Европейский сезон (СИ)
— Но когда я с Жаном…
— Да наплевать мне на этого недоумка! Буду я обращать внимания на твои шалости. Хотела — развлеклась. Я только рада. Да я могла бы собственноручно подмывать самцов, которых ты захочешь. Разве в этом дело?! Тебе самой вчера было противно! Ты меня бросила как паршивого надоевшего щенка!
— Кэт, прекрати истерику!
— Истерику?! — Катрин, шипя, закружилась по кухне. — Истерика?! Да у меня жизнь кончилась, а я не имею права даже повысить голос?! Из-за каких-то тупых представлений о том, как должны жить люди, — всё наше кончилось?! Мое счастье кончилось?!
— Нет, Кэт, давай посмотрим правде в глаза. Причина не в моих консервативных взглядах, и не в сексе. Я никогда не смогу пойти с тобой Туда.
Катрин кинула дикий взгляд:
— О чем ты говоришь?
— Ты знаешь о чем!!! — теперь Флоранс вопила так, что и у самой закладывало уши. — Я не могу уйти в твою сказку! Я просто не в состоянии на такое решиться. Я — современный человек. Мне, как не прискорбно, нужна ванна, горячая вода, хорошее белье и уверенность в завтрашнем дне. Я — менеджер. Не трактирщица, не прачка, не домохозяйка. Ме-не-джер! Я не выживу там, где выживают кошки и вег-дичи. Я типичная европейская женщина. Мне нельзя в грязную вшивую сказку.
Катрин скрипнула зубами:
— Я тебя никогда не звала туда.
— Но ты же об этом думаешь! Ты всегда на треть остаешься там, — в своей долине. Это сквозит в любом из твоих воспоминаний. Друзья, подруги, враги, даже лошади, — всё тебе дорого. Но я-то навечно приговорена к скучной реальности круассанов и регулярных выпусков теленовостей. И рано или поздно, ты… — Флоранс чувствовала, что ее голос снова срывается на отвратительный сучий визг, но ничего ни могла с собой поделать. — Ты уйдешь Туда.
— Там не грязно, — выдавила из себя Катрин. — Там неухожено и запущенно, но все остальное — дело хозяйки… Вот бл. во!!!
Движения Флоранс не уловила, но от короткого гулкого звука удара зажмурилась. В дверце холодильника появилась вмятина, словно в металл врезалось выпущенное из пушки ядро. Катрин даже не поморщилась, лишь тряхнула кулаком и продолжила кружиться вокруг стола.
— Кэт, — сказала Флоранс, — голос ее внезапно сел, и снова звучал хрипло. — Я не могу там жить. Без косметики, без работы, без уверенности, я буду выглядеть отвратительно. В лучшем случае, мне останется вести жизнь жалкой никчемной приживалки. Тебе будет стыдно за меня, будет неприятно смотреть на опустившуюся чужую женщину. Я не могу там жить.
— Ты не права, — прорычала Катрин. — Ты могла бы иметь все что пожелала. Дом, слуг, рабов, теплую постель, уважение, груды косметики и украшений. Молочные ванны. Беспрекословных мужчин. Спокойствие. Защиту. Я бы поставила земли Ворона на уши, лишь бы ты была довольна. Я могу сделать там почти все. Но я никогда! Никогда!! Никогда!!! Не предлагала тебе идти туда!!!
— Почему вы кричите?
Флоранс увидела стоящего в дверях Жо. Мальчик был в одних спортивных трусах. Возмущение на заспанном лице. Тощий, сердитый. За его плечом маячило испуганное лицо Мышки.
— Джозеф, выйди, пожалуйста, — пробормотала Флоранс.
— Но вы так кричите…
— Жо. Выйди. Отсюда. Пожалуйста. — От вибрирующего голоса Катрин снова зазвенели шкафы.
Жо открыл рот, чтобы возразить, но Мышка дернула его за руку, оттаскивая назад. Дверь закрылась.
— Ты его напугала, — сказала Флоранс, чувствуя как деревенеют скулы.
— Неужели?! Один раз потерпит.
— Он мой сын.
— Я знаю, Фло. Только мне наплевать. Класть я хотела на всех детей, эдиков с жанами, на вег-дичей, замки и короны. Мне только ты была нужна. Я могу выйти замуж за кого угодно, могу заняться проституцией, если только ты скажешь и объяснишь, зачем это нужно. Но я не могу продолжать делать то, что верно и быстро убивает нас обеих. Ты смотрела на меня с Эдиком и старела на глазах. Какого х..? Ты же всерьез собиралась выдать меня замуж. Ты спятила? Мадам менеджер осознает, что тогда нам непременно придется перестать спать вместе, перестать завтракать вместе, перестать говорить друг другу правду. Мы будем встречаться семьями, и иногда выкраивать часок, чтобы поспешно удовлетворить друг друга. Ни х… себе счастье! Я, может быть и б. дь, но не да такой же степени. За что я должна продать свое счастье? За твои моральные принципы? За дряхлые ценности европейской культуры? За снисходительное одобрение какого-то там общества? До пошло оно в жопу! Я сама леди и хозяйка. Я сама способна одобрять и судить. И я не торгую собственным счастьем.
— Я не хотела торговать твоим счастьем. Но ты не вечно будешь оставаться девочкой, свободной от предрассудков. Нужно подумать о будущем, — холодно сказала Флоранс.
— О будущем?! — Катрин засмеялась, словно плюнула в лицо. — И где у нас будущее, а, Фло? В супружеской постели Эдика?
— Тебе решать. Ты всегда можешь уйти в свою долину.
— Мне решать? Не будь тупой, — мне некуда от тебя деться, — лицо Катрин так страшно исказилось, что Флоранс зажмурилась. — Ну, почему я так люблю эту глупую добродетельную бабу?! А, что б вы все сдохли! Что мне стоило сейчас дрессировать вег-дичей или торговаться с корредами? У, дерьмо какое! Лучше бы я осталась под фанерной звездой, — Катрин жестко двинула ногой по стулу и пошла к двери.
Флоранс слышала, как хлопнула входная дверь. Стул еще покачивался на полу, — похоже его нержавеющие ножки выпрямить уже не удастся. Флоранс машинально глотнула из стакана, вкуса не почувствовала, и пошла к двери. В гостиной нелепыми фигурами застыли худой Жо, и маленькая, — чуть выше плеча мальчишки, Мышь. У кресла затаился, прижав уши, Цуцик. Флоранс нащупала перила, и поднялась наверх. Сил оставалось только рухнуть в подушку лицом.
— Они с ума сошли? — озадаченно спросил Жо. — О чем они так орали? Какие корреды? Из сказок? Или это сленг? Ты хоть что-то поняла?
Найни кивнула, по лицу ее текли слезы.
— Ну и как это понимать? — пробормотал Жо.
— Я не могу сказать, — убито всхлипнула Найни.
— Ты тоже сумасшедшая? — сердито поинтересовался парень.
Найни с готовностью кивнула.
— Понятно, — растерянно пробормотал Жо. — Но ты все равно не плачь, пожалуйста. Ведь все эти крики, — не наше дело, верно? Зря мы вылезли. Черт, я хотел их пригласить на парад. Мы сегодня стоим в почетном карауле у мэрии округа. Ты мне погладишь парадную форму?
— Конечно, — с некоторым воодушевлением кивнула Найни. — Вы сейчас кофе выпьете, Джозеф?
— Да, неплохо бы взбодриться, раз нас так рано подняли. Только давай выпьем вместе. И, пожалуйста, не называй меня — Джозеф. И, вообще, извини за вопрос, — сколько тебе лет?
Найни подняла очки на блестящую челку, вытерла глаза, и посмотрела на юного дурачка:
— Я уже совершеннолетняя, мистер кадет. Тебе со сливками или черный?
— Со сливками, конечно, — Жо озабоченно поднял искалеченный стул и занялся погнутыми ножками.
Когда Найни поставила готовый кофе, мальчик оставил тщетные попытки придать подбитому стулу устойчивое положение.
— Ну и удар. Катрин могла бы в Премьер-лиге играть. Слушай, Найни, ты тоже занимаешься спортом?
— Иногда, — коротко сказала девушка.
Жо посмотрел в ее печальные глаза и хмыкнул:
— Женщинам присуще предавать чересчур много значения громким словам и воплям. Ладно, раз мы уж были свидетелями всего этого, — мальчик неопределенно обвел рукой кухню и посмотрел на вмятину на холодильнике, — как ты думаешь, может женщина всерьез любить женщину?
Найни придвинула ему блюдо с круассанам и заметила:
— Мне кажется, и мышей можно всерьез любить…
* * *Флоранс проснулась, когда за окном было солнце. За часами на сей раз тянуться было незачем, — "Тиссо" тикали на руке. Почти четыре часа дня. Прекрасно, — выходной выдался солнечным. Чудный праздничный денек. Даже одеваться не нужно. Флоранс села и попыталась поправить платье. Никогда не спала одетой. Ну, сегодня начинается новая жизнь. Внутри уже было по-новому, — пусто и чисто. Только голова слегка ныла. Впереди целая эра спокойствия и простоты, — головная боль пройдет, исчезнет сумасшедшая служанка, пес перестанет воровать туфли, а по ночам можно будет высыпаться, а не изматывать себя извращенным сексом.