Рабство. Маги. Суета (СИ)

Справа раздался стон. Узника — такого же бедолагу, как я, пытал всё тот же худощавый тип. Раскалённой кочергой ему прижигали спину. Голое тело, подвешенное на цепях, извивалось от боли. От крика невольника закладывало уши.
Что же такого он натворил, что над ним так издеваются? А что натворил я? Тот человек в таверне… Скорее всего, я убил его последним ударом. Скорее всего, он был сынком какого-то местного шишки. Наверное, того неприятного Арзамара. Всё оказывается просто, если немного пошевелить тем, что у меня лежит в голове.
Вскоре коллега по несчастью умолк. Моё сердце забилось чаще. Вполне вероятно, что сейчас худощавый садист примется за меня. Ну вот… Я и забыл, что мысли материальны. Одарив меня улыбкой маньяка, Гог достал откуда-то бронзовые щипцы и демонстративно повертел ими у меня перед лицом. Затем он зачем-то заткнул мне рот тряпкой. После сего действия он принялся вырывать мои ногти, используя вышеупомянутый инструмент! Самым неприятным было то, что эта тварь никуда не торопилась, а растягивала себе удовольствие, хватая ногти щипцами и медленно вытягивая их.
— У-у-э, — через кляп крик звучал не очень громко.
Тварь! Это было не просто больно, это было невыносимо! Я извивался в кандалах словно змея, а он вырывал ноготь за ногтем. Я при этом не мог даже ничего ему сделать, был беспомощным словно младенец. Страшная боль. Ужасная. Моему мучителю она нравилась. Он не спешил, просто медленно разбирал меня на кусочки. Спустя какое-то время он закончил с ногтями и взялся за ту кочергу, которой недавно пытал бедолагу. Продемонстрировав мне её, он куда-то вышел, вернувшись с ведром раскалённых углей. Разогрев кочергу, он медленно стал подносить её к моему животу, наслаждаясь теми эмоциями, что у меня были на лице и криками, которые были слышны даже сквозь кляп у меня во рту.
После нескольких крупных ожогов я вновь провалился в спасительную тьму. Видимо, проваливаться во тьму стало моим хобби.
  
Глава 25 Каварл. Дальняя дорога
 
Являясь высшей расой, катарианцы обязаны брать и использовать в жизни только самое лучшее, будь то еда, одежда или рабы. Нельзя использовать в качестве раба животных, будь то хоть кворк, хоть гоблин, хоть зубат, хоть любое другое животное. (Отрывок из Кодекса катарианцев).
Нам с гоблином удалось добраться до Изумрудной. За дальнейшее наше передвижение можно было не переживать. Катарианцы всегда недолюбливали крупные водоёмы за их прохладу, ведь прохлада плохо сказывается на мыслительных способностях нашего народа, что я совсем недавно ощутил на себе. Поэтому и охраной побережья особо не занимались. Все пограничные посты находились поодаль от побережья.
Сейчас гоблин соорудит плот, и мы поплывём вниз по течению. Правда, пути назначения я не знал. Опозорившийся и униженный всеми возможными способами, я остался жив. Лучше бы не оставался. Лучше бы я погиб в один день с отцом с честью. Но теперь, раз уж я живой, я буду мстить. Но мстить не нахрапом, как совсем недавно попытался сделать, а аккуратно и очень медленно. Я буду вымерять и продумывать каждый свой шаг, копить силы и строить планы.
Корто что-то говорил про Олод. Похоже, он собирается расширить территорию моей империи, но пока не знает, на кого напасть. Глупец. Жалкий торгаш, как же он воевать собрался без рода Бертолиусов? Он ведь и меч правильно держать не умеет. Думаю, сведения о потенциальном враге будут полезны для Олода, и они примут меня и окажут помощь.
Итак, мой путь лежит в Олод.
— Пад! Плот готов?
— Да, хозяин!
— Отчаливаем!
В пути происходило мало интересного. Мы плыли по течению и вёслами пользовались лишь изредка, чтобы скорректировать курс и не столкнуться с камнем, или не сесть на мель. Возле противоположенного берега едва можно было разглядеть лодочки рыбаков-олодцев, которые расставляли рыболовные сети. Река была очень широка, и на нас они почти не обращали внимания. Лишь изредка рыбаки махали рукой, а глазастый гоблин довольно махал в ответ.
 
Он выстрогал острогу и гарпунил ею рыбу, когда та оказывалась поблизости от нашего плота. Похоже, он был спецом во всём, что требовало смекалки и ловкости рук. Всё-таки не зря я в тот раз купил именно его. Полезный он. По вечерам мы находили подходящее место на берегу, где можно было высадиться. Останавливались на привал, и гоблин готовил для меня рыбу. Сам он ел сырую, называя приготовленную мерзкой.
Через несколько дней мы плыли уже возле центральной провинции Олода. Тут гоблину пришлось поработать вёслами, переправляя нас на тот берег Изумрудной. Стражники в серых плащах не дали нам причалить и стали выяснять, зачем я прибыл сюда, да и ещё с животным.
— Меня зовут Каварл Бертолиус. Я наследник Великой Катарианской империи и прибыл в Олод, чтобы просить политического убежища. У нас в стране произошёл дворцовый переворот, и я вынужден скрываться. Мне нужно встретиться с вашим правителем. Будьте любезны и сопроводите меня.
— Ха! Сопроводить мы тебя можем разве что на невольничий рынок или в тюрьму.
Стражники рассмеялись. Очевидно, такие шутки среди людей вызывают смех.
— Ты думаешь, что мы поверим, что какой-то облезлый ящер в лохмотьях и путешествующий на плоту — император? А эта зелёная зверушка рядом с тобой, наверное, императрица?
Похоже, нести чепуху среди людей считается забавным, ведь стражники вновь рассмеялись. Жалкие теплокровные. Я решил не отвлекаться на пустяки и продолжил:
— Так уж вышло, что я действительно император. Так что организуйте мне встречу с вашим верховным магистром. Живее!
— Вот ведь заладил! Да у тебя же клеймо рабское на лбу было. Вон шрам остался от сведения. Какой же из тебя император? Так и скажи, что у орков в рабстве маялся, а потом сбежал. Да до родных краёв добраться силёнок не хватило, вот в Олод и намылился. Ты лучше ещё пару деньков на плоту своём плыви и в южной провинции высаживайся. Там таким оборванцам, как ты, будут рады. После войны надо кому-то отстраивать разрушенное.
В это время второй стражник что-то прошептал на ухо первому.
— А ведь правда… Орки в набеги на ваших не ходят. Мир у вас, если верить глашатаям. Откуда тогда ты взяться мог? Неужто и правда наследник? Ну-ка, малой, сбегай за спецом, пусть он с ним разговаривает. Пойдём, хладнокровный, и зверюгу свою забери с собой. Только вот это пусть наденет. Положено так.
Стражник протянул мне конструкцию из ремешков. Хм. Похоже на намордник. И поводок.
— Пад, голову наклони!
Я надел конструкцию на гоблина. Он критично осмотрел её.
— Красиво! Только как моя в этом будет есть? Неудобно! Большой кусок еда в рот положить не получится! Хозяин, как моя есть?
— Через соломинку.
— Как моя через соломинку есть мясо? Мясо застревать в трубочка, и моя умирать с голод, хозяин!
— Не переживай, снимем это, как только нужно будет.
— А вот это попрошу не делать! Порядок такой. Зверушки в столице должны быть в намордниках! Если снимите, то штраф полагается. Так что без мяса обходитесь пока, а лучше заведите себе другое животное, поспокойнее.
Тут к нам подошёл странно одетый человек лет сорока, в коричневой шляпе с полями, в искусно сделанных кожаных сапогах, простой рубахе и грубых штанах, с лассо на поясе.
— Госпо…
— Чшшш. Не надо имён. Я лично займусь господином катарианцем с его питомцем.
— Как скажете.
— Идёмте. Мой дом находится неподалёку. Думаю, нам с вами есть о чём поговорить.
Не похож был этот мужчина на правителя Олода. Как говорили во дворце, во время моего там пребывания в качестве сына правителя и наследника трона, правитель Олода седовлас, седобород и высок. Но и этот мужчина, скорее всего, не был рядовым стражником. По крайней мере, интеллектом он явно превосходил двух предыдущих моих собеседников.
 
Мы шли достаточно долго, прежде чем оказались в верхнем городе. Странно, что мужчина не воспользовался услугами извозчиков.