Мыс альбатросов (СИ)

— Уродство, — сказала Белла, отметая очередное платье.
Она с радостью бы надела любимое чёрное с блестящими пуговицами из агата, но мама сказала, что оно ну никак не годится для празднества, и попросила выбрать что-нибудь светлое и воздушное. Беллатриса ненавидела платья «принцессок» и особенно не любила то, что лежало испачканным возле трельяжа.
Что-то подсказывало, что Белла была благодарна неугомонному кузену и подумывала залить платье несмываемыми чернилами. Тогда домовики уж точно не избавятся от пятен.
Белла остановила выбор на платье бледно-синего оттенка. Она рывком оправила юбку и небрежно заколола волосы. Никаких косичек и хвостиков. Она слишком взрослая для них.
Белла рассеянно провела пальцами по ключицам.
Мама считала, что драгоценности созданы для зрелых волшебниц, а не для детей, и дочери это прекрасно знали.
«Но ракушка — не драгоценность, — оправдала себя Энди. — Её носить можно».
Беллатриса не могла отказать себе в удовольствии время от времени примерить что-то из украшений матери. Когда она с хитроумной улыбочкой взглянула на Андромеду, та быстро замотала головой.
— Влетит тебе, вот увидишь.
Белла показала язык.
— А я попробую.
— Мама будет ругаться! Если тебя застукает домовиха тёти Элладоры…
Сестра, не дослушав, выбежала из комнаты. Андромеда кинулась за ней.
Они проскользнули в спальню родителей, где Белла без труда нашла мамину шкатулку и выудила на свет жемчужное ожерелье.
— Положи назад, слышишь, — прошипела Андромеда.
— Мерлин, я же его верну, — сказала Белла и потянула Андромеду к выходу. — Пошли. Я покручусь в нём у зеркала и дам примерить тебе.
— Больно надо, — ответила Энди, вырвав ладонь.
— Ну и трусиха же ты, Энди. Ужас! Мне за тебя стыдно, — с насмешкой сказала Белла.
Андромеда зарычала от досады и, немного успокоившись, направилась за сестрой.
Беллатриса обнаружилась за ближайшим поворотом. Она стояла посреди коридора и беспомощно смотрела на то, как по паркету вслед за Плюшкой прыгали перламутровые бусины.
Андромеду затопило чувство удовлетворения. Мерлин свидетель, шалости слишком часто сходили Белле с рук.
Она вдруг ясно представила, будто всё произошло на её глазах, как белое пушистое пятно метнулось под ноги Беллатрисы, а та от неожиданности порвала мамины бусы.
Бестолковый кролик Нарциссы никогда не давался в руки Беллы и, едва завидев её, ретировался. Сколько девочка ни пыталась его подержать или потискать — не получалось. Зверёк охотно давал себя гладить всем младшим Блэкам, кроме неё. Так произошло и на сей раз. Он забился под стол, тупо хлопая глазками, а самой Белле хотелось вопить от ярости.
Андромеда решила, что сестра достаточно наказана, и сделала шаг навстречу, когда поняла, что они больше не одни. Кто-то приближался.
Энди нырнула за штору.
Белла же ничего не замечала от злости. Она наклонилась за бусиной, но та буквально выскочила из-под её пальцев, поднялась в воздух и ловко нанизалась на нить. Через несколько секунд ожерелье миссис Блэк было цело и плавно опустилось в руку мужчины, появившегося перед Беллатрисой.
Андромеда затаила дыхание, разглядывая загадочного господина.
Перед ней был самый красивый мужчина, которого ей доводилось видеть, и она тут же его вспомнила — волшебника со странным именем «Волдеморт» на колдографиях газет, что выписывал отец.
— Кажется, передо мной одна из внучек Поллукса Блэка.
— Старшая из внучек. Меня зовут Беллатриса, — важно сказала Белла. — А вы один из гостей дедушки?
Она никогда не интересовалась той чепухой, что занимала почти все страницы «Ежедневного пророка», но Волдеморта тоже явно узнала.
Он странно улыбнулся, словно прочёл все мысли Беллы по её лицу. Энди это не понравилось. Когда Волдеморт протянул ожерелье, сказав: «Видимо, это ваше, юная мисс», Андромеда не сомневалась, что ему прекрасно известно, кто настоящий владелец бус.
— Оно не моё, — с неохотой призналась Беллатриса. — Мне нельзя носить украшения.
В этот момент из-под стола показался кролик Нарциссы. Белла попыталась схватить его, но он отпрянул назад.
 
— Маленькая дрянь! — выругалась Белла и прижала ладонь к губам.
— Совершенно согласен, — усмехнулся Волдеморт.
— Это питомец моей младшей сестры, — осмелев, продолжила Беллатриса. — Плюшка. Глупая тварь. Всё время от меня убегает.
— Это можно исправить.
Волдеморт сделал пасс рукой, после чего кролик сам выскочил из-под стола и прильнул к ногам Беллы.
Она сгребла его за уши и подняла над полом. Плюшка дрожал, но не вырывался, он даже не вздрогнул, когда Белла провела рукой по его шерсти и, разумеется, почувствовала, как бешено стучало крохотное сердце.
— Больше убегать не будет, — равнодушно сказал Волдеморт.
— Как вы это сделали? — с восхищением прошептала Беллатриса. — Ему страшно… или даже больно?
— Какое это имеет значение, если ты получила то, что хотела?
Белла удивлённо посмотрела на Волдеморта. Его глаза казались непроницаемыми. Вряд ли на свете был человек, способный понять, о чём он думает.
— Тебя это пугает?
— Если бы на моём месте была Цисси или Энди, в общем они бы упали в обморок, — с пренебрежением сказала Беллатриса. — И так, — она облизала пересохшие губы, — можно сделать с кем угодно? Ну, как с кроликом?
В глазах Волдеморта появилась заинтересованность.
— Мозг кролика меньше, чем грецкий орех, — сказал он. — Мне даже не понадобилась палочка, чтобы заставить это существо выползти наружу. С людьми волшебство происходит несколько иначе, но — да. С кем угодно.
Белла обдумывала услышанное. Андромеда догадывалась, о чём та размышляла. Странно, сестра так хотела, чтобы это существо, замершее в её руках, хоть раз прибежало к ней, дало себя погладить… Теперь Белла могла сделать с кроликом всё, что угодно, но, кажется, не испытывала никакого желания играть или делиться лаской. Плюшка перестал быть ей интересен.
Волдеморт обошёл девочку и двинулся дальше по коридору в сторону выхода.
— Вы ещё придёте? — выкрикнула Беллатриса, сжав ожерелье.
— Чтобы укрощать очередной комок шерсти?
— Вам не придётся это делать, — пообещала Белла, ничуть не смутившись. — В следующий раз я сама смогу справиться, если только захочу!
Волдеморт склонил голову набок, а затем протянул руку к букету роз, стоящих рядом на столике.
Андромеда высунулась из своего укрытия чуть больше, когда Белла ахнула. Волдеморт обхватил цветок пальцами, а затем резко сжал его. Она подняла руку, когда он попросил, и ей на ладонь упала брошь в виде распустившейся розы, аспидно-чёрной с медно-красными прожилками.
— Это будет нашим секретом, — сказал Волдеморт на прощание.
Беллатриса приколола брошь к платью и кивнула.
«Это будет нашим секретом».
Что подразумевалось под этими словами: порванное ожерелье, брошь или волшебство, заставившее кролика забыть свой страх? У Андромеды не было ответа.
— Сними её! — потребовала она, подлетев к сестре. — Нельзя принимать подарки от незнакомцев, Беллс!
Андромеда протянула руку к броши, но Беллатриса больно ударила по пальцам.
— Не смей меня трогать! — взвизгнула она и, преисполнившись достоинства, важно двинулась по коридору.
Энди почувствовала, что готова заплакать. Нельзя встречать гостей дедушки с красным опухшим лицом.
От обиды Андромеда развернулась и побежала в обратную сторону, понеслась без оглядки, представляя, как становится легче воздуха и поднимается ввысь, чтобы улететь как можно дальше отсюда.
Она опомнилась только у ограды, когда ноги совсем ослабли, а родной дом превратился в серый прямоугольник на фоне зелёной массы деревьев. Тяжело дыша после бега, Андромеда упёрлась в каменную кладку руками. С годами стена сильно раскрошилась, но почти все её изъяны скрыла льнущая к нему бирючина. Через расщелины виднелись колосья высокой травы, растущей с другой стороны ограды — в низине холма, где не действовали магглоотталкивающие и морочащие чары.