Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта (СИ)

Гавриил сразу узнал отца Доры, хотя и не был с ним знаком. Второго такого в городе точно не было. Призрачный воин находился в смятении. Гавриил в начале не мог понять зачем этот человек делает то что делает. Ради какой цели он приносит себя в жертву. Таким магическим артефактом во времена доисторических эпох побеждали армии иноплеменников. Но трубящий в него приносился в жертву. А армия врагов против которых призывались призраки становилась одержимой, её войны начинали драться друг с другом. Гавриил отлично всё это знал. Ещё когда он проходил своё обучение на пути рыцаря света они изучали все возможные виды оружия, которые могут применить против них на поле боя. Но поведение Годфри вызывало у него непонимание. «Зачем же он сам дует в рог? Да и вообще это жуткая дьявольщина!» — Подумал Гавриил, глядя на пентаграмму в центре которой стоял Годфри. «Почти тоже самое пробовали сделать и мы, когда-то». — Подумал он с горечью и увидел, как Годфри пытается покинуть магический круг, но ноги его уже вросли в землю и начали каменеть. А рог всё продолжал издавать свои адские, не уловимые обычным человеческим ухом звуки раздирая всё сильнее плоть реальности. Энергия леса шла через пентаграмму в Годфри, он, не отдавая свои силы, продолжал жить, каменел и превращался в портал между мирами. Армия духов обнаружив врагов, ради которых их вызвали к жизни из чертога мёртвых, ринулась в бой. И с древним боевым кличем ур-ааа достигла непосредственной близости с пришельцами. И тут Святослав скакавший первым в окружение своих знаменосцев, жаждущий наконец обагрить живой кровью свой меч и забрызгать доспех, обнаружил интересный факт: отсутствие души в своих врагах. И больше того — именно по этой причине они его совершенно не видят. Он радостно, почти по-детски воскликнул:
— Поживём братцы! — Слетел с коня и вселился в главаря пришельцев. — Ха, ха, ха, отличные тела! Спасибо дружище Годфри!
Другие витязи, скакавшие в первом ряду и отличающиеся особой славой, незамедлительно последовали примеру предводителя и заняли места отсутствующих душ в остальных пришельцах.
— Давно, как давно я не чувствовал плоть вокруг своего духа. К чёрту всех гурий и чертог, променяю даже за один день жизни. — Орал Святослав во всё горло.
Ошарашенные горожане, на глазах у которых второй день подряд, развёртывалось светопреставление. Чувствовали вибрации рога, видели, как у леса открылось окно потустороннего портала, и как из него, продираясь сквозь фиолетово-синюю завесу, выходили ряды воинов призраков. После того как эти войны на глазах у половины города заняли места в бездушных пришельцах люди не знали разбегаться им в разные стороны или с радостью благодарить Годфри и принять новообразовавшуюся силу.
Но Святослав развеял все сомнения горожан относительно своего статуса. Зычным голосом древнего князя он произнёс:
— Прекрасный город братушки, люб он мне. Будем здесь жить и править. Скорее пойдём те во внутрь и закатим пир по поводу нашего воцарения.
Он оглядел собравшихся, увидел стоящих у стены приготовленных к казне.
— Смотрю мира у вас нет. Ну так это в прошлом. А преступников этих простим в честь праздника. Отпускай те их и накрывайте столы скорее. Гулять будем целую неделю. Эх хорош город.
Горожане, испытав на контрасте прилив эмоций с радостью бросились выполнять новое распоряжение, лелея в глубине души мысль о том, что новый князь весел и может быть не так плох, а порядку при нём будет уж точно больше чем при городском совете. Тем более, что он не сам пришёл, а как бы по приглашению Годфри.
Святослав тихонько подозвал одного из своих знаменосцев и шёпотом сказал ему:
— Иди в город и проследи, чтобы все были заняты приготовлением к празднику и, чтобы у всех было хорошее настроение. Вина не жалеть и всего остального тоже. То, что сегодня произошло это подарок судьбы, который бывает один раз за всю вечность. Мне надо пойти попробовать поговорить с Годфри. Я чувствую он ещё жив. Я не хочу, чтобы он держал на меня зло. Но и от города не откажусь не при каких обстоятельствах.
 
Знаменосец аккуратно отсалютовал своему князю, так чтобы не привлекать особого внимания и повернулся, собираясь приступить к выполнению приказа. Но Святослав остановил его.
— Постой. Посмотри, на что в городе можно сменить это тряпьё. Уж слишком не презентабельно. Может здесь найдётся достойный оружейник, который сможет выковать подходящий для князя доспех. Да, и забери уже у всех, от греха, эти хреновины, которые огнём плюются. Не нужны они настоящему войну. Грех и срам это какой-то. Да и остальных переодень, во что ни будь нормальное.
— А с этим что делать? — спросил знаменосец указывая на амуницию и оружие древних.
— Да хоть бы и сжечь. Только смотри что бы никто не припрятал, иначе мало ли что кому может в голову прийти. Крамола какая, например. Не нужно оно нам. Всё сказал, иди.
Знаменосец отправился в город, а Святослав пошёл к Годфри. Гавриил всё это время аккуратно пробирался к вновь образовавшемуся порталу, но увидев приближающегося Святослава решил отойти в тень леса, чтобы беспрепятственно досмотреть ситуацию до конца, а потом уже подойти познакомится с закованным в портал Годфри.
— Годфри, дружище. — Начал Святослав, когда подошёл на достаточно близкое расстояние, что бы разговаривать шёпотом. — Честно говоря не ожидал увидеть тебя в таком состояние и должен сказать, я предупредил тебя насчёт рога.
— Где ты находишь этих сук!? — В бешенстве спросил Годфри.
— Извини, ты о ком сейчас?
— Конкретно сейчас я имею в виду ту, что представляется Деметрой, но у тебя там целый выводок таких.
— Ну если по правде, то это они меня находят. Этими делами в чертогах занимается тот парень проводник. Он их приводит откуда-то и избавляется от тех, которые перестают помнить своё назначение. Но к чёрту чертог. Ты сделал мне такой подарок. Ты даже сам не представляешь. Я твой должник, учитывая ситуацию.
— Что будет с городом?
— Ну с городом теперь будет всё хорошо. Он под моей опекой. Ему больше ничего не угрожает. В мире не было война более доблестного и славного чем я.
«Понятно. Ничего кроме тебя самого! Но, лучше пусть будет Святослав, который тем более признаёт, что должен. Чем кто ни будь ещё». — Подумал Годфри.
— У меня осталась в городе дочь…
— Не беспокойся, её ждёт лучшая судьба из всех возможных. Я возьму её в свой терем, сделаю любимой женой!
— Это очень… Да, спасибо друг! — Сказал Годфри, а сам подумал: «Этого мне ещё не хватало и ведь не объяснишь почему мне такой вариант не нравится».
— Ну вот и славно, не переживай не о чём. Я буду навещать тебя. А где дочь твоя и где в городе терем в котором ты жил?
— Пока я путешествовал в твой чертог произошло восстание и мою школу сожгли предатели. А дочь скрылась куда-то. Я не успел её найти.
— Ты успел разобраться с предателями? И, кстати, а что это за бездушные парни, которые так вовремя здесь оказались?
— Нет, не со всеми. Остался ещё один. Его зовут Флором. Он зачинщик всех беспорядков в городе. Я шёл по его следу, когда пришли эти бездушные, как ты выразился. Понятия не имею откуда они взялись.
— С предателем я разберусь будь покоен. Его ждёт достойная кара и дело твоё в городе не будет забыто. Я восстановлю твою школу. Но что теперь с тобой делать? Что за адский ритуал ты провёл и почему ещё жив внутри портала?
— Ритуал подсказала мне твоя стерва, о которой я говорил. Меня питает весь лес, а его запас практически не исчерпаем. Похоже я сам стал порталом. Я думаю ты должен меня будешь разрушить. То, что я чувствую — это невыносимо. Но это немного позже. Я хочу уйти спокойно, когда буду уверен, что все мои дела закончены.
— Да будет так.
Святослав собирался уходить, но Годфри остановил его.
— Постой, начерти магический круг вокруг портала. Мало ли кто ещё из него может выйти.
— Твоя правда.
Святослав провёл небольшой ритуал создавая магический круг и счастливый отправился в город на пир, посвящённый своему воцарению. А Годфри в бессильной злобе остался замурованным в портале. Он чувствовал, как сквозь него проделана прореха в реальности, разум его метался в безумие. Сроднившиеся с ним духи рвались из случайно образовавшейся темнице и не имея сил покинуть её терзали своего хозяина, который пригвождённый между мирами не мог дать им сдачи.