Удельный князь (СИ)

Богата боярская вольница, коли такие стены отгрохала. Козельск, по сравнению с этим великолепием аки жалкий родственник.
Долго не задержался. Подкорректировал карту укреплений (люди Блуда работали в этом направлении с лета, на всякий пожарный), перепроверил высоты нивелиром и вернулся обратно, на «Пират».
И на этот раз, никаких осад и кровавых штурмов. Правда, никто из воев про это не знает. Будучи опытными бойцами, они прекрасно понимают, имеющимися силами нам тут ловить нечего. Шептались, ясное дело, про дурь княжескую, однако же дело своё знали крепко.
Пристань размерами не менее, чем вдвое превосходила «столичную». Де факто Белёв был второй торговой столицей Глуховского княжества, только в отличии от Новосиля не житом богател, а жирел на транзитной торговле. Десятки пирсов были забиты стругами со всех концов Руси-матушки, малыми и большими лодками. Причалить плотам негде, и водоходы, миновав город, начали разворочать руль чтобы их прибило к берегу ниже по течению. Остальную работу доделали мужики. На каждом плоту по шесть-восемь вёсел, рассчитанных на два человека, что в совокупности с парусом позволяло неплохо маневрировать.
Раз, и десятки плотов начали синхронное движение.
Два, и уткнувшись носами в заросли тростника, с плотов откинулись щиты. Достаточно крепкие, чтобы выдержать не только всадника в полном «обвесе», но и лёгкую телегу-вагонетку, с помощью которых и грузили добро.
Три, и резво взяв с места с озорным ржанием на берег рванули всадники при параде. Свалившиеся с неба пять десятков закованных в чёрную броню воев собрались вместе, словно капли ртути, и резво пошли к городским воротам…
Самую малость не успели. Наверх через посад вела извилистая дорожка, да и в дозоре варежку не разевали. Заметили нас сразу и успели поднять мост. Полетели и первые стрелы. Правда, били они кто во что горазд, так как на стенах творилась какая-то лихорадочная суета. В посаде заголосили бабы и народ начал стремительно разбегаться, как тараканы. Получалось не очень. Торг оказался зажат между городской стеной и причалом. Куда податься то? С юга всадники, что обошли град по кругу, а с севера высаживались и высаживались десятки чёрных воев, похожих на рогатых жуков, что сгоняли диковинными топорам люд обратно, к торгу.
Ну что же, начинаем план «Б».
Один из причалов оперативно освободили от посторонних плавсредств, раскатали длиннущую красную дорожку с вышитым золотом орнаментом. В центре торга сбили обитую тканью трибуну, выставили флаги… Десяток.
«Пират» неспешно, величественно причалил. У помоста меня ожидало шесть рынд, их отобрал из младшей дружины. Длиннополые белые кафтаны по фасону, немного напоминающему мой, расшиты серебром, золочеными цепями перепоясаны крест на крест. В руках искусно гравированные чёрненые топоры-бердыши, на ногах красуются красные татарские сапоги с загнутыми носами, а головы воев венчали высокие «боярские» шапки из горностая с васильковым верхом.
С ними рядом, опустивши трубы, стояли горнисты. Одеты ребятишки попроще, но под стиль и выглядят достойно. Признаться, весь это маскарад с закосом в одежды, что появятся лет через двести, обошёлся в копеечку.
Народ, как инопланетян увидел, мигом смолк, выпучив глаза на неведомые одёжи, а уж когда горнисты, приложив трубы, продудели нечто похожее на горн награждения почётного солдата и вовсе в осадок выпал. Инструмент сей прост как три копейки, вот и отрабатывали сигналы. Тем более горнистов из рожечников набрал, а они ритмы сразу схватывали, слух абсолютный. С музыкальными инструментами у нас чисто утилитарные отношения. Горн и барабан отлично дополнили флажки, гудки и сигналы военного и гражданского управления.
О… Закончили дудеть. Мой выход. Натягиваю пренебрежительную маску, иду медленно, с ленцой, посматривая на облака, не замечая сотни взглядов горожан, впивающихся в каждый элемент модного прикида. Отчего то это у меня легко получалось, видимо надменность от старого тела досталась в наследство.
— Кня…язь Мстислав Сергеевич! — затянул глашатай, словно заправский ринг-анонсер. Голосища у него дай боже каждому, не хуже, чем у Левитана, а уж с рупором и вовсе оглушает. — В-о-о-лодарь Белёва и Воротынска, а тако же северных Отчичь и Дедичь наследник.
 
Молчание затянулось. Люди, непривычные к такому шоу, лишь глазами хлопали, в том числе и мои. Ведь сам то ещё мало кому открылся, а большая часть мастеров и работников имела со мной весьма вольные отношения. Не панибратские, но уважительные, как к хорошему мастеру. А тут, на тебе бабушка Юрьев день, князь. Статус другой совсем.
— Влад, — обратился я к глашатаю, — бери воев и дуй к воротам. Зачитай обращение к тысячнику.
После забрался на трибуну и обратился к горожанам и гостям заезжим:
— Здравы будьте, жители Белёва! Дед мой Алесандр Мстиславович оставил град ваш мне в удел. А что опосля случилось и сами ведаете. Но не об сём ныне речь. Пришёл я с миром и град на копьё брать не буду, петуха красного по дворам не пущу и прочим не позволю. А коли кто из моих воев озорничать будет… Подходите к тиунам и ябеду глагольте, в обиду не дам.
— Зачем же ты явился, князь, коли град наш без надобности? — выкрикнули из толпы.
— А затем, что доносят мне ябеды будто бояре ваши люд чёрный прижимают и жития не дают. Так ли сие?
— Тако и есм.
— Правда!
Из толпы что-то ещё неразборчиво кричали, но их быстро заткнули. Воцарилась тишина.
— Боитесь? Хм. Прижали, аки псов безродных. А ведаете ли вы, что людишки боярина Берислава, который хозяином града себя кличет, давеча хотели острожек мой на копьё взять, однако биты были? За то, — я возвысил голос, — пришёл азм судить татя по Правде Русской, а не по кривде ! Развели у себя гнездо разбойников!
Хотя чего с обычных горожан взять. Это я так, больше для острастки, чтобы не расслаблялись.
— Значится так, кого Берислав и людишки его обижали да в долги неподъёмные лжою вогнали, подходите к тиуну и сказывайте аки на духу, коли не слабы в коленях, — добавил с усмешкой и сразу же покинул собрание, стоявшее с открытыми ртами.
Тысячник, ожидаемо, не явился и ворота не открыл, а вот Фрол сдержал обещание и вернувшись выложил полный расклад по воинам городового полка и дружины Берислава. Как я и рассчитывал, большую часть воев он отправил на стены, оставив в своём имении десятка три — четыре.
Имелось небольшая вероятность, что Берислав, а то, что именно он «рулит» Белёвым сомнений не было, сделает вылазку. Бойцов то у меня поменьше будет. Но я счёл риск оправданным, тем более боярину наверняка доложил обстоятельства боя при Неручи. А зачем ему лезть на рожон, коли можно за стенами отсидеться? И тем не менее соломки подстелил, сведя вероятность вылазки или таранного удара конницы к нолю.
Перед городскими воротами, под прикрытие щитов, алебардисты Гудима оперативно забили крючья и заблокировали подъёмный мост. Аналогичную операцию проделали и со вторыми воротами, с теми, что со стороны леса. Вторым рядом развернули деревянные сборно-разборные ежи и протянули спирали Бруно.
Вагенбургов в дорогу много не взять, а вот разборные ежи для защиты лагеря само то, дёшево и сердито. Вот и опробуем ныне. Непосредственно за ежами водрузили мортирки, снятые с водоходов. Коннице же отвёл роль пугала, что маячило то в одном, то в другом месте стен, парируя потенциальные вылазки.
Походный лагерь разбили напротив самой крутой части стены со стороны реки. Подтащили железные сегменты лестниц, скрутили и под прикрытием щитов спустили в ров, сделав ступени на обе стороны скатов.
Глазом не успели моргнуть, как стемнело и лагерь задымил кострами. Батраки подогревали доставленную с плотов снедь. Вои затянули песни, показывали кураж в танцах с копьецом в присядку и обменивалась сальными шуточками с защитниками стен. Ничего из ряда вон выходящего. Осада обещала быть долгой…
А тем временем за городскими стенами тысячник Мирослав Андреевич вёл разговор с серым кардиналом Белёва, что кряхтел и злился, так как едва влез в старые доспехи.