Последний повелитель Марса (СИ)

      — Ну так ни к чему портить брусчатку. У нас есть однозначный ориентир — мы находимся чётко напротив входа в пирамиду.
      И в самом деле, как-то я об этом не подумал. Пирамида в центре площади, построенная с применением того же материала, что и пол, блестела словно фарфоровая в лучах заходящего солнца.
      От подножия пирамиды к её входу вела пара дюжин широких ступеней. В стене пирамиды была трапециевидная ниша, в глубине которой отсвечивали жёлтым металлом сомкнутые двери.
      Я попытался потянуть одну дверь на себя. Без результата. Она даже не шелохнулась. Осмотрев её, я не обнаружил ни замочной скважины, ни чего-то, что напомнило бы её.
      — Заперто изнутри, мистер Уэллс.
      Учёный был удручён. Не такого приёма он ждал от братьев по разуму.
      — Давайте обойдём вокруг пирамиды. Возможно, там имеется другой вход.
      Мы начали спускаться по ступеням на площадь и тут я услышал звук — шуршание, словно песок сыпется и песчинки ударяются друг о друга. На площади вокруг пирамиды стали появляться провалы; плитки медленно опускались вниз, образовав шестиугольные ямы. Затем шелест прекратился и из ям с сиплым шипением повалили толпы змееголовых.
      В моём сне змееголовый был бесплотным — будучи сосредоточенным на своих внутренних ощущениях, я не слыхал, чтобы он издавал какие-нибудь звуки при перемещении. Ныне же у меня была прекрасная возможность увидеть этих монстров во всей красе.
      Они быстро заполонили площадь, взяв пирамиду в круг, но не переступая, однако, границу, где начинались ступени. Просто стояли и молча пялились на нас, а мы в растерянности смотрели на всю эту толпу, ожидая, что будет дальше.
      Я заметил ещё одно сходство со своим сном. Монстры застыли недвижимо, как статуи — лишь ветерок шевелил длинную косматую шерсть и раздвоенные змеиные языки то и дело выскакивали из чешуйчатых пастей. Некоторые роняли прозрачную тягучую слюну, патокой стекающую на землю. Я внутренне изумился своему столь точному предвидению, не находя и не понимая источника оного.
      Вдруг воздух позади нас был разорван громким скрежетом.
      — Джозеф, двери! Они открываются!
      Мы спустились на пару ступеней ниже. Двери медленно открылись на всю ширину и остановились. В темноте за ними было ничего не различить. Я почувствовал лёгкий запах затхлого воздуха, очевидно потянувший из пирамиды.
      Минуты ничего не происходило. Мы смотрели на замерших змееголовых, а те были безучастны к нам.
      Затем они сделали один шаг вперёд. В едином движении, как не могут даже королевские гвардейцы, несмотря на годы муштры. И вновь замерли как статуи.
      Мы пребывали в недоумении.
      — Может быть, таким образом нас приглашают войти внутрь? — робко предположил Уэллс.
 
      — Мне это не по нраву. В гости так не зовут. — я вынул револьвер из кобуры, проверил заряд. Затем достал патроны и горстями рассовал по карманам, отчего те вспучились как щёки хомяка. Но собственный щёгольский вид волновал меня в ту минуту менее всего.
      Взял ружьё Уэллса и зарядил его. Достал патроны и заставил учёного так же разложить их по карманам. Он повиновался неохотно, но угрозу тоже видел, потому не возражал.
      Змееголовые как будто ждали, когда мы закончим свою подготовку. Внезапно они, словно поняв, что мы не собираемся входить в пирамиду по доброй воле, ринулись на нас всей толпой.
      Я начал стрелять. Уэллс — с небольшой заминкой — тоже. Стрелок из него был не ахти — кажется, он попал лишь однажды, поразив чудовище в глаз. Оттуда выплеснулся фонтан зеленоватой крови, монстр с рёвом упал навзничь и был затоптан своими соплеменниками.
      Я уложил не менее полудюжины, не имея нужды заряжать револьвер после каждого выстрела. Но когда закончились патроны в барабане, перезарядить его уже не смог — волна змееголовых добралась до нас.
      В меня вцепилось множество сильных когтистых лап. Взяв револьвер за дуло, я начал колотить по змеиным головам, шеям, плечам — куда попадал. Рядом Уэллс дубасил монстров прикладом ружья, довольно удачно забившись спиной в небольшую нишу портала.
      Но и он долго не продержался. В конце концов нас обезоружили, лишили вещей и словно провинившихся озорников с заломленными за спину руками насильно втащили в пирамиду.
      Странное дело — нам как будто не желали причинить немедленную смерть или даже какое-либо увечье. Потеряв несколько своих соплеменников, змееголовые нисколько не разъярились и оставались безучастны, даже когда напали на нас.
      Внезапно, комната, в которой мы оказались, осветилась. Изнутри пирамида была полой и пустой. Я не обнаружил светильников — зеленоватое свечение излучали сами стены. В центре располагалась массивная каменная плита высотой и шириной в человеческий рост, а толщиной фута два. Когда мы миновали плиту, я увидел, что она скрывает статую в полтора человеческих роста.
      В руках статуя держала поднос, на котором покоилась голова. Рот был широко раскрыт в гримасе страдания. У самой статуи на плечах не было ничего и я предположил, что на подносе покоится её собственная голова.
      С меня содрали пиджак, рубашку и начали привязывать к плите напротив статуи. Сопротивление, которое я при этом пытался оказать четырём здоровым змееголовым, выглядело просто смехотворно — даром, что они не обращали никакого внимания на мои выпады, не стремясь парировать или избежать их; просто делали своё дело. В конце концов я оказался обездвижен и чудища отошли за плиту.
 
      Я повернул голову и увидел Уэллса, которого держали за руки ещё двое марсиан. Он пытался вырваться и при этом сыпал такими проклятиями, которых я доселе от него не слыхал. Но всё было тщетно — их хват был железным.
      Свет, разгоравшийся в глазах статуи, привлёк моё внимание. Сначала они были как два красных уголька, трепещущих под ветром, затем разгорелись, став жёлтыми, а после — зеленоватыми. То были глаза из моего сна.