Мой прекрасный негодяй

Он еще не добрался до деревни, как вдруг увидел приближающуюся к нему фигурку – маленькую, в перепачканной одежде, которая понуро брела под дождем, волоча за собой пару картонных коробок. Женщина. Да, вне всякого сомнения, женщина.
Прищелкнув языком, Давенпорт осадил своего мерина, заставив его идти шагом.
– Эй! – крикнул он. – Не могу ли я вам чем-нибудь помочь, мисс?
Дождь все усиливался, покрывая каплями ее лицо, когда незнакомка подняла голову, чтобы взглянуть на него. Из-под промокшей насквозь соломенной шляпы показалось грустное прелестное личико – изящное и утонченное, как на картинках из книги сказок, изображавших фей. Пухлые, роскошные губы странным образом нарушали равновесие, словно принадлежали совсем другому человеку. Эта часть ее облика скорее наводила его на мысль о домах терпимости и греховных усладах.
Она вздрогнула, едва увидев его лицо. Давенпорт внутренне поморщился. Без сомнения, вид у него из-за синяков был самый устрашающий.
– Нет, спасибо, сэр. – Ее голос был холодным и сдержанным. Одна из тех чопорных леди, которые вызывали у него такую неприязнь.
Тем не менее, несмотря на настоятельную потребность как можно скорее попасть в Лондон, он не мог оставить даму в таком затруднительном положении.
– Позвольте мне проводить вас туда, куда вам нужно. – Давенпорт жестом указал на своего мерина. – Согласитесь, он достаточно крупный для нас двоих. Боюсь, что вы промокнете насквозь, но по крайней мере так вы доберетесь до дома быстрее.
Он улыбнулся ей, невольно задаваясь вопросом, насколько ужасно выглядел со стороны.
– Не бойтесь. Я попал… э-э-э… в небольшую переделку, но я не собираюсь причинять вам вреда.
Девушка взглянула ему прямо в глаза.
– Я знаю точно, что означают эти синяки на вашем лице. Вы напились и ввязались в какую-нибудь потасовку на кулаках. Судя по вашему виду, вам здорово досталось.
– Ну, на самом деле их было двое, – пробормотал Давенпорт после минутного замешательства. Что эта девушка могла знать о пьяных драках?
Ее пухлые губки сжались в упрямую линию.
– А теперь, если вы не возражаете, мне нужно успеть добраться до дома, пока не началась гроза.
Обогнув его, девушка с трудом продолжила путь. У Давенпорта не оставалось другого выхода, как только развернуть лошадь и последовать за ней.
– Далеко ли отсюда ваш дом? – крикнул он ей вдогонку.
Не обращая на него ни малейшего внимания, она все брела и брела вперед.
Ветер между тем усиливался, дождь бил им прямо в лицо. Давенпорт поежился. Он все еще был в своем вечернем костюме, а его кузены, будь они неладны, не оставили ему из любезности хотя бы сюртук, чтобы защититься от буйства стихии. Уже настала весна, однако хлещущий дождь пронзал холодными иголками.
Плечи девушки оставались расправленными, словно у полкового старшины на параде, пока она с видимым усилием пробиралась сквозь непогоду. Поля намокшей шляпы обвисли, коричневый пелисс [4] потемнел от влаги, тонкие пряди белокурых волос, выбившиеся из тугого пучка на затылке, змейками струились по спине.
Молния расколола горизонт, раскаты грома заставили девушку испуганно остановиться. Однако она не обернулась в его сторону. Вместо этого она гордо приподняла подбородок, расправила плечи и снова зашагала вперед.
– Это безумие, – произнес Давенпорт, едва поравнявшись с ней. – Не будьте такой глупышкой. – Он наклонился к ней, хотя она по-прежнему не удосужилась на него взглянуть. – Дайте мне ваши коробки.
Ее ровные белые зубы вонзились в мякоть нижней губы, и ему вдруг захотелось успокоить истерзанную часть ее тела – лучше всего при помощи поцелуя.
Давенпорт моргнул и, откашлявшись, произнес:
– Ну же, мэм. Безусловно, короткая поездка верхом в моем обществе все же предпочтительнее, чем эта ужасная гроза.
Она вздохнула:
– Хорошо. Благодарю вас.
С явной неохотой она передала ему картонные коробки. Он тщательно прикрепил их к седлу, после чего протянул ей руку и скомандовал:
 
– Поставьте свою правую ногу на мою.
Девушка повиновалась. Ее пальцы сомкнулись вокруг его ладони, и он подсадил ее в седло. Она могла быть совсем невесомой, однако из-за дождя ее юбки намокли и отяжелели. Его плечо снова пронзила острая боль, однако улыбка не исчезла с лица Давенпорта.
Незнакомка не улыбнулась ему в ответ. Она лишь моргнула, впервые по-настоящему всмотревшись в его черты, но на лице ее по-прежнему читалось отвращение.
– Спасибо, – произнесла она натянуто.
Давенпорт обхватил ее за талию и пристроил мокрый, забрызганный грязью узелок поудобнее на седле перед собой.
– Вы совсем замерзли, – заметил он.
Девушка держалась настолько прямо, насколько ей это позволяли обстоятельства, словно ей к спине привязали линейку. Граф усмехнулся. В самом деле, она вела себя просто нелепо.
– Успокойтесь. Я не кусаюсь.
– Я совершенно спокойна, – ответила она сухо.
– Вам будет гораздо удобнее, если вы прислонитесь ко мне, – пробормотал он с явным намерением вывести ее из себя, его дыхание обдавало ей ухо. – Объединенное тепло двух тел, согревающих друг друга, отлично защищает от простуды.
Она бросила на него подозрительный взгляд.
– Это чистая правда, уверяю вас. Здесь все дело в теплопроводности…
Давенпорт продолжал объяснять ей принципы передачи тепла, но, несмотря на все мудреные, многосложные слова, которые он использовал, чтобы произвести на нее впечатление, она наотрез отказалась участвовать в эксперименте.
– Благодарю вас. Я не боюсь простуды.
Она смотрела не в его сторону, а на дорогу перед ними. Очевидно, уже одно то, что она позволила какому-то безымянному наглецу сопровождать ее домой – да еще в такой скандальной близости от него, – явилось страшным ударом по ее самолюбию.
Мысленно пожав плечами, Давенпорт пустил лошадь быстрым шагом, с удовольствием отметив про себя, что ей приходилось прижиматься к нему в такт движениям животного. Несмотря на ее холодную и влажную одежду, а также его собственные ушибы и болячки, все его тело напряглось, требуя немедленных действий.
С близкого расстояния он заметил, насколько совершенной была ее теплая кремовая кожа – и что глаза у нее оказались не голубыми, как можно было ожидать, судя по ее белокурым волосам, а светло-карими, с золотистыми проблесками. Увы, высокий воротник пелисса скрывал красивую, истинно королевскую шею. Она одевалась как старая дева, хотя совсем недавно вышла из подросткового возраста.
– Думаю, в подобных случаях полагается поддерживать вежливую беседу со своим спасителем, – произнес он, желая поддразнить ее.
Повернув голову, девушка взглянула на него. Кто бы подумал, что эти глаза теплого карего оттенка могут смотреть так холодно?
– Мы не представлены друг другу, – произнесла она. – Поэтому мне не о чем с вами говорить.
Ему вдруг захотелось рассмеяться. Нижняя часть ее спины находилась так близко от его чресл, что их знакомство и впрямь можно было назвать очень тесным. И тем не менее она упрямо цеплялась за правила приличия.
– Что ж, позвольте мне исправить эту ошибку, – начал было Давенпорт. – Я…
– Прошу вас, не утруждайте себя. – Она метнула на него испепеляющий взгляд. – Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся снова.
Тут Давенпорт рассмеялся.
– Ого! Если вы так думаете, то, должно быть, плохо знаете мужчин, мисс… – закончил он вопросительным тоном.
– А вы настойчивы, не так ли? – Девушка приподняла бровь, но не повернула головы. По-видимому, она твердо решила не смотреть в его сторону дольше необходимого. Неужели он представлял собой такое отталкивающее зрелище?
– Настойчив? – Он задумался над ее словами. – Да, наверное.
В своих научных изысканиях он всегда отличался упорством, даже одержимостью. Однако после своего возвращения в мир живых Давенпорт обнаружил, что лишь очень немногое заслуживало его пристального внимания. Тем не менее он будет настойчив с этой исполненной достоинства юной леди – хотя бы для того, чтобы слегка взъерошить ей перышки.