Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски (СИ)

Егерь сел в свое любимое кожаное кресло. Не обращая на нее никакого внимания, Крейг лениво отпил несколько глотков напитка. Выдохнув корично-ванильное послевкусие новой версии «Без предисловий», мужчина устало откинулся на спинку. Акцио он притянул трубку с кухни и принялся забивать в нее табак.
— Кто такой Биллиус Монтеррей? — нетерпеливо спросила Гермиона, раздосадованная тем, что егерь ее не замечает.
Ее оппонент проигнорировал вопрос и закурил. Запах вишневого табака накрыл ее. Она направила палочку на дым, отводя его от себя в сторону. Егерь сделал еще один глоток скотча, сопроводив его длинной затяжкой. Он прикрыл глаза и старался унять зверя внутри. Эта девчонка его очень и очень разозлила. А то, что хотел сделать с ней зверь, беснующийся в предвкушении завтрашнего полнолуния, он сам с ней делать не хотел.
— И все такие у вас в Гриффиндоре, да? — спросил он нарочито спокойно, лениво приоткрыв глаза. Контраст темной подводки и светлой радужки глаз в очередной раз ее поразил.
— В смысле? — она ответила ему прямым взглядом.
— Ебанутые, — холодно усмехнулся егерь, делая затяжку. Жемчужный дым, направленный волшебницей, потек ручейком в открытое окно.
Гермиона сжала зубы, мгновенно разозлившись, и сцепила пальцы на ручке сумочки.
— А в чем проблема? Раз беглым преступникам не пристало сотрудничать с министерскими работницами, они должны все делать сами, — ядовито поинтересовалась ведьма, глядя ему в глаза.
— Проблема в том, милая, что, если я говорю тебе «нет», то ты слушаешь и никуда не идешь, — он опять начал закипать, но старался не делать лишних движений, кроме затяжек. Полнолуние приближалось, делая его более нервным.
— С чего это вдруг? — запальчиво вскинула подбородок Гермиона, — Я не часть твоей шайки.
То, как егерь в очередной раз прикрыл глаза, ее несколько насторожило, но остановиться уже было очень сложно.
— Если бы нас сегодня раскусил Болденхейт, то ты думаешь, он бы тебя пожалел, как Героиню войны? — егерь лежал с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла.
— Нет, Крейг, я уже давно не рассчитываю ни на чью жалость. У меня было много учителей, ты — в том числе, — Что этот чертов егерь себе возомнил.
— Смотрю, мои уроки пропали даром.
От леденящего тона этой фразы девушка почувствовала себя неуютно, она заерзала в кресле. МакНейр опять был пугающим. Она решила выдержать паузу.
— Ладно, я просто устал, — успокоившись через несколько минут, мужчина примирительно поднял руки вверх. — Ты же пока не уходишь?
Гермиона тряхнула головой.
— Пока ты мне не расскажешь, кто такой Монтеррей — я никуда не уйду, — твердо сказала она. Егерь усмехнулся. Вредная, упертая гриффиндорка. Егерь медленно произнес заклинание над порталом-сахарницей.
— Скажу, — он улыбнулся своей улыбкой-оскалом, — если ты сходишь со мной на свидание.
Гермиона уставилась на него. Ее громкое «ЧТО» повисло в воздухе.
— Хочу развеяться. Пойдем на озеро, посидим? — он кивнул на окно, в котором в темно-розовых сумерках догорал день.
Видимо, чтобы все вытянуть из него хоть что-то ей придется. Девушка кивнула.
Егерь провел ее через гостиную в ту часть дома, что выходила окнами террасы на озеро. Часть открытой террасы нависала прямо над водой, а вторая часть имела спуск к огромным серым валунам на берегу озера.
Самый ближний камень был огромным, размером с маггловскую машину, а поверхность его была плоской, будто созданной для того, чтобы на ней лежать. Кромка булыжника возвышалась над колеблющейся розовой закатной водой на добрые несколько локтей. Скабиор наколдовал толстый плед, который по мановению волшебной палочки уютно расстелился по камню.
На этот камень и присел егерь, с наслаждением вытянув свои длинные ноги в этих чертовых клетчатых штанах и рокерских ботинках. Он похлопал по месту рядом с собой, приглашая Герми сесть рядом. Валун был очень теплым, чуть ли не горячим, так сильно нагретым летним солнцем. Она села рядом с ним и тут же поняла, как сама устала за этот непростой день.
 
Как же здесь было красиво! В быстро темнеющем, меняющем цвет с малинового на глубокий сиреневый, небе сияли первые звезды. Вершины гор стали темно-синими и постепенно они сливались с темнотой небосвода. Сумерки летней ночи с ее великолепными запахами разогретой земли, леса и камня царили вокруг.
После пережитого за день умиротворение природы казалось ей бальзамом для натянутых нервов. Здесь было так хорошо, понятно, почему егерь захотел пойти сюда. Они слушали тишину и крики птиц, доносящиеся из леса. Вода тихо плескала о валуны.
— Ты мне скажешь, наконец-то? — спросила волшебница, прервав молчаливое созерцание природы.
— Биллиус Монтеррей, он что-то типа Грейбека, один из самых старых оборотней, которые были в стае. Бывший лидер. От него отвернулись многие, кто пошел за Фенриром.
— И ты?
Егерь усмехнулся тому, как точно девчонка попала.
— И я, — он кивнул. — Погоди меня осуждать, у него идеи были еще более радикальные, чем у Волдеморта, — Гермиона неверяще уставилась на него. — Да-да, Монтеррей хотел каждого мага обратить, чтобы усилить, сделать новую ступень на пути к…эммм… идеальному созданию. Сверхчеловеку. Сверхволку. В пору его молодости, когда это было модно, он зачитывался произведениями Ницше, ты знаешь о ком речь? — он искоса на нее посмотрел.
— Да, но я поражена, что ты знаешь, — Гермиона усмехнулась. Она представить себе не могла егеря на досуге почитывавшего маггловскую философию.
— А я и не знал. Но Биллиус всех так достал этим, что я потом все-таки решил прочитать, когда отсиживался у магглов после падения Волди. Что слишком неожиданно, да? — Он взял палочку и акцио притянул к себе бутылку скотча с кухни. Следом прилетели два бокала. — Будешь?
Гермиона кивнула. Вечер был и без того странным, но ее нервы в доме Болденхейта изрядно пострадали, хотелось немного расслабиться. Егерь разлил скотч по бокалам. Они чокнулись. Гермиона чуть пригубила напиток, памятуя свою поспешность в прошлый раз. МакНейр хмыкнул.
— Это другая версия, правильная. «Ножки Пенелопы» называется.
Девушка чуть было не подавилась. Она явственно почувствовала на своих щеках пунцовый румянец, а на языке терпкий ванильный привкус. Слава Мерлину, вроде как Антилюбовное зелье начало действовать, и присутствие егеря рядом не повергало ее в дрожь. Сейчас куда проще разговаривать с ним.
— Я еще была удивлена, когда осознала, что ты знаешь про гены и мутации. Про это ты тоже читал? — она смотрела на проявляющиеся в воде отражения звезд.
Скабиор пожал плечами.
— У меня было очень много свободного времени, я застрял в Амстере на пару лет. Рядом с моим убежищем был отличный магазин, в котором я иногда занимал книжки для чтения. Честно говоря, магглы и их наука меня поразили, — тихо закончил он.
— Что поменял приоритеты, егерь? — почему-то Гермионе было больно это слышать.
— Ну, да, это был такой нормальный удар под дых, — горько усмехнулся мужчина. — Знаешь, типа вдруг ты понимаешь, что муравьи имеют технологии, чтобы летать в космос, а ты их как бы давил…
Они оба замолчали и отпили из бокалов.
— Расскажи, — тихо произнесла Гермиона.
— У нас с корешами был порт ключ в Амстердам. Я один выжил из всего отряда. Когда выбрался из кучи трупов утром, посмотрел на их куски, подлечил сломанные ребра и кое-как аппарировал в наше убежище, — говорил он весьма спокойно, будто все эти события случились с кем-то другим. — Надо было сваливать из страны, пока все не перекрыли. Ну и сбежал на материк. В Амстердаме мало волшебников, но там сотни тысяч магглов. У них своя атмосфера, знаешь, все эти притоны, наркотики, музыка. Им там очень требовались умелые зельевары, — он иронично хмыкнул.
— Так, ты получается еще и наркодиллер? — вымученно улыбнулась Гермиона. — Есть в этом мире грехи, к которым ты не приложил руку?
Егерь довольно оскалился.
— Ты же понимаешь, чтобы сварить мало-мальски что-то приличное, нужно знать маггловскую химию, вот с нее я и начал. А магглы все это в школе, оказывается, проходят, представляешь?