Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ)

После случившегося в жилище, теперь уже бывшей возлюбленной, Кирк долго бродил по серому Воллдриму, и в конце концов решил, что пора явиться домой. Ко всему он хотел выяснить у отца предназначение люстры в своей спальне. Он узнает, а заодно проверит и домочадцев на «Пэнто». По правде, вспомнив об Элфи, он сразу же передумал. Она не заслуживает мучений. Только не она!
Кирк шел домой неторопливо. Использовать диск для перемещений не хотелось, домой он не спешил — это точно. По дороге встретил женщину, потом еще троих. Всем стало плохо от шебрака Фирлингтона. Кирк использовал его, не слишком задумываясь.
Придя домой, Кирк прилично измучился вопросом сказать или нет отцу о Пэнто и о дяде Джоне. Его мучила совесть за дядю и даже за некую Пэнто. А вдруг она не виновата или ее вообще не существует? Но что странно, еще недавно он несколько раз активировал шебрак, вызывающий боль и страдание у жителей этого мира. Совесть хоть и противилась, но позволяла проделывать это раз за разом.
Блудный сын оказался около дома. «Деревянная» трава и лужайка, молодые прутики будущего сада, — все в серых листьях. На крыльце, прямо на ступенях сидел отец. Он был бледен. Он сидел меж двух теней от колонн, подпирающих козырек. Увидав сына, отец вскочил:
— Ты где был? Два дня прошло! Только не говори мне про…
— Пора поговорить, — процедил Кирк.
Кирилл прочистил горло и, избегая смотреть сыну в глаза, сказал:
— Можешь не рассказывать мне, где пропадал, если не хочешь… Я рад, что ты пришел и что ты в порядке.
На его щеках возник румянец и конечно же не от смущения. Он не решался и ему… ему, к печалящей мечте, было… страшно? да, именно страшно!.. Что же случилось?
— Элфи? С ней все в порядке? А мама?.. — заволновался было Кирк. — Туман опять двигался? Новые сумасшедшие?..
— Все хорошо, Кирк, — улыбнулся отец, но Кирку показалось, будто улыбка доставляла тому боль. Именно так, с надрывом, улыбалась женщина из видения Кирка в доме у Ясмин.
Кирк вряд ли понимал, что сердце отца на грани тяжкого бремени печали.
Кирилл всматривался в лицо мальчишки восьми лет и думал о том, что давно уже замечает за ним столько недетских чувств и поступков, размышлений. Он провел рукой по волосам, собрался с духом и спокойно заговорил:
— Похоже я должен извиниться, сын. Твой день рождения, подарок…
— Да плевать мне на подарок! Я не о том!.. — Кирк злобно пялился исподлобья.
— О, прости… — Кирилл замешкался. — Ты про мечтателей?.. — Кирк хмыкнул, и отец продолжил: — Я не открылся тебе. Поверь я не мог и не должен был… Таков порядок!
— Ага… Ага… — съехидничал Кирк.
— Но была еще одна чрезвычайно важная причина. Не мог я, и ты был не готов узнать о существовании мечтателей. Это строжайшая тайна… Я планировал… Когда ты вырастешь… — он сбивался и трудно было понять, о чем конкретно говорит отец.
— Это все за что ты решил извиниться? — спросил сын. — Это старые дела, может что нового расскажешь?
Кирилл ответил:
— Есть еще кое-что. Но, поверь мне, время еще не пришло.
— Я все понял, — сказал Кирк и подошел к двери: — Я возьму кое-что и уйду, — сказал он, не оборачиваясь.
Он уже решил! Он поможет Фирлингтону, он поможет найти ему Пэнто! Может так он спасет каких-то фоландцев, что заточила жаждущая бессмертия мечтательница.
— Куда? В смысле «уйду»? — спросил отец.
Кирк повернулся:
— Ответь хотя бы для чего ты приволок из Воллдрима эту огромную люстру?
Читая на лице сына проблески зарождающейся ненависти, Кирилл уже в сотый раз за этот день и миллионный раз за все предыдущие прокрутил в памяти ту злополучную оплошность, случившуюся много лет назад. Непонимание с зеландерийскими властями привело к тому, что без ведома Кирилла шебиши Зеландера вставили блокатор его сыну. Ведь в Зеландере всем детям вживлялся фоу! Кирк явно обладал способностями… В нем был чудный дар, хороший виделся потенциал… А позже оказалось, что фоу не достать, а в других мирах он может вести себя непредсказуемо. Потому Кирилл привозил шебраки для защиты сына, для правильной работы фоу в мире Земли. Он вынужден был постоянно подкладывать их Кирку. Дарил то цепочку, то ручку, то еще что-то. Несмотря на все усилия и всевозможные ореи и другие шебраки, предметы в Воллдриме быстро теряли свойства, и сын не по годам умнел. Кирилл непрестанно искал способы сбить способности, но его действия давали лишь временный эффект и не слишком затормаживали побочное действо фоу Зеландера.
 
Он понимал — мощный интеллект в незрелом теле разрушителен. Гордыня, поиск изъянов — все это свойства разума, лишенного жизненной мудрости, лишенного опыта. Кирилл пытался сдержать лавину интеллекта сына. Постоянно давал ребенку книги, занимал его мысли. Старался направлять его в науки, где требовалось запоминать массивы информации. Купол Природы стал идеальным вариантом! Много знаний, обширные данные, но даже это не помогло. Кирк изучил столько книг! Он знал так много, а языки! Он осваивал их, почти не напрягаясь, и уже скоро отправился бы покорять Блок Интеллектуалов. Кирилл стремился отодвинуть этот миг, но сын явно созрел для точных наук.
Шебраки буквально теряли свойства за недели, редко их хватало на несколько месяцев-полгода. Кирилл давно заприметил, что доброта Лилианны бесила сына. И Кирилл порой не знал, что делать со всем этим. Сын становился раздражительным и грубым.
— Люстра?.. Эээээммм… Я привык к ней. Она старинная… — отчего-то начал Кирилл, осознавая, что Кирк не купится. Он так устал от вранья во спасение, чудному мечтателю такой путь противопоказан, но что не сделаешь ради сына?
— Я не верю! — крикнул Кирк. — В кабинете на улице Камней в твое отсутствие я просиживал под люстрой часами, днями. А теперь ты повесил ее в моей спальне здесь. Я не идиот! Зря ты так думаешь обо мне!
— Ты должен просто мне поверить. Ты что-то сделал с той фигуркой?
— С какой фигуркой?.. — спросил Кирк, но тут же вспомнил как спалил человечка с птичьей головой. — Нет!
— Кирк, откуда у тебя эта рана? — сказал отец, схватив Кирка за запястье.
Кирк оторопел, от неожиданности гнев чуть поунялся:
— Поранился, когда Магдалена…
— Рана появилась раньше! Ты сжег человека-птицу?
Кирк смотрел на отца и понимал, что тот обо всем догадался. Но как?!
— Это все очень серьезно. Ты даже не представляешь насколько, — Кирилл выудил из кармана блестящее украшение. — Возьми эту цепочку! Я прошу тебя одень этот шебрак! Обязательно одень! — настаивал отец.
— Не одену и вообще никогда больше не послушаю тебя! Я не слепой и не дурак! Вера противник ума! Давай факты или расходимся! Не останусь здесь, пока ты… — Кирк выдернул руку.
— Сын, ты сам-то слышишь себя?
— Слышу и хорошо осознаю свои слова! Хватит притворяться!
— Сынок, — смягчил голос отец. Он взял Кирка за плечи. — Единственный о ком я забочусь — это ты. Твоя голова разорвется от знаний. Они… Я вынужден буду заставить тебя!
Сын вырвался из объятий:
— Ты спятил?
Дверь открылась и на крыльце появилась Лилианна, с ней была и Элфи.
— О, Кирк, ты вернулся! — засияла мама и обняла сына. — Где ты был?
— Мы тебя искали! — захлопала в ладошки Элфи. — Ты тут? Ура! Урааааа!
— Прошу, дорогая любимая моя Лилианна, уйди! Вам с Элфи нужно сейчас уйти, — никогда в присутствии кого бы то ни было Кирилл не называл ласковыми словами свою супругу.
— Кирилл…
— Прошу!
Элфи сочувственно посмотрела на друга. Кирк же впялил взгляд в свои ботинки. Мама не перечила мужу и сейчас уйдет…
Но ожидания не оправдались.
— Нет, — сказала мама и подошла к Кириллу. — Это моя вина. Он сын не только твой, но и мой, а значит сын моей родины… — вдруг заявила Лилианна.
 
— Что? Откуда?.. Зачем ты?.. — возразил было Кирилл, и в голосе его услышалось отчаяние.
— Зачем сейчас скрывать? — Лилианна провела ладонью по щеке мужа и повернулась к сыну: — Кирк, дорогой мой, отец лишь защищает тебя. Не знаю зачем он начал это, но так сложилось…