Ромм. Первый (СИ)
Это объяснение заставило принца самодовольно осклабиться:
- Ваше описание «общей картины» получилось очень эмоциональным, но, по сути, только подтвердило мой тезис: у любых правил бывают исключения! А значит, стоит оглядеться по сторонам, и...
- Ваше императорское высочество, вы меня не дослушали! – перебила его Чистюля. И нанесла завершающий удар: - Да, исключения есть. Лично для меня одно-единственное! И знакомство с ним не прошло бесследно — я изменила отношение к Человечеству, горжусь тем, что служу в первой межрасовой частной военной компании и даже подружилась с несколькими эрратцами. Однако в отношении к вам, мужчинам, осталась прежней — если использовать ваши, человеческие, аналогии, то Дэниела я причислила к лику святых и вынесла за скобки. А всех остальных мужчин продолжаю считать слабее себя, соответственно, ищу не мужа, а мужей, которые будут жить по моим правилам.
К моему искреннему удивлению, после этих слов Федор признал поражение – выставил перед собой открытые ладони и примиряюще улыбнулся:
- Все, сдаюсь, вы меня переиграли! А еще заинтересовали, как личность. Поэтому я хочу продолжить общение. И предлагаю обменяться прямыми контактами, так как надеюсь, что наша переписка по МС-связи когда-нибудь перерастет в крепкую дружбу!
К столь радикальной смене вектора интересов принца Доэль отнеслась с полнейшим равнодушием. Нет, она талантливо изобразила всю палитру чувств, которые должна была ощутить женщина, которую признали интересной личностью, приняла файл, отправленный ей принцем, и ответила тем же. Но, по моим ощущениям, сделала все это лишь для того, чтобы не испортить Федору настроение и не навредить моим планам. По этой же причине она не стала сбегать из-за стола сразу после завершения этого спора, а пообщалась с «будущим другом» еще четверть часа. А когда сочла, что Романов распробовал вкус пусть небольшой, но все-таки победы, сокрушенно вздохнула, сказала, что ей пора, и откланялась.
Принц расстроился не на шутку. Поэтому вскоре вспомнил о том, что в час ночи я собирался вылетать в Эрру, поблагодарил за приятный вечер и попросил дать ему возможность связаться с отцом. Я проводил его в кабинет, выдал гостевой доступ к терминалу МС-связи и вышел в коридор. А через несколько минут отвел гостя в медблок, дождался, пока он уляжется на очередную восстановительную процедуру, скорректировал заданную программу так, чтобы Федор не смог ее прервать до моего возвращения, и принял очередной звонок адмирала Ти’Гисс.
- Все четыре «Шэдди[1]» вывешены над вашим особняком; абордажные секции обеих «Луов» переведены в красный режим; первая ударная эскадра болтается на геоцентрической орбите над Эррой, а парни Дерека завершили весь комплекс подготовительных мероприятий! – деловито доложила она.
Я полюбовался чопорной красавицей, затянутой в парадный мундир «Конкистадоров», обратил внимание на «облако» СОУФ[2] за ее спиной, наткнулся взглядом на циферки, горящие в его левом верхнем углу, и почувствовал, что краснею:
- Намек понял. Прошу прощения. Вылечу минут через пять!
- Ничего-ничего! Как говорят в Империи Росс, начальство не опаздывает, а задерживается! – съязвила Вайнара, помахала мне ручкой и отключилась.
После такого морального пинка хлопать ушами дальше было как-то не комильфо, поэтому я сорвался с места, добежал до ближайшей лестницы, взлетел на второй этаж, ворвался в малую гостиную и аж задохнулся от возмущения: Олли и Рати, которые должны были лететь со мной на пресс-конференцию, стояли перед голограммой сайта какой-то строительной компании чуть ли не нагишом и с пеной у рта обсуждали со сладкой парочкой форму дверных ручек будущей сауны!!!
- Ну, и как это называется?! – не без труда справившись с вспышкой гнева, более-менее спокойно спросил я.
Задавая этот вопрос, я смотрел на Удавку, поэтому она, проследив за моим взглядом, радостно заулыбалась и в стиле незабвенной Энжи[3] приподняла ладошками самые выдающиеся полушария нашей семьи:
- Грудь! По твоим собственным утверждениям, умопомрачительно красивая, невероятно упругая и чертовски аппетитная!
Я прикрыл глаза, задержал дыхание, сосчитал до десяти, о-о-очень медленно выдохнул и, наконец, сообразил, что говорю не с эрратками, а с тэххерками, отдавшими мне Души, Мечты и Сердца, а значит, в принципе не способными подставить. Поэтому мысленно обозвал себя придурком и расслабился:
- Издеваетесь, да?!
- Ага! – хором подтвердили они и перестали валять дурака: - До ударной эскадры полтора часа лету. Вся одежда уже на «Непоседе». А значит, по дороге мы успеем и ополоснуться, и одеться, и заскучать…
Успели. И ополоснуться, и одеться. А вот с «заскучать» как-то не сложилось. По крайней мере, у меня – с первой и до последней минуты перелета Олли гоняла нас с Музой по вопросам и ответам, добиваясь предельно четкого следования оговоренной линии поведения. Прекрасно понимая, что каждое наше слово, каждый взгляд и каждый жест будут разбираться на атомы, я предельно добросовестно вникал в каждое замечание Удавки и искренне радовался ее дотошности. О пилотировании «Миража», прохождении коридора в облаке сверхчувствительных сенсоров и маневрировании на низких орбитах толком и не задумывался – как-то вывел разведчик с летной палубы «Веселого Роджера», как-то поднял в космос и как-то перегнал к линкору «Моураните», висящему над столицей Республики Эррат. Потом принял очередной звонок Вайнары и был вынужден закончить с «тренировкой» – вывесил «Непоседу» над посадочной плитой флагмана нашей ЧВК, связался с пилотами тяжелых штурмовых ботов, скинул маскировочное поле и в сопровождении пяти «Раудахов» рухнул в атмосферу.
Падение на огромную разноцветную «кляксу» Эрры, перечеркнутую серой лентой Млавы, вызвало не очень приятные ассоциации. Я смотрел на город, в котором прожил почти всю свою сознательную жизнь, но видел не претенциозный центр, застроенный сверхсовременными небоскребами и увитый толстенными «жгутами» перегруженных воздушных трасс, не искрящиеся многоцветные «пятна» рекламных голограмм, накрывающих весь мегаполис вместе с пригородами, и не четкие прямоугольники жилых кварталов и развлекательных зон, а картинки из недавнего прошлого. Абордажные дыры в крыше Дворца Единения и Согласия, воронки на месте тэххерского посольства и над КГТ[4] Богини, пустые улицы, тяжелую технику на перекрестках и площадях, «мертвую» реку и т. д.
Само собой, я пытался отвлечься. Но когда нашел наш «Гладиатор», «приблизил» его крышу оптическим умножителем и не увидел на ней даже самого завалящего айрбайка, вдруг почувствовал, что этот город стал для меня чужим. А еще понял, что не хочу возвращаться ни в свою «берлогу», ни в «Отстреленную Дюзу».
Последние пять километров «падения» к одному из самых роскошных деловых центров столицы – пятисотметровой сине-фиолетовой стеклянной призме «KKL-Plaza» – я пялился на искрящуюся тучу из разномастных флаеров, висящую рядом со зданием, и вспоминал «гриб» над особняком в восьмом округе Тин’но’Тэхха. А когда протащил «Непоседу» в «иголочное ушко» прохода, организованного полицейскими ботами, и вывесил корабль над единственным свободным местом на всей крыше – квадратом из двадцати пяти посадочных мест – как-то уж очень легко и непринужденно настроился на работу. Поэтому заглушил движки, перевел систему охраны «Миража» в параноидальный режим, встал с кресла, повернулся лицом к своим спутницам и потерял дар речи – пока я управлял кораблем, не вылезая из МДР, эти две оторвы переоделись еще раз. И в новых, чертовски сексуальных платьях превратились в оружие массового поражения!
- Девочки, у вас совесть есть?! – хрипло спросил я, оклемавшись от эстетического шока.
- Есть! – довольно мурлыкнула Рати. – Но мы решили, что на пресс-конференции она нам не пригодится.
- Любимый, мы твои! И ты получишь все, о чем грезишь, дома или по пути домой! – низким и невероятно чувственным голосом пообещала Олли, дала мне возможность задохнуться от предвкушения и… тут же помогла остыть: - А теперь вспомни о том, что снаружи одни враги, что кто-то из этих ублюдков планировал захват нашей эскадры на границе секторов Арабского Халифата и Африканского Союза, что от результатов пресс-конференции зависит будущее Тэххера и Аламотта, и представь, что мы – джокеры в твоем рукаве.