Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта (СИ)
С уходом Святослава окончательно стемнело. Гавриил, слышавший подробно весь разговор, решился наконец подойти к магическому кругу и представится ещё одному человеку, ставшему жертвой его проблем.
— А это ты? Рыцарь света. — С иронией начал первым разговор Годфри.
— Похоже, что да.
— Пришёл вовремя. Как раз, когда уже не нужен. Чума на твою голову. Кого ты привёл в наш город? Какое древнее зло висело на твоём хвосте, что ты так не аккуратно притащил его сюда. Постой ка, а жив ли ты? Кто ты такой на самом деле, какому миру ты принадлежишь. Я вижу, что ты не человек и не дух. Кто ты?
— Если честно я сам не до конца это понимаю. Ты знаешь историю последней битвы у стен златоглавого Города?
— Слышал пару раз. Мир после этого изменился. Рухнула цивилизация…
— В той последней битве, те кто остался из рыцарей света, в том числе и я применили магию похожую на ту которую ты использовал сегодня. Мы объединили силы, для того чтобы создать таран способный пробить плоть реальности настолько глубоко, что нам станут доступны идеи вещей. И уничтожить одну из них. Я был этим тараном и уничтожил искусственный разум, саму идею его существования. И по всей видимости повредился сам. Я не понимаю до конца что и как произошло со мной. Но теперь моё существование размазано по полотну реальности. Меня выбрасывает то в одно то в другое место и время. А эти бездушные войны преследуют меня везде где я появляюсь.
— Ты хочешь сказать, что не можешь контролировать то место, в котором появишься?
— На этот вопрос как-то сложно ответить. Знаешь, как во сне, когда можешь что-то менять по своему желанию, а иногда попадаешь в события, которые от тебя совсем не зависят. Так же и здесь. В одних случаях я могу влиять на то где окажусь, а иногда меня выкидывает в места где я быть совсем не предполагал. Я почти полностью утратил свои прежние способности рыцаря света. Всё это время я пытаюсь вернуться назад, понять, что сделал неправильно, постараться исправить эту ошибку хотя бы в себе. Но не могу понять того где должен был поступить иначе. Я, честно говоря вообще не чувствую ничего, что могло бы привести меня к раскаянию, изменению сознания так необходимого для моего возвращения к свету.
— Ну здесь я тебе не помощник. Мне, как видишь, своих проблем по горло хватает. И должен тебе сказать самые большие из них появились как следствие твоих внутренних терзаний. Ты каждому встречному изливаешь душу? Ой я это сделал, то сделал… Миллиарды людей погибли после крушения цивилизации древних и это всё твоих рук дело! И теперь ты приводишь за собой древнее зло в наш город и говоришь: «ой я даже не чувствую раскаяния, какой ужас»… — Годфри ещё долго иронизировал и брызгал желчью обсасывая с разных сторон неуверенность Гавриила в своём состояние и силах.
— Да я собственно не искал у тебя сочувствия, просто рассказал тебе всё это, что бы ты понимал, что происходит.
— Лучше бы ты это сделал сразу как пришёл в город.
— Но тебя не было на месте. Ты ушёл из города именно в тот момент, когда должен был непременно быть в нём. Неужели ты не почувствовал приближающейся опасности?
— Почувствовал, но неправильно оценил её источник. Очень много слилось воедино в этой точке времени. Ну да ладно. — Годфри выплеснув эмоции немного остыл. — То, что сделано не исправить. Ты скажи зачем сейчас пришёл ко мне?
— Я шёл, чтобы отвратить опасность от города, но опоздал примерно на пол минуты, ты успел дунуть в рог уже на моих глазах.
Годфри тяжело и печально вздохнул.
— У них была моя дочь! Среди людей, приготовленных к казни стояла Дора. Я не мог медлить.
— Твоя дочь не могла быть здесь. Она спрятана с другими добрыми людьми в пещере. Это одна из причин по которой я опоздал — уводил их в безопасное место. Там они под защитой света и зло не сможет им навредить.
— Ты увёл её из города, куда? Пообещай мне как человек, от действий которого я пострадал, что не бросишь её и будешь оберегать. С кем она находится в той пещере и где эта пещера?
— Она с Лукой городским ремесленником его ещё зовут Кот. Ты должен его знать он честный человек. И с врачом по имени Михаил. Они друзья.
— Да, их я знаю. Ты выбрал хорошую компанию, но они совершенно не войны, они не смогут защитить её даже от диких кроликов.
— Я буду с ними сколько смогу. А за это время может что-то изменится.
— Помни ты обещал человеку, которому совершил зло. Оберегай Доротею! Но если Дора была с тобой, то кто же стоял у стены среди обречённых горожан? О, кажется я знаю чьи это происки…
— Хорошо, я обещаю тебе беречь её. Я сделаю всё на что способен! Но есть ещё один момент. Ты должен чувствовать, что, протрубив в рог ты разорвал завесу реальности и сейчас что-то очень страшное происходит в ближних к нам её слоях. Весь тонкий план трещит по швам.
— Я сейчас ничего не чувствую кроме агонии разума и терзающих меня духов оказавшихся запертыми вместе со мной.
— Тебе не позавидуешь…
— Я надеюсь, что Святослав разрушит портал и уничтожит меня вместе с ним, когда будет ясно что всё в городе наладилось и Дора в безопасности. Да и не отдавай её Святославу. Я не хочу, чтобы моя девочка была одной из жён этого человека. Не такую судьбу я ей готовил. Он представитель ещё той эпохи, когда иметь гарем считалось необходимым для повелителя. Так что город ждут интересные изменения. Но они сами виноваты в конце концов. Стоило на два дня уйти из города и что они устроили… Да и то что ты чувствуешь опасность — это очень даже может быть… вокруг Новгорода есть места в которых живёт зло могущее пробудится. Поэтому разобраться с этим теперь твоя задача. А я не хочу ничего кроме как забыться. Мучения замурованного разума становятся невыносимы.
— Всё я ухожу. Не волнуйся за дочь я буду её оберегать, и она не достанется Святославу.
— Иди уже отсюда, нету больше сил говорить с тобой. Убирайся и помни свои клятвы!
Гавриил спокойно ушёл в темноту, а к Годфри тихо опустился его товарищ Ночь с которым они долго говорили о вещах только им одним понятным.
В пещере
Над городом спустилась густая ночь. Кот и Михаил стояли на пороге своей пещеры вдыхая свежий, ночной, послегрозовой воздух и смотрели, не отрываясь на сияние, озаряющее всё ночное небо со стороны пустоши. Оно не было похоже не что виденное ими до этого. Переливаясь всеми возможными тонами в спектре красно-синих цветов, оно пульсировало то разгораясь, то угасая с какой-то постоянной, но не понятной амплитудой.
— Мне кажется это что-то не доброе. С той стороны ничего хорошего быть не может. — Сказал Кот.
— Пойдём проверим лошадей. Я не могу больше на это смотреть. — предложил Михаил.
В импровизированном стойле внутри пещеры лошади стояли тихо. Словно прислушивались к происходящему. Михаил нежно гладил свою кобылу по морде, и она в неровном свете факела смотрела на него своими умными и спокойными глазами. Он пытался понять, прислушивался к своим мыслям, хотел услышать хотя бы один намёк, любой едва различимый шёпоток в своей голове подтверждающий, что все его сны правда, что она может с ним говорить, что она знает дорогу, по которой они должны пройти. Но вокруг и внутри него было тихо. Остановился даже привычный шорох мыслей. Словно над тростниковым полем внезапно прекратил дуть ветер, и вся непрерывно поющая в его струях трава замерла на какое-то короткое время.
Порфирий, подгоняемый нетерпением Доры, отвёл её в ту нишу пещеры где отдыхал сам, до того, как встретил остальную компанию. Это было отлично подходящее для ритуала место. Сухое, укромное и даже уютное. Не теряя времени, он быстро перешёл к ритуалу, в успехе которого сильно сомневался. В прошлый раз всё выглядело гораздо проще, а получилось так, что он едва справился. Теперь же с ним ещё была и Дора. Для которой он должен был быть проводником. Тем не менее её рвение подталкивало его и не давало остановится, для того чтобы подумать.
Из тела они вышли легко. Видимо у Доры был природный талант. Но на тонком плане царил хаос. Точнее всё было приведено в движение. Что-то происходило важное, и скорее всего интересное. Но Порфирий плохо представлял, как перемещаться в таких условиях и как найти нужный объект. Он взял Дору за руку, что бы не потерялась, и постарался хоть приблизительно почувствовать направление, в котором может быть Годфри. Но единственное, что ему удалось найти, направляя ментальный поток к учителю — это холод и пустоту. Такое положение дел напугало его. Он подумал, что может быть пещера в которой они находятся каким-то образом блокирует его ментальные способности. Она с самого начала казалась ему не обычной. Парфён повёл Дору к выходу. Но когда они покинули довольно безопасную пещеру, в которой, словно в тихой заводи всё было спокойно и стабильно, Порфирию стало ясно, что происходит нечто сверхъестественное. Все пути были сбиты. Пространство кривилось и стягивалось в сторону пустоши как вода к образовавшейся воронке, а оттуда веяло первобытным злом. Похожим на ту тёмную бездну, которую он видел на мосту страха, но не такую бесформенную. Это зло лепилось по какой-то матрице однозначно превращаясь в нечто живое и разумное. Теперь ему стало понятно почему он не видит учителя, весь его мыслепоток уносило в сторону этой воронки, и он терялся в её темноте. Порфирий обернулся к Доре намереваясь предложить вернутся назад и не рисковать, попробовать в следующий раз, когда ситуация прояснится и на тонком плане не будет такого сметения. Но увидел в её пылающих глазах такую надежду, что не смог спасовать и пошёл наугад, пользуясь одной лишь интуицией. Сказал только: