ХомоПоинт (СИ)
- Смооожем, - протянул монстр и опять отвернулся к стенке.
- И как скоро? А? Поколение? Два? Десять? Ну, сколько у нас времени, чтобы извести вас.
Фредерик долго молчал, возможно, не знал, как ответить, возможно, ещё не мог анализировать, сколько пройдёт времени в нескольких поколениях.
- Не, - икнул Эммус, - не, дооолго.
- Хорошо. Допустим. Вы научитесь создавать себе подобных без нашей помощи и что дальше? Что станется с людьми, которые останутся людьми? В человеческом облике?
- Бооольше не бууудет. Выымераающий вид, - икнул на последнем слове Фредерик.
На что профессор совершенно бесцеремонно скрутил кукиш в сторону клетки.
- А вот это видел?
Монстр с интересом посмотрел на фигуру из трёх пальцев, которая ни о чём ему не говорила.
- Человек существо социальное, организованное и разумное. У нас есть армия, оружие, техника, знания и пытливый ум. Неужели ты думаешь, что мы не найдём способа сохранить свой вид на этой планете. Мы продолжим жизнь и развитие. Мы полностью вас вытесним. Вы можете только жрать! Даже рожать не умеете.
Профессор встал с рабочего кресла и плюнул в сторону монстра.
- Кого вы собрались заместить? Человека? Существо, которое создало литературу, музыку, написало прекрасные холсты, освоило энергию атома, освоило космос! Что вы против Человечества?
Митник разошёлся, голос его звучал всё громче, руки размахивали в стороны сами по себе.
- Мы создали математику, физику, химию, философию! Человек – это творение способное творить! Создавать! А в кого превратился человек теперь? В чучело как ты?
- В совершенство!
Монстр рявкнул так чётко и ясно, что Митник от неожиданности прервал свою пылкую речь и посмотрел на Эммуса широко раскрыв рот.
- В совершенство? – выдохнул, хрипя профессор, - ты называешь себя совершенством?
- Не яяя, - икнул монстр, - те, что после…
Профессор уселся в своё кожаное кресло и задумался.
- Вот ведь чёрт. Мы тоже когда-то начинали с обезьян, - задумчиво рассудил профессор виновато глядя в белую столешницу лабораторного стола.
- Возможно, ты прав, - продолжил он после длинной паузы.
- Человек не совершенен. Мы можем любить, но можем и ненавидеть. Можем быть добрыми и непомерно жестокими. Щедрыми и жадными. Целомудренными и развратными. Трудолюбивыми и ленивыми. Пускай в человечестве, ныне грязного больше чем светлого. Но разве это означает, что весь человеческий род надо уничтожить. Переделать. Перекроить! Разве человечество так уж сильно облажалось?
Профессор пристально посмотрел на Эммуса.
- Ооо-блооо-жа-лооось, - протяжно повторил Фредерик звуки последнего слова произнесённого Митником, не вкладывая в них ни малейшего смысла или понимания.
- Ииииссс-черпа-лооо.
Шипящие звуки давались моннстру особенно тяжело.
- В смысле исчерпало? – переспросил профессор и замолк глубоко задумавшись.
Митник молчал. Он размышлял и пытался проанализировать собственные слова. На самом-то деле человек венец творения или нет. Да, люди много чего добились, но сам вид превратился из создателя в потребителя. Едим, спим, развлекаемся. Работаем, чтобы есть спать и развлекаться. И всё. Не все, но большинство. Книг никто не читает, потому что никто их не пишет. Эмоции заменили ощущения. Симфонии заменили клипами, фильмы роликами и так далее. Развитие закончилось, и на смену отработанному виду пришёл новый вид. И этот новый вид будет использовать весь накопленный человечеством опыт для нового витка развития, пока не исчерпает себя и на смену ему не придёт другой.
Профессор потёр указательным пальцем переносицу.
- Эволюция видов на Земле через вмешательство извне, - чуть слышно пробормотал Митник.
- Но вы тоже убиваете! – резко обратился профессор к монстру, - Выходит вы ничуть не лучше! Вы убиваете даже себе подобных, не то, что людей и животных!
- Насле-дииие о, - скрипнул голос Эммуса.
- Ну, конечно. Всегда проще свалить вину на кого-то. Хотя люди только этим и занимались в последнее время. Нашкодят, и давай искать себе оправдания, вместо того, чтобы раскаяться и исправить положение. И ведь находили. Находили, да ещё других поносили, что не грешат так же, - Митник хихикнул и, подняв вверх указательный палец, поучительно произнёс:
- Прав был тот, кто сказал: «Гордыня – мать всех грехов!»
- Этооо пустооое, - оборвал его размышления Эммус.
- Пустое, - с печалью в голосе повторил профессор, - пустое. Для вас всё пустое. Ваш вид будет чем-то вроде умных животных? А как же национальности? Традиции? Обилие блюд разных кухонь мира? Народные стихи, песни, танцы? Не жаль всего этого?
- Этооо пустооое, - так же бесстрастно повторил монстр.
- Да вот уж нет, - возразил профессор, - это совсем не пустое. Это наше наследие. Наши достижения и мы будем бороться за сохранение и выживание. И ещё большой вопрос кто в этой борьбе одержит верх.
В голосе Митника скользнула нотка злорадства и уверенности.
Профессор поднялся с кресла. Поправил свой измятый и давно не белый халат и подошёл к холодильной камере с прозрачными дверцами. Взгляд его был устремлён на четыре больших пузырька с прозрачной жидкостью. Каждый пузырёк был подписан римскими цифрами от одного до четырёх по порядку.
- В одной из этих склянок препарат, который не позволит вам превращать новорожденных в монстров. Надо только время и добровольцев для тестов. Разработки слишком «сырые». Нужны тесты! Много тестов! Чёрт! Где мне взять столько тестируемых женщин! Да ещё и беременных!
Профессор не заметил, как с шёпота докатился до крика.
- Неее помооошеет.
- Что?
Митник отвернулся от холодильника и направился к клетке.
- Тебе-то почём знать, чучело?
- Ты зааперт кааак и яяя.
- Ошибаешься, это ты заперт. А я могу выйти в любой момент.
- Нееее выйтии. Мы Эммы.
Фредерик указал когтистой лапой в сторону небольшой комнаты, где был стационарный пункт охраны, с мониторами для просмотра трансляций с наружных камер наблюдения.
Митник понял, к чему клонит бывший Хомосапиенс Фредерик Эммус. Он каким-то непостижимым образом собрал сотни монстров на территории снаружи. Сюда им, конечно, не проникнуть, но и выйти незамеченным, точно не получиться.
- Хм. Эммы. Это доктор Розенталь научил тебя так называть серых выродков?
Митник указал на коморку с мониторами у себя за спиной большим пальцем. Монстр промолчал в знак согласия.
Профессор вспомнил неприятную ему личность доктора Розенталя. Громадное гориллоподобное тело учёного сейчас лежало в холодильнике глубокой заморозки, с пулевым отверстием во лбу, закатанными вверх голубыми глазами и забрызганной кровью огненно-рыжей шевелюрой. Когда началась паника в лаборатории, Розенталь был ликвидирован одним из первых.
В памяти профессора всплыли события ликвидации лаборатории и всех причастных к проекту. Почему не убили его и Эммуса? Наверное, везение. События тогда развивались стремительно, молниеносно. Офицеры стреляли в учёных и тут же падали замертво сами. Майор, который должен был ликвидировать Митника, застрелился сам. А Митник не умер. Он видел сотни трупов военных наверху через камеры наблюдения. Видел группу ликвидации, возможно из «привитых» ранее, которая добивала мёртвых, которых атаковали после свои же и подожгли бронемашину ликвидаторов, она долго догорала в ограждении, запутавшись в проволоке. Жуткий дурдом здесь творился. Но профессор остался жив и Эммус остался жив. И Митник даже попробовал отослать сообщение в Кремль, что проект «Эммус» работает и работа над препаратами практически закончена. Дошло сообщение или нет, он не знал. Работал. И ждал. Чего? На это у него не было ответов. Травкину в письме он не сообщил, куда его забирают. Офицер, приехавший за ним, мало того, что стоял над душой, так ещё и два раза заставил переписывать послание, чтобы ничего не выдавало военной тайны.
- Эх, Травкин. Где же ты? - еле слышно спросил Митник, - ты же умница Максим, ты должен всё понять. Была бы хоть какая-то связь.