Летающий полководец (ЛП)
контролем Ламберта, поэтому я должен его уговорить ко мне присоединится.
- И ты говоришь, что не занимаешься политикой?!
- Да, я этим не занимаюсь. И я вовсе не стремлюсь к завтрашней встрече.
82
Когда я приехал в Окойтц, Ламберт рассыпался в благодарностях.
- А, мой дорогой, Конрад! Как я рад тебя снова видеть! Надеюсь, что ты прибыл
в рамках своего ежемесячного визита. Я хочу, чтобы ты еще раз осмотрел нашу оборону.
Те старухи, которых ты послал обучать моих девушек тому, как защищать это место, кажется
понимают о чем говорят, но ведь защита это мужское дело не так ли?
- Буду счастлив, осмотреть вашу защиту, мой господин, но есть еще один вопрос, который нам необходимо обсудить.
- Что это еще за "мой господин"? Я думал, мы договорились, что будем относиться друг
к другу как равные, и даже как братья!
- Сожалею, Ламберт. Полагаю это просто привычка.
- Хорошо! А что за еще один вопрос?
- Измена.
- Собачья кровь! Чья?
- Моя. А может быть и ваша.
- Что, черт возьми, ты говоришь?
- Я говорю о плане войны герцога. Вы были на военном совете. Вы видели, что случилось и вы слышали, что я сказал. Он по-прежнему собирается идти. Если я
последую плану герцога, то все, что я здесь сделал пропадет впустую. Польша падет
и большинство из нас, включая герцога, скорее всего, будут убиты. Я собираюсь
его ослушаться.
- Вижу. Но ты всегда был связан с высшими силами.
- Что ты имеешь ввиду? – спросил я.
- Пресвитера Иоанна, конечно! Я давно понял, кто тебя сюда послал. Конечно же, это был величайший христианский король пресвитер Иоанн!
О, Боже! Ламберт рассказывал мне эту фантазию девять лет назад, но не упоминал о ней
с тех пор, поэтому я надеялся, что он об этом забыл. Тем не менее, моя клятва отцу Игнацию
все еще оставалась в силе, поэтому я не мог рассказать ему правду.
- Ты молчишь, - продолжил Ламберт, - Ну, я понимаю твои проблемы и данную тобою
клятву молчания. Но я отвечу на подразумеваемый тобою вопрос и скажу, что твой долг перед
королем имеет приоритет перед более поздней клятвой, данной герцогу, так что с точки зрения
моральных соображений ты в полной безопасности. Что же касается практической точки
зрения, ну что ж, если твоя стратегия сработает, а герцог совершит ошибку, то ты будешь
героем, и он почти ничего не сможет с тобой сделать. Если же стратегия герцога будет
правильно, а твоя - ошибочной, тогда, скорее всего, ты погибнешь на поле боя, и он снова
ничего не сможет тебе сделать. На первый взгляд, твоя измена выглядит безопасной.
Безопасно, как на кладбище, подумал я.
- Спасибо. Но я пришел сюда не для моральной поддержки. Я пришел сюда
за физической помощью. Моим лодкам понадобятся твои самолеты, чтобы показать им, где концентрируется враг. Могу я в этом рассчитывать на твою помощь, хотя это и будет
выглядеть как измена с вашей стороны?
- Можешь рассчитывать на помощь - мою и мальчиков из Орлиного Гнезда. Можешь
быть уверен, что мы будем там! Но как я этим изменю герцогу? Я клялся, что буду присылать
ему определенное количество рыцарей тогда, когда он того потребует. Я это сделаю, поскольку
сейчас у меня даже больше людей, чем того требует моя клятва, несмотря на потерю
тех рыцарей, которые служили барону Ярославу и теперь служат тебе. По правде говоря, с тех пор как ты вооружаешь всех моих рыцарей, оруженосцев и баронов, то все, что я должен
делать – обучать их и обеспечивать их лошадьми, и за последние шесть лет я смог удвоить
число рыцарей, которые мне служат. Так что, как ты можешь видеть, я был достаточно мудр, принимая твое предложение. И хотя моя клятва этого не требует, я сказал ему, что мы будем
наблюдать за врагом с воздуха и сообщать о его передвижениях, и я тоже это буду делать.
Если мы будем сообщать на твои лодки то же самое, что и герцогу, то какая в этом измена?
Делать это просто разумно. В конце концов, все мы боремся с одним и тем же врагом!
83
- Вы облегчили мои беспокойства, Ламберт.
- Ну, если ты так считаешь. Что касается меня, то я не могу себе даже представить, как ты мог подумать, что я поступлю по-другому! Итак, посмотрим мои оборонительные
сооружения? А потом, ты должен поужинать со мной и моей дочерью, и ты увидишь, чего ты лишился!
84
ИЗ ДНЕВНИКА ТАДАОСА КОЛПИНСКИ
В последнюю неделю февраля лед на Висле потрескался, но не сошел. Обычно
он плывет вниз по течению и застревает в каком-нибудь узком месте, затем там наслаивается
еще больше льда, а потом, как той ночью, которая была похожа на Ад для язычников, снова становиться холодно и все промерзает.
У нас на реке было три лодки, загруженных бомбами, которые были новым средством, в эффективности которого я не был до конца уверен. Бомбы представляли собой большие
железные бочки, наполненные порохом и балластом, поэтому они едва тонули. На одной
из их сторон был предохранитель с замедлителем, и идея состояла в том, что когда
вы подходили к скоплению льда, вы поджигали запал, завинчивали крышку и выбрасывали
бомбу за борт прежде, чем она взрывалась вам прямо в лицо. Она должна была плыть
по течению к скоплению льда, в то время как вы на полных парах должны были направляться
в обратную сторону.
Иногда это работало. Иногда бомба проплывала слишком далеко или недостаточно
далеко. А однажды бомба взорвалась вместе со всей чертовой лодкой.
По крайней мере, я думаю, что произошло именно это, поскольку никто с "Гордости
Бытома" (Примечание: Бытом/Bytom - город в Польше) не выжил, чтобы рассказать нам о том, что случилось. Мы лишь услышали взрыв в районе изгиба реки, а затем моя собственная
"Четрова Хреновина" (Примечание: В оригинале "Muddling Through") приплыла туда, так что
там не слишком много осталось. Должно быть, вместе с первой бочкой на той лодке взорвались
и все остальные.
Но все же, мы продолжали проталкивать лед вниз по течению реки, и сзади нас, его приплывало уже не так много. После того, как мы прошли Краков, я отдал приказ другим
лодкам, чтобы они патрулировали реку там, где она была очищена ото льда. Лодки без каких-либо проблем пришли к нам, и каждая была загружена шестью боевыми телегами и полным
отрядом воинов.
Потом мы продолжили взрывать лед к северу от Хотспура, и при этом время от времени
обстреливали монгольские патрули, до тех пор, пока не дошли до Буга. Он был полностью
покрыт льдом, и мы ничего не могли с этим поделать. У нас закончились бомбы, да и в принципе не было никакого способа, которым мы могли бы подняться вверх по течению.
Я надеялся, что, может быть, удастся сохранить три дюжины бомб еще для одного дела, которое я задумал, но теперь, после потери "Гордости Бытома" и всего остального, я не видел
никакого способа, как это можно сделать. Мы не могли подняться до Дунайца, поэтому
вся Польша к западу от Вислы оставалась открытой для врага.
Но, черт побери, мы сделали все, что могли! Что еще мы могли сделать?!
Другие лодки собрались в большие патрули, а мы развернулись назад, чтобы забрать
наши войска из Восточных Ворот. Это потребовало много времени. Устав требовал от нас, чтобы мы останавливались и переправляли беженцев через реку каждый раз, когда нам
не нужно было сражаться и мы должны были останавливаться и переправлять через реку Бог
знает сколько тысяч людей.
При хорошей погоде, самолеты могли летать и сообщать нам о беженцах и монгольских