Мыс альбатросов (СИ)
В воздухе пахло грозой. В утренней тишине все звуки были отчётливы как никогда — типичный спальный район. Мистер Лугоши шумел газонокосилкой в конце улицы.
В последний момент Гермиона обернулась.
Дом Грейнджеров скрылся из вида за серебристым мини-купером и кустами гибридной сирени. Почтовый ящик на краю тротуара — всё, что можно разглядеть. Она будет помнить эту минуту всю свою жизнь. Но как быстро этот пейзаж забудут её родители?
— Ты по-прежнему убеждена, что поступила правильно? — спросил Ремус, словно прочитав её мысли. — Орден мог бы защитить их, спрятать…
Гермиона покачала головой.
— У меня было достаточно времени, чтобы подумать. Когда всё закончится, и мы победим, я найду их и верну воспоминания. Если же со мной что-то случится, или Пожиратели смерти всё-таки найдут их… Нет! — твёрдо произнесла Гермиона. — Монике и Венделлу Уилкинс не стоит знать о мире магии.
— Эта тайна не уйдёт дальше меня и Кингсли, если ты так решила, — пообещал Люпин и добавил, немного помолчав: — Аппарируем на заброшенной детской площадке, там нас никто не увидит. Мы отправимся сразу в Оттери-Сент-Кэчпоул, а оттуда дойдём до «Норы».
— Почему так далеко?
— Грозный Глаз просил не рисковать. Пожиратели смерти не должны знать, где границы барьера, окружающего дом Уизли.
— Если только они не пробрались в Министерство. Иначе всё бессмысленно, — устало отозвалась Гермиона, — и толку от этого «Адрианова вала»(2) никакого.
— «Нора» отлично защищена к приезду Гарри, — с олимпийским спокойствием возразил Люпин.
Собственный голос показался Гермионе детским после него. Хотелось бы ей пребывать в такой уверенности.
— Я так по нему соскучилась!
— Аластор заберёт Гарри тридцатого числа.
— А Дурсли?
Ремус дёрнул уголком губ.
— Переговоры с ними прошли труднее, чем дипломатическая встреча с троллями.
Они свернули на площадку, скрытую заросшей вьюном решёткой. Цветы, облюбовавшие тень, радовались пасмурному дню, глядя в небо сиреневыми граммофонами. Здесь никого не было. Качели давно покрыла ржавчина. Дети не приходили сюда даже в ясные дни.
Живоглот завертел головой, учуяв кошачью мяту.
Люпин протянул Гермионе руку, и стоило ей вложить свою ладонь в его, как мир вокруг них завертелся в стремительном темпе. Реальность стянулась в трубочку.
Путешествие в пространстве длилось всего ничего, но Грейнджер, в одно мгновение пролетев многие мили и мили, ощущала себя вывернутой наизнанку.
Июльское солнце зазолотило землю под её ногами.
Южное побережье Англии радовало жителей ясной погодой.
Гермиона много раз бывала у Уизли и не припоминала, чтобы в Оттери-Сент-Кэчпоул хоть раз шёл проливной дождь, бушевала непогода. Было ли это дело рук волшебников, облюбовавших просторы вокруг маггловской деревни, или сама природа благословила эту землю — Гермиона не знала. Однако сейчас, в эту минуту, шагая с Ремусом Люпином по просёлочной дороге, заросшей по бокам сорняком, она мечтала вернуться в туманный лондонский пригород, где наверняка разыгралась гроза.
Комментарий к Глава 1 — Гермиона
1) Имеется в виду экранизация 1995 года, шестисерийный драматический мини-сериал.
2) Адрианов вал — оборонительное укрепление, построенное римлянами для предотвращения набегов врагов с севера.
========== Глава 2 — Девочка из дома на холме ==========
Тускло-красный луч солнца скользнул в окно, выхватив из утреннего полумрака спальни кружево ночной рубашки, спутанные волосы и сонное лицо хозяйки дома.
Андромеда вслепую попыталась нащупать одеяло, но потерпела неудачу. Оно сбилось в ногах, к утру отброшенное за ненадобностью. Солнце настойчиво заполняло комнату, как бы говоря: сопротивление бесполезно.
Андромеда приоткрыла один глаз и потянулась.
Ну, конечно, Тед, ранняя пташка, опять забыл задвинуть шторы.
Середина лета, на улице висела такая жара, что охлаждающих чар в комнате хватало лишь на несколько часов. К полудню пригород Лондона превращался в джунгли с их тяжёлым, насыщенным влагой воздухом. Дышать становилось невозможно. Но утром ещё была надежда на мелкий дождь.
В такие дни Андромеда плохо спала, мечтая оказаться за городом, где-нибудь на берегу моря или в беседке среди густой зелени дикого сада. Она скучала по дому, в котором выросла, по тенистым аллеям и противоестественно разросшимся деревьям, скрывающим особняк Блэков от любопытных магглов.
Наяву Андромеда не любила говорить о том доме, той жизни и том времени, но в полудрёме, на границе между сновидениями и реальностью, вновь и вновь возвращалась в родные места и, как это свойственно человеческой натуре, гадала о том, как бы всё могло сложиться, будь она смелее, умнее или менее впечатлительной.
Балансируя на пороге сна, она вновь была в саду, где сладко пахло сыростью. На листьях дрожали капли влаги до тех пор, пока какая-нибудь птица не садилась на ветку, вызвав дождь из брызг.
Энди вновь было одиннадцать, она лежала на полотенце канареечного цвета животом вниз и болтала ногами. Капли то и дело попадали на кожу, но быстро высыхали.
День выдался на редкость жаркий.
Регулус шлёпал ладонью по поверхности пруда, и от его касаний бежали круги. Первый, второй, третий. Вода казалась чёрной из-за тянущихся со дна тёмно-синих водорослей. Иногда между их колышущимися лапами проскальзывала рыбёшка. Андромеда подозревала, что кузену просто нравилось глазеть на неё, и поэтому он битый час торчал у водоёма, грозя подхватить простуду.
Сириус строил из песка пирамиду для короля слизняков. Украшенная сверху донизу веточками и ракушками береговых улиток она так и просила, чтобы её снесли, что и сделала подошедшая Беллатриса, от души пнув песчаную конструкцию.
Сад наполнился гневными воплями Сириуса. Он толкнул кузину в воду. Регулуса с Андромедой тотчас окатила волна ледяных брызг. Энди не знала, кому помогать в первую очередь: Сириусу в его попытке отцепить от себя кузину, похожую на келпи, или самой Белле, рвавшейся затащить его в пруд и скормить крабам.
На крики примчалась Нарцисса и, увидев испорченное платье Беллатрисы, собралась разрыдаться.
— Если ты начнёшь реветь, — предостерегла её Белла, перелезая через каменный бортик, — я превращу твоего Плюшку в пикси!
Эта угроза подействовала не только на Нарциссу, но и на Регулуса, так резко замолчавшего, что Андромеда испугалась — не проглотил ли он муху.
После угрозы сестры Цисси крепче притиснула к себе кролика, прижала к губам покрытую мелкими веснушками ладошку и, стараясь сдержать слёзы, смешно задёргала носом.
— Ну хватит, Беллс, — сказала Андромеда, выжимая волосы, — папа отобрал у тебя палочку, ничего ты не сделаешь.
Беллатриса резко обернулась к ней, едва не свалив Сириуса, подкравшегося сзади, обратно в пруд.
— Рано или поздно я всё равно получу её назад! — заявила она, оправив мокрое платье, ещё недавно идеально пригнанное по фигуре. Белла сердито повела подбородком, почему-то этот жест казался ей особенно устрашающим.
Сириус и Энди встретились взглядами и схватились за животы в приступе смеха.
Беллатриса использовала нехорошее слово, за которое Сириусу однажды «посчастливилось» получить по мягкому месту, и гордо удалилась по тропинке между клумбами, оставляя за собой блестящие лужи.
— Ты похожа на русалку, Энди, — сказал Регулус, протягивая ракушку, пару минут назад украшавшую жилище короля слизняков.
Она вставила её в волосы и проносила до самого вечера.
Ровно столько же злилась на неё сестра.
Солнце уже зашло за дом, а Беллатриса не сказала Энди ни слова.
Она сменила третье платье и всё равно осталась недовольна выбором. Белла крутилась перед говорящим зеркалом, окидывая отражение цепким взглядом. На кровати в чудовищном беспорядке были свалены отвергнутые наряды.
Андромеда не могла без боли смотреть на это безобразие, у неё буквально чесались руки — так не терпелось разложить и развесить вещи по местам. Приверженка порядка с ранних лет, она стойко переносила кавардак, который на каждом шагу оставляла старшая сестра.