Европейский сезон (СИ)

Жан потрясенно ахнул. Флоранс не издала ни звука. Они наблюдали как Катрин, небрежно цепляясь одной рукой за виноград и выступы камней, соскользнула на землю. Заняло это две-три секунды, не больше.
Босые ступни оставляли на траве газона росистый след. Флоранс не могла заставить себя взглянуть в лицо подруги. Кажется, и Катрин сейчас смотрела поверх голов.
— Уезжаете, да? — голос девушки звучал хрипловато. Как после бурно проведенной ночи.
— Фло всегда плохо спит на новом месте, — сказал Жан. Он что-то явно чувствовал, но в полной растерянности, не мог понять, что именно происходит. — Отвезу ее домой, пусть выспится.
— Да, ей очень нужно выспаться, — скрежещущим тоном согласилась Катрин, и длинно, на редкость мерзко, сплюнула под колесо машины. — Пожалуй, мне тоже нужно отдохнуть… — она резко развернулась и пошла к своему "Ягуару".
Потрясенный Жан, открыв рот, смотрел вслед
"Он глупый", — подумала Флоранс. "Воспитанный, образованный, и непроходимо тупой. Как я".
— Она так и поедет босой? — пролепетал Жан.
— Наверное. Она бывает очень эксцентричной.
"Ягуар" взревел двигателем.
Флоранс и Жан смотрели, как машина остановилась у ограды. Девушка вышла, подхватив подол, сделала короткое, с полуоборота, движение. От удара босой пятки невысокие, сбитые из белых крашенных брусьев, ворота с треском распахнулись. Машина двинулась дальше, выбралась на дорогу и устремилась в сторону города.
— Что случилось?
Флоранс и Жак одинаково вздрогнули и обернулись. Перед ними стоял полуголый Эдвардс. На хозяине дома были только широкие пижамные штаны и ночные шлепанцы. "Проспал, скотина околдованная", — мрачно подумала Флоранс. Это было несправедливо, — Эдвардс выглядел не скотиной, а жутко разочарованным мужчиной. Крепким, ухоженным. Привлекательным. Несправедливо обиженным. Вызывающим сочувствие. Только несколько складок на, в общем-то, подтянутом животе чуть-чуть портили впечатление.
"А ведь я его готова убить", — поняла Флоранс. "Сунуть зазубренное жало ножа-насекомого прямо в эти брюхастые складки и вспороть до грудины. И такая липосакция доставила бы мне дикое удовольствие. Просто счастье, что я не ношу оружие".
— Катрин уехала, — пробормотал Жан.
— Я понял, — Эдвардс совершено дурацким жестом подтянул штаны. — Она пнула дверь, сказала — "я позвоню" и исчезла. Что случилось? Кто-нибудь мне может объяснить?
— Ничего страшного. С девушками так бывает, — сказала Флоранс. — Она позвонит.
Жан посмотрел на нее с испугом, — сейчас голос любовницы звучал ржавым скрежетом.
Эдвардс с ненавистью уставился на спокойную и красивую медноволосую даму. К кому относиться эта ненависть, — к женщинам вообще, или конкретно к несчастной мадам Морель, сама Флоранс не поняла и не хотела понимать.
— Она точно позвонит? — требовательно спросил Эдвардс.
Флоранс дернула плечом:
— Думаю, — да. Раз обещала. Но я ей не мама…
Выезжая из разбитых ворот, Жан с ужасом посмотрел на повисшие на петлях брусья.
— Я думал она занимается чем-то изящным, вроде легкой атлетики. Фло, тебе не кажется, что твоя родственница немного опасна?
— Не опаснее чем ты, когда болтаешь за рулем всякие глупости, — процедила Флоранс.
[1] Бронзулетки — ювелирные украшения, шузы — туфли, марафет— кокаин, марго — красивая проститутка, понтовая — лживая, обманная. (воровской жаргон).
[2] Рокай — отброс, сволочь.
[3] Каид — глава организованной по этническому признаку преступной группы.
[4] Эскаурдиризм — подслушивание звуков, сопутствующих интимным отношениям.
  
Глава 10
 
Пустынная улица Лиласа тянулась бесконечно. Флоранс сидела, прикрыв глаза. Жан благоразумно хранил молчание. Вот и дом.
"Ягуар" стоял у дома.
"Конечно. Она разумная, хладнокровная. Не будет Кошка разбиваться на пустынной утренней трассе. Побрезгует".
Сама Кошка, ссутулившись, сидела на ступеньках.
— Спасибо, Жан, — сказала Флоранс. — Ты меня невероятно выручил.
 
— О чем ты говоришь, Фло. Ты знаешь, — ты выглядишь очень бледной. Может быть…
— Спасибо, Жан, — процедила Флоранс. — Езжай, и не оборачивайся.
— Но ты позвонишь?
— Убирайся, и нечего не спрашивай! Мы позвоним. Всем… — Флоранс добавила короткое восточное слово, точный смысл которого так до сих пор не знала.
Жан даже не слишком изменился в лице. Машина укатила, а Флоранс пошла к дому.
Катрин смотрела исподлобья. Глаза у нее сегодня были цвета мутного бутылочного стекла.
— Что это за фокусы? — стараясь не хрипеть, поинтересовалась Флоранс.
— Это не фокусы. Мне просто не хотелось там оставаться.
— Почему так внезапно? Что случилось? Мне не вериться, что Эдвардс допустил какую-то вопиющую бестактность.
— Ты действительно хочешь знать? — Катрин покрутила головой, как будто ей жал воротничок, хотя на открытом платье, отсутствовало даже подобие ворота.
— Войдем в дом. Я сделаю кофе, а ты мне все расскажешь.
Катрин села за стол, и устало подперла голову руками. Флоранс включила кофеварку.
— Мышь, сгинь! — не оборачиваясь, сказала Катрин.
Флоранс оглянулась, но увидела лишь закрывающуюся дверь.
— Фло, перестань возиться, — так же, не оборачиваясь, сказала Катрин. — Не нужен нам кофе.
Флоранс посмотрела на напряженные плечи девушки и обошла стол.
— Хорошо. Расскажи мне спокойно — что случилось?
Катрин молчала. Глаза у нее были совсем тусклыми. Наконец, она внятно сказала:
— Я в дерьме.
— Ты можешь сейчас не ругаться?
— Я не ругаюсь. Это — констатация факта.
— Что конкретно случилось? Я в чем-то виновата?
— Да. Ты ничего не поняла. Вероятно, я бездарно объясняла.
— Что? Что произошло? Тебе было так плохо с ним?
— Нет, — Катрин поморщилась. — Ты не понимаешь. Я свой оргазм отхватила, если тебя именно это интересует.
— Тогда в чем проблема?
Девушка мрачно смотрела на подругу:
— Ты меня бросила. Просто поехала домой, ни сказав ни слова.
— Я должна была сидеть под дверью и ждать, когда вы выспитесь?
— Да!!! — Катрин взметнулась, едва не перевернув стол.
Флоранс отшатнулась.
Катрин рычала и выглядела по-настоящему страшно:
— Зачем мы это делали?! Какого черта?! Это был не секс. Мы просто изнасиловали сами себя. Фло, неужели не понятно? Зачем я трахалась с этим сученком? Кому на х… такое развлечение понадобилось? Что за блевотная игра?!
— Не смей на меня орать! — визгливо выкрикнула Флоранс. — Звереныш!
Катрин с размаху села на стул. Скрежетнув зубами, очевидным усилием стерла с лица гримасу ярости.
— Извини. Я не хотела тебя пугать.
— Ты меня удивила. Если тебе не хотелось секса с Эдвардсом, зачем ты пошла к нему в спальню? Ты ни слова ни сказала. Пошла и развлеклась с ним.
— Да наплевать мне на Эдика и на весь этот секс. Я совсем поглупела от любви. Дурища такая. Всё ждала, когда ты меня остановишь. Когда скажешь, что дольше можно не продолжать. Зачем, Фло? Почему я легла с ним в постель, когда мне не хотелось? Да, я такая сученка, могу завестись и в процессе. Ты это давно знала. Хотела продать меня? Удалось? Ты же меня любишь. Зачем?! Зачем ты так поступила?!!
— Но ты… — Флоранс пыталась прервать, но Катрин орала так, что звякала посуда в шкафах.
— Почему я чувствую себя преданной?! Ты чье счастье устраивала? Свое? Мое? Глупого Эдика?! Дерьмо, просто дерьмо! Всё вокруг одно дерьмо!
— Не смей так говорить! Я заботилась только о тебе.
— В жопу!!! Подойди к зеркалу и протри глаза, — увидишь мое счастье. Что мы натворили?! Зачем? Я чувствую себя грязной, глупой и тупой как геморройная слоновья задница. Можно спать с кем угодно, я не постесняюсь покувыркаться с тремя, с четырьмя, да хоть с ротой одушевленных существ любого пола, возраста и вероисповедания. Но только когда рядом ты! Когда нам вместе этого захочется. Неужели ты не понимаешь!