Мажор по соседству. Сердце на куски (СИ)

— Давай.
— Отлично.
— Ни то слово, — отворачивается от меня и, заложив руки в карманы домашних брюк, принимается тупо ждать, когда я покину его квартиру.
И я делаю как он хочет. Вызываю лифт, а затем приваливаюсь к его стальной обшивке и прикрываю глаза, слушая, как с надрывом бухает в груди израненное сердце. Его разорвали на куски. Играючи...
Права была мама. Ой, права!
От таких тараканов стоит держаться подальше. Жаль, что я слишком поздно это поняла.
  
Глава 51 - Как так-то?
 
Егор
Как я до всего этого докатился?
Честно, не представляю, когда пропустил момент истины и с чего вдруг мой лучший друг начал смотреть на меня теперь с такой жалостью, от которой всё внутри буквально на щепки разлетается и охота лезть на стену от безысходности.
Хотя нет, вру. Конечно, я это прекрасно знаю. Когда всё случилось, почему и как. И самое главное – из-за кого.
Ляля Зарецкая – моя персональная ведьма. Приворожила, околдовала и заполнила всю пустоту во мне собой. Да так, что дышать без нее ни то что больно, а в принципе не имеет смысла.
И оказалось, что до неё я жил как-то неправильно и безрадостно. Всё было пресное, серое и пустое. Однотипные пластмассовые куклы, клубы и тусовки, как бесконечная адская петля. Лишь с Лялей краски заиграли как-то иначе и мир обрел свое значение. Только я, идиот махровый, понял это слишком поздно.
Что дальше?
Она ушла и поставила между нами финальную точку. Смешно и грустно, я хотел повеселиться с ней и дать отставку, а в итоге её дали мне. Как будто бы бульдозером по мне проехалась и в асфальт раскатала парой простых фраз.
Фраз, которые я сам бессердечно бросал на ветер и не думал, что однажды тоже попаду под раздачу неразделенной любви.
За эти две недели я превратился в натуральный овощ.
Почти полностью перестал общаться с друзьями, не говоря уже про бесчисленные тусовки, куда меня звали двадцать четыре на семь. Но куда я без Ляли? Правильно – никуда.
Моя жизнь теперь напоминала сплошной отдел спама, и я не знал, как избавиться от всего этого космического мусора. Отца с его бесконечным счастьем по большей части игнорировал, фактически забив на своего старика. Повезло ещё, что Баринов зажигал на море со своей Акси, иначе бы лучший друг точно достал меня хоть из-под земли. А, может, я и правда уже давно был там. Похороненный заживо. Ни то мумия, ни то зомби, ни то недобитое умертвие. Мечта для доктора Франкенштейна.
Но лафа закончилась, Макс вернулся и затащил меня к себе в гости, где до кучи пришлось лицезреть их сладкую до противной оскомины идиллию с Аксиньей Бронштейн. Живым напоминанием о моей Ляле. Вероятно, эта влюбленная парочка рассчитывала узреть нас вместе с Зарецкой, но увы и ах.
Это окончательно добило меня. Когда я видел, как они нежно и пылко переглядываются друг с другом, как Акси ходит по квартире Баринова в домашней одежде и вся светится от счастья и насколько Макс без ума от своей рыжей зазнобы. Я почувствовал себя таким идиотом, что просто не описать. Просрал самое лучшее, что было в моей жизни.
Наверное, именно поэтому мы с Бариновым сейчас сидим на балконе и театрально молчим, делая вид словно закатное небо слишком прекрасно, чтобы нарушить эту девственную тишину между нами. Вот только Макс периодически маринует меня своим сочувствующим взглядом. Да что там Макс, даже его Аксинья всего пять минут назад смотрела на меня, словно на потерявшегося щеночка.
— Мне тебя пытать или сам все расскажешь? — не выдержал лучший друг.
Мне остается только прикинуться дурачком, в противном случае прямо тут и сдохну.
— Ты о чём?
— Ты приехал ко мне один. Без Ляли. Вот что случилось, Егор.
Шерлок, блин. Дедуктивный метод в действии.
— Мы расстались, — через силу проговариваю ужасающую правду.
— Почему?
Очевидно, Макс решил добить меня.
— У людей так иногда случается, знаешь ли.
— И кто был инициатором?
— Она.
— А ты?
— А я, как видишь, принял её выбор.
— Оно и видно, Сечин.
 
— Что тебе видно? — с болью выдыхаю и чувствую, что я уже на той опасной грани, где меня будет уже не спасти от самоуничтожения.
— Что ты стал уж больно покладистый.
Ну точно решил меня уничтожить. А еще лучший друг, называется.
— Ай, отвали...
Замолчали ненадолго, но я видел, что Макс переваривает то, что я ему сказал и пытался найти решение тому, что случилось между мной и Зарецкой. Хотя... что тут решать? Две недели прошло. У нее своя жизнь. У меня тоже.
Если можно так назвать. Потому что это для меня точно была не жизнь. Так, жалкое существование. Паршивая реплика.
— Я могу чем-то помочь?
— Нет, — отрицательно дергаю головой.
— Ладно.
— Ладно, — пытаюсь выдохнуть, но не получается. Легкие будто битым стеклом заполнены и каждый вздох дается как настоящая пытка.
— Егор, давай вещай.
Ну вот нахрена сейчас эти беседы? Ничего уже не исправить, ничего уже не вернуть. В жизни так бывает… наверное.
— Зачем?
— Говорят, что легче станет.
Может быть, Макс прав. Может быть. Да только как расскажешь? Меня ведь сейчас просто сломает пополам от этого адского чувства.
— Я не знаю с чего начать.
— С самого начала начни.
— Все было нормально, — прислушиваюсь я к его совету. — Нет, не так. Все было идеально. Мы виделись почти каждый день. Даже не ругались. А потом отцу внезапно приспичило со мной встретиться. Ну и я...
— Что ты?
— Я ему Лялю даже не представил.
Черт возьми, я реально тогда поступил, как мудак.
— Ты сейчас серьезно, Сечин?
— Да знаю я! Но просто...
— Ну давай, удиви меня!
— Я запаниковал. Ясно тебе!
— Паника — это что-то новенькое у тебя, Егор.
— Макс, мой отец собирается сделать матери Ляли предложение руки и сердца.
Друг сначала посмотрел на меня как на идиота, а затем присвистнул и расхохотался, хлопая в ладоши.
А я что говорил?
— Вот видишь, — кивнул я на него, — А тогда я накануне этой встречи увидел отца вместе с Еленой Зарецкой. Газанул. Переживал внутри себя этот момент. И когда надо было Лялю с ним знакомить... короче, я сам уже сто раз пожалел, что так обидел Лялю.
— Это поэтому ты у Рената на днюхе один был?
— Один я был, потому что эта компания не для Ляли! — психанул я и выругался. — Мажорская тусовка, левые телки, все бы пацаны на нее пялились. Да ну нахрен!
— В этом я тебя понимаю. Но обозначить ее как свою девушку ты был обязан.
Что сказать, лох – это судьба. Как в той песне, что тогда включала на всю мощность моя ведьма.
— Да я это уже понял, когда ты с Акси приехал и тут же уехал. Сразу к Ляле сорвался. Но она меня скинула. А потом и вовсе телефон выключила. Я к ней все равно подался на пятой космической — в окнах темно. Ну и снова психанул, что она из меня веревки вьет. Я и так все для нее. Любой каприз, выгибался как мог. Все в трубу...
— Обиделась дева, Егор. Ее можно понять.
— А меня нет? Потому что я гребаный косипор да?
— Да, — рассмеялся друг. — Но это же не все твои косяки?
— Да черт его знает. Может и не все. Только на выходе все равно один итог — она сказала, что ей больше ничего не надо.
— А тебе? — прищурился Максим.
— А мне надо.
— Как сильно?
Вот же пристал, хрен отделаешься. Словно специально всю душу из меня вынимает. И легче мне не становилось, от слова «совсем». Только ещё хуже от осознания собственного идиотизма.
— Блин, да я люблю ее вообще-то!
— И как давно?
— Ты что пристал?
— Сечин!
— Не знаю... сначала думал просто позажигаю с ней звезды и разбежимся. А потом понял, что залип. Намертво.
— Ну и нахрен тогда ты ее отпустил?
Уже сто тысяч раз пожалел. Надо было вцепиться и не отпускать, а я… я просто жестко затупил.
— Да потому что!
— Очень содержательно.
— Очень да! Я полночи не спал, переживал, что обидел ее. Думал, как извиниться, как сказать ей, что наши предки теперь вместе, и что я задолбался, что она живёт у черта на куличках, тогда, как я сам уже давно хочу, чтобы она ко мне переехала. Потом с утра Ренат давай звонить и по ушам мне ездить, что-то про то, что я стал таким же каблуком, как и ты... а я, пока он засорял эфир, смотрел ленту пропущенных. А от Зарецкой ни хрена не увидел. И так выбесился безбожно.