Перевести стрелки (СИ)

— Все — на местах. — Негромко шепнул я, вставая.
До центра столовой было-то всего с десяток шагов. Их я проделал очень быстро. Осталось лишь поправить китель, смахнуть невидимую пылинку с погона и (не удержался от позерства!) демонстративно подтянуть трусы.
Отчего-то смеха было куда меньше, чем во время издевательских реплик минутой раньше.
— Господа, сейчас я вас буду пиздить, — столь же безмятежно сообщил я. — Кариночка, душка, передай мне перец, пожалуйста.
Спокойно наблюдавшая за сценой куратор не стала возражать против подобных вольностей, просто передав мне перечницу.
На то я ответил воздушным поцелуем.
В одно движение я сорвал крышку и все так же неторопливо катнул перечницу в сторону слегка офигевших дружков Князева. Потом надо будет обязательно поблагодарить Горскую за то, что додумалась передать емкость именно с красным молотым перцем.
В полной тишине прекрасно было слышно, как граненная "стекляшка" катится по полу, оставляя за собой пряную дорожку.
— Айн момент, господа! — Попросил я, делая шаг в сторону. — Дамы, прошу простить, но мне придется...
Четыре девушки с факультета связи и управления как по команде встали со скамейки.
Я только вежливо кивнул, поудобнее перехватывая мебель.
Теперь за столиком Князева вскочили уже все, вполне справедливо ожидая неприятностей.
— Прежде чем мы начнем, никто не хочет отойти в сторону? — Спокойно поинтересовался я.
Темноволосая девушка слегка восточной внешности пожала плечиками и отошла в сторону.
"Значит, шестеро!", — решил я. И обрадовался — остались одни парни. 
— Алина! — Тут же воскликнул главный задира, в бессильной злости глянув на "шамаханскую царицу". 
Та вновь пожала плечиками, и с удивительным хладнокровием проигнорировала слова мехвода.
— Значит, правда! — Глухо взревел тот. — Ты с ней спишь!
И столько обвинения в его голосе... В мой адрес. Хм...
— Ну а кто ж с ней не спит-то? — Негромко шепнул я, а послушный ветерок донес мой негромкий голос только до шестерки придурков.
Глаза парней в удивлении расширились, но следующий порыв послушного моей воли Ветра, повинуясь движению ладони, взметнул в воздух пряное облако. Следующим жестом резкие порывы его в лица парням.
Не забыв соорудить "кокон" вокруг собственной физиономии, я сделал первый шаг вперед. 
На этом хитрые финты и привлечение Дара закончилось. Началась жесть.
— Зашибу! — Рванул я в сторону и без того очень хреново чувствовавших себя парней.
Скамейку я в этот вечер таки сломал. Чуть-чуть. Треснула она. Но ни разу о том не пожалел. Ибо красавица Алиночка решила, что раз есть "наказание", и вся Академия уже знает, что мы "спим", так почему бы и да?
Нам понравилось, и мы несколько раз повторили, без особого сожаления решив нашу связь дальше не продолжать.
Кстати, она стала моей первой девушкой на территории учебного заведения, так что обвинение было ложным. Однако спасибо за них, господин Князев... Пусть и мимолетное увлечение не переросло во что-то большее.
Ах, да! Отчего-то смеяться надо мной никто не стал. Даже несмотря на мое дефиле в нижнем белье по первому снежку до общежития. Может быть потому, что на плече моем покоилась та самая скамейка, при взгляде на которую человек внимательный вполне мог разглядеть пятна крови...
В таком виде меня и принял патруль... Сняв все обвинения после беседы с "батюшками". Наверное, это было эпично зрелище — я, в окружение почетного караула из трех дюжих комендачей в трусах появляюсь у КПП все с той же скамейкой в руках. Кто не видел, что называется, тому после рассказали!
А скамеечку я в нашу комнату установил... Вертикально, просто прислонив к своему шкафу. Иного места для нее не нашлось. Петр против такого украшения комнаты не возражал. К тому моменту, как я вернулся, он уж в целом был знаком с кое-какой версией событий, а потому нашу дружную компанию встретил веселым гоготом. И даже гостей после водил — показать сей артефакт. Говорят, дамы очень впечатлились. Правда, почему-то свое восхищение гораздо охотнее выражали в горизонтальной плоскости моему соседу... Но я не жадный, рукой махнул только. Пусть уж пользуется моей популярностью!
 
***
Я довольно зажмурился.
Приятные воспоминания грели душу, а пряное пиво — желудок, а оттого мне было хо-ро-шо!
— Живеееееешь же! — С какой-то непонятной интонацией протянул собеседник, принимаясь за очередную третью кружку.
Я же решил перейти на другой напиток, сделав известный только нам жест Саре. Та понимающе кивнула и, уверен, уже готовит мне какао.
— Ты ведь инженер? — Спросил Оболенский. — И, на сколько я помню, неплохой. Видел я твое выступление на двадцать третьей всеимперской технической выставке!
Удивленно приподнял брови. Не знал, что Леха настолько интересуется техникой. Но кивнул. Мы с Арнольдом Фарисовичем тогда восстановлением очередной выкупленной у торговцев "Нивы" занимались, и я действительно со всей детской непосредственностью предложил более легкий, как мне показалось, магомеханический способ восстановления структуры металла. Отчего-то оказалось, что так никто больше до того момента не делал. Вот и выпала честь представить новый способ на той самой ежегодной выставке. Даже медалька есть от технического отдела Канцелярии. Она стала неплохим плюсом при поступлении в Академию.
— Ну! — Просто ответил.
— Баранки гну! — Неожиданно резко ответил Леха. — Зачем ты тогда вообще в Армию поперся, мог бы ведь!..
— Стоп! — Я даже дослушивать не стал, что именно бы я мог. — Мое дело.
Леха, вроде даже возразить попытался, но что-то разглядел в моих глазах и... Замолчал.
Мое дело! Не хочу никому ничего объяснять. Мой выбор, в конце концов!
— Твой выбор! — Вслух заявил Оболенский, поднимая почти полный стакан.
— Так есть! — Сообщил я, касаясь его своим, где пряного напитка оставалось чуть-чуть на донышке, но вполне достаточно, чтобы символически выпить за только что импровизированный тост.
Вот мне еще неприятностей не хватало, как от приятеля подобное выслушивать. И так фигни всякой происходит. Меня неделю назад даже в воровстве пытались обвинить!
Кто-то подбросил в мою комнату с десяток чужих личных безделушек. Обнаружил их Петр, тут же закрыв дверь на все "печати", и сообщив мне.
К вечеру пошло паломничество из "обворованных". В смысле, вещи действительно крали. В течение нескольких месяцев, но не я, естественно.
Каждая жертва, заходя в комнату, тут же подходила к столу, куда мы с соседом выложили все наши находки, тщательно обыскав комнату.
Не давая никому и слова молвить, я молча предъявлял бумагу за подписью одного очень интересного дяденьки. Так что, забрав очередную золотую зажигалку, перстенек или кошелек, "жертва", заткнувшись в соответствии пунктом 1.8.4 Правил Академии, задумчиво почесывая затылок, отправлялась в сторону "батюшек" на беседу.
Результатов "исповедей" до меня не доводили.
— Ладно, все фигня! — Бодро заявил Оболенский. — Ты лучше расскажи, что у тебя сегодня с Горской "закрутилось"?
Я невольно прижал ладонь к щеке. Левой. Хотя "горели" обе. Куратор не поскупилась отвесить мне целых две пощечины за те страшные "оскорбления", что я ей "нанес".
Но вспомнить было приятно, чего уж тут.
— Ладно, слушай! — Предложил я, оглядываясь в сторону кухни.
Ну где же мой какао, Сарочка?
  
Глава 18
 
Тоже интересная история вышла. Причем не далее как сегодня утром, когда я уже носился по территории Академии, пристраивая винтовку в центральный Арсенал. Местные "старые пеньки", которые были не такими уж старыми и такими пеньками, поворчали, конечно, что оружие в последний момент сдается, но, сдобренные небольшим количеством коньячка, преподнесённого в подарок, все оформили.