практическую жизнь, определяют наше практическое существование на всех его уровнях - от индивидуального до общественного.
Это только некоторые предельные вопросы, которые ставит философия. В следующих главах мы еще вернемся к ним и попытаемся на них ответить.
 7. Философия является эффективным инструментом анализа 
Однако философия не только исследует реальность в аспекте целого и не только задает предельные вопросы. Она еще предлагает разнообразные и изысканные средства аналитики. Греческое слово «анализ» (от глагола analysein «раскладывать», «анализировать»[27] указывает на умение раскладывать определенную проблему на элементы, учитывая все мелкие детали и нюансы.
Что такое анализ? Это разложение целого (проблемы, явления, чего-то данного) на части или составные элементы. Рене Декарт в «Рассуждении о методе» так формулирует второе правило метода: делить каждую из исследуемых проблем на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить.
Что значит мыслить аналитически? Мы мыслим аналитически, если спрашиваем об основаниях. Всякая теория, гипотеза, объяснение или описание основывается на каких-то базовых предпосылках, принципах, понятиях или непосредственном опыте. Некоторые философы XX века (Бертран Рассел, Джордж Мур, Людвиг Витгенштейн) считали, что философский анализ - главный метод философии. Тот, кто мыслит аналитически, должен быть способен идентифицировать природу сложных понятий в терминах простых идей и операций, конституирующих эти понятия.
Например, мы говорим о демократии или либерализме. Но что означают эти понятия? Из каких элементов они состоят? Можем ли мы разобрать и проанализировать концептуальные схемы (системы базовых понятий или концептов), лежащие в основе теории демократии или социальной справедливости? Как соотносятся между собой такие понятия, как «базовые свободы», «демократия», «равенство» и «свободный рынок»?
Или возьмем другой пример. Что мы понимаем под реальностью? Что мы считаем реальным, а что вымышленным? Чем виртуальная реальность отличается от действительной реальности? Какие критерии отличия реальности от иллюзии? Когда мы говорим о манипуляциях и пропаганде, как мы их отличаем от убеждения, влияния и попытки донести собственное убеждение до большого количества людей? Чем отличается пропаганда от информации?
Анализируя, мы как бы проходим некий путь, от одного пункта к другому, от одного элемента к другому. Такой путь - это дискурсивное рассуждение. И в анализе, и в синтезе (выстраивании целостного понимания) мы связываем, занимаемся интеллектуальным плетением, вязанием. Тут уместно использовать метафору распускания полотна на нитки или распутывания узла. Тогда синтез - разновидность ткачества или вязания. Посмотрите, как пробует блюдо шеф-повар или кулинар. Мы просто едим пирожное, а он, пробуя, сводит это пирожное (целое) к его частям-ингредиентам. Он говорит: так, столько-то масла, столько-то сахара, столько-то яиц, такие-то приправы. Он анализирует. Другой пример: мы анализируем свое собственное мировоззрение или мировоззрение другого человека. Например, почему Петр считает, что Бога нет, а Мария считает, что Бог существует? Или: почему мы считаем, что сознание обладает физической природой?
 
Вспомним детектива Эркюля Пуаро. Он всегда внимателен ко всем деталям, к словам и жестам других людей, к их мотивам и намерениям. Такую же способность демонстрируют и философы. Уже античные мыслители удивляют нас внимательным отношением к терминам, классификации понятий, к отдельным фактам. В XX веке особое внимание философы уделяли языку (как искусственному, так и естественному). Акцент на детальном анализе, стремление сделать термины и понятия более точными и ясными - все это свойственно и многим современным философам. Даже целое влиятельное направление называется сегодня аналитической философией. Эта книга расскажет, как работают философы-аналитики.
Иногда попытки современных философов максимально уточнить свой концептуальный инструментарий кажутся извне просто игрой в слова, бессмысленным и ненужным занятием. Однако часто оказывается, что большинство наших ошибок и ложных выводов вызваны нечувствительностью к тонким различиям и нюансам. Обычный человек, пренебрегая точностью и ясностью используемых им понятий и терминов, неправильно оценивает информацию и, как следствие, принимает неправильные решения.
Иногда кажется, что сформировать свое мнение, опираясь только на собственный или так называемый здравый смысл, очень просто. Однако, как отмечалось выше в этом разделе, понимание и истина не считываются непосредственно с нашего восприятия определенных фактов или событий. Иначе мы моментально понимали бы текст любой степени сложности только на основании самого процесса чтения. Или понимали бы какое-нибудь музыкальное или художественное произведение на основании непосредственного восприятия на слух или непосредственного видения.
Точно так же и наше понимание определенных событий не является непосредственным и спонтанным. Фактический ход событий сам по себе не дает нам непосредственного знания оснований и причин. Если бы фактическая последовательность была тождественна каузальности (то есть, тождественна установлению причин и следствий), то можно было бы утверждать, что утреннее пение петуха является причиной восхода солнца. Ведь обычно эти два события происходят именно в такой последовательности: сначала поет петух, а уж затем восходит солнце.
 Ученым известно, как трудно иногда установить истинные причины определенных событий, как трудно предсказать их последствия. Что стало причиной Первой мировой войны? Очевидно, что убийство эрцгерцога Фердинанда было всего лишь поводом, а причины были совершенно другими. Первая мировая разразилась из-за целого ряда совершенно случайных обстоятельств. Причины были скорее не рациональными, а эмоциональными. Хотя и эмоциональные причины поддаются рациональному анализу. Также понятно, что причины, из-за которых началась Первая мировая война, отличались от причин Второй мировой, хотя советская марксистская историография отождествляла их («хищническая природа империализма и капитализма»). Что стало причиной развала Советского Союза? Каковы причины: экономические, политические, идеологические? 
Иногда причины или основания приводят к совершенно неожиданным последствиям. Например, английский медик Уильям Гарвей, которого считают отцом современной физиологии и эмбриологии, в 1628 году опубликовал во Франкфурте свой труд «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных». В этой монографии Гарвей утверждал, что кровь движется от желудочков сердца по артериям и возвращается к предсердию по венам. Но он пришел к этим выводам на основании следующих соображений: сердце подобно Солнцу, кровь - Земле, а поскольку Земля вращается вокруг Солнца, то кровь должна циркулировать вокруг сердца. Очевидно, что эти соображения и аналогии Гарвея нельзя назвать безупречными. И более того - его выводы были ошибочными. Ложным было не утверждение, что Земля вращается вокруг Солнца, а кровь циркулирует вокруг сердца (движется от него и возвращается к нему). Ложным было утверждение, что поскольку Земля вращается вокруг Солнца, то кровь должна циркулировать вокруг сердца. Иначе говоря, ложными были сформулированная Гарвеем причина и аналогии. Тем не менее, все это привело английского ученого к истинным выводам. Гарвей опирался на многочисленные экспериментальные данные, однако ошибся в формулировке граничных причин описываемых им процессов.