Три мирных года (СИ)

Он улетел, а мы задержались до следующего рейса, чтобы разобраться сначала с эвакуацией в больницу Вадима и Марины, которую врачи буквально вытягивали с того света и самим звездолётом.
Насчёт Хацкевича меня успокоили, что с ним ничего страшного. Но придётся сутки полежать в больнице, окончательно оклематься. А вот про девушку мне сообщили сразу: её везут в местный госпиталь и будут оперировать. Ещё врач высказал много нецензурных слов в адрес человека, вколовшего ей стимуляторы, но Ленка в долгу не осталась и наговорила ему гадостей попутно объяснив, что не вколи мы ей стимуляторы, то разбились бы без вариантов.
Со звездолётом было немного сложнее. Прилетевшая ремонтная бригада, мрачно оглядела массивную тушу нашего «Бумбараша», немного поворчала, а потом сказала, что им нужна неделя, чтобы провести начальный ремонт, потом поднять корабль, перетащить его на верфь и там уже сделать полный ремонт.
— Три дня, — сказал я, вспомнив Тихонова.
— Не борзей мамлей, — на меня надвинулся здоровяк-бригадир.
— Ничего не знаю, — пожал плечами я. — Корабль потребуется полковнику Тихонову через три дня. Впрочем, можешь сам с ним согласовать сроки.
Бригадир удалился, что-то ворча себе под нос, а мы с облегчением заскочили во флаер, который унёс нас в Альзаоинс, небольшой, но важный транспортный узел Ирсеилоурской Народной Социалистической Республики. Офигеть, блин.
Выбор города был оправдан со всех точек зрения. Городок небольшой и сонный. Даже близко не столица, где полно внимательных глаз, да кого угодно, главное, что не тех, кого нужно.
— Сколько же нас здесь не было? — спросил я, у сопровождавших нас бойцов.
— Меня тут вообще не было, — отозвался Варяг. — Ты со Жмыхом и Черепом здесь зажигал.
— И со Стерлядкиной, — ухмыльнулся я.
— А правда рассказывают, что ты её прям в бою, под обстрелом… — начал Гриша, но взглянул на Приклонскую и осёкся.
— Пошлые и очерняющие офицерский состав Советской армии анекдоты, — сказал я и подмигнул Варягу так, чтобы этого не заметила Ленка.
Заселили нас в гостиницу, что забавно, напротив тех казарм военнопленных, которые мы взяли штурмом и освободили немало народа, включая Марину Стерлядкину. В самих бараках теперь находился госпиталь.
— Просто более приличный отель, он в двух кварталах, но там поселилась императрица с сыном и их гости, — объяснял, извиняясь, сотрудник нашей службы судя по лицу из местных.
— Ничего, я негордый. А с императрицей под одной крышей жить, ну его на фиг.
К вечеру мы успели и поесть, и помыться, и переодеться и даже немного вздремнуть. Но, когда появился Тихонов, мы сидели и смотрели местные новости. На имперском языке, разумеется. Свою-то изначальную речь местные успели позабыть основательно.
Как и мы полковник Тихонов был одет по гражданке. В руках у него была, как он и обещал, бутылка местного коньяка.
— Давайте, товарищи, за знакомство, — сказал он, разливая коньяка по стаканам. — И не жмитесь, мы сейчас не на службе. Но особо не налегайте, ирсеилоурский алкоголь крепкий и коварный.
Да мы бы и не стали. Что мы дураки, в присутствии командира напиваться?
— Скажи мне Валер, — когда мы выпили по первой. — Как ты оцениваешь прошедшую операцию?
— Удовлетворительно, — ответил я. — Мы выполнили поставленную задачу, никто не погиб, но несколько раз попали в опасную ситуацию, три раненных и пришлось запрашивать подмогу.
— Всё правильно, — кивнул Тихонов закусывая. — Но есть и моя ошибка. Я не отнёсся к операции серьёзно, поэтому и устроил тебе проверку с Марселем. Это отвлекло тебя на старте, ты поручил взлёт Стерлядкиной, и в итоге вы оказались неподготовленными к встрече с противником. И не говори мне — «кто же мог знать»? Я знал, что вокруг операции закрутился узел интриг. Вот.
Он полез за пазуху и извлёк оттуда несколько фотографии и протянул мне.
— Узнаёшь? — спросил он.
Я взял фото и быстро осмотрел их.
— Ну да, это Гарьерг, гостиница, где останавливались мы с Мишаней и Мариной, аккурат на прошлогодних зимних каникулах. Вот только, что там произошло?
 
В номере, коридоре и перед самой гостиницей были видны следы перестрелки, была кровь и лежало несколько трупов.
— Попытка похищения тебя, вместе вот с ней, — он кивнул на Приклонскую. — Но ты был главной целью.
— Кто? — спросил я отрывисто.
— Засветились: орден Серебряного Эстортуэра, разведка Торкартена и боевики пары халлдорианских кланов.
— Серьёзно, — кивнул я.
— И ровно на сутки опоздали сотрудники ЦРУ, — закончил полковник.
— Но что им всем от меня надо?
— Любые сведения об императрице, — хмыкнул Тихонов. — Ты единственный им известный человек, который видел её последним. Больше никаких зацепок ни у кого нет.
— Кроме тех, кто атаковал нас, в системе Полыни.
Тихонов махнул рукой и покачал головой.
— То была случайность. Наши заграничные коллеги присматривают за несколькими звёздными системами, где потенциально мы можем скрывать императрицу. На Полыни тоже было два звездолёта, которые нелегально проникли туда. Кстати, после вашего ухода на Ирсеилоур, полковник Мирзоян всё-таки поднял в космос звездолёты и заставил сдаться атаковавшие вас корабли.
— Но как они узнали, что мы перевозим императрицу и сына? — уточнил Варяг.
— Сейчас идёт следствие, мы допрашиваем взятых в плен, американцев. Но они вряд ли что-то расскажут. В атаке на вас ЦРУ использовало гражданских, а не своих сотрудников, которые сейчас несут чушь, но связать их с ЦРУ на суде не удастся.
Он потёр подбородок, как будто разглаживал бороду и замолчал.
— Вот такие дела.
— Я одного не понял. Зачем всем понадобилась эта женщина с ребёнком? — спросил Варяг.
— Вы обратили внимание, что во всей Галактике после захвата Халлдорией Арзалакса, царит мир? — ответил Тихонов, вопросом на вопрос. — Но это не потому, что все вдруг стали пацифистами. Нет, отнюдь. Идёт подготовка к новой войне.
— Полковник Копылов говорил, что есть тридцать лет, — вмешался я.
— У нас, — уточнил Тихонов. — Нас не тронут примерно двадцать пять — тридцать лет. Но в Галактике начнут воевать уже через год-полтора. Делить имперское наследство. За это время галактические сверхдержавы подомнут всякую мелочь, укрепят и натаскают вооружённые силы и оставшиеся победители, по нашим прогнозам, три или четыре государства, обрушаться на нас, всей мощью. И мы не выдержим этой атаки. Поэтому всё, что мы делаем сейчас, подчиненно единственной цели: грядущая бойня, должна пойти по нашему сценарию и к нашей выгоде. Не укрепить сверхдержавы, а ослабить и разъединить их окончательно. Ну а дальше, как получится.
Мы все молчали, придавленные свалившейся на нас информацией. Вот так вот. Я, оказывается, не спас Землю, а просто отсрочил её падение.
— Ну, бойцы, не раскисайте, — ухмыльнулся Тихонов. — Начальство оно тоже в курсе и оно об этом думает, круглые сутки. ГРУ ведёт работу сразу по десятку направлений. Обо всём рассказать не можем, но интрига с наследником империи, одна из них.
— Цель, как я понимаю, поставить орден Серебряного Эстортуэра себе на службу? — я поднял глаза на Тихонова.
— В идеале, — не стал скрывать он. — Цели ордена нам близки. Без этой их ереси про Вестника и прочих мистических откровений, разумеется.
— Прямо гора с плеч, — не покривил душой я.
— Но ты всё равно не расслабляйся. Теперь время неприятной новости. До тебя доходили слухи, что мы хотели оставить твою группу ещё на год в резерве, так?
— Да, — осторожно сказал я, не став скрывать от командира.
— Это неспроста. Дело в том, что работу на твоём направлении, исследование соседних галактик, решено отложить. Аккурат до начала военных конфликтов между постимперскими странами. Все займутся друг другом, даже американцы влезут. Словом. Всем будет не до тебя и не до того, что там на окраине Млечного пути делаешь.
— Правильно, — раздался у меня в голове голос Артемиды. — Иначе на вас обрушаться раньше, чем у нас что-то получится.