Паутина дорог (СИ)

Все его приказы были исполнены.
По прибытии в Брению заложников сразу отправили в древнюю крепость-тюрьму, а герцог поехал к королю со срочным визитом. Асмунд Бреон должен был понять и простить своего подданного за самоуправство, потому что ничего другого Даниэлю не оставалось. Он просто хотел спасти жизнь монарха — даже, возможно, ценой жизни шпионки Дейны.
Но в тот день у короля была важная аудиенция. А на следующий день — другая.
Чуть позже Даниэль все-таки смог предстать перед его величеством и объяснить ему обо всем, что произошло.
— Шпионы не дают нам покоя, — покачал головой король Асмунд, внимательно выслушав каждое слово визитера. — Но я к этому даже привык. Тем не менее, шпионы-убийцы куда страшнее и опаснее.
— Полностью согласен, Ваше Величество.
— Скажите, вы отдавали вашим людям приказ убить хана?
— Нет.
— Очень жаль. Так бы они могли избавить нас от одной большой проблемы. А так они просто попадутся и будут казнены.
— Вы уверены в этом?
— Если дело с черной одеждой обстоят так, как вы говорите, то да, — твердо сказал король. — Уверен.
— В таком случае, — герцог немного помедлил с просьбой, — будет ли мне дозволено отправиться в Рантеран?
— Вам? — Асмунд Бреон посмотрел на вассала так, словно тот произнес прекраснейшую шутку. — Ни в коем случае. Вы нужны мне здесь.
Вместо ответа Даниэль низко поклонился своему монарху и оставил его в одиночестве. Именно сейчас, в эту самую минуту, он сожалел о том, что схватил шпионов. Как только хан узнает об этом, дни Дейны и Леона будут сочтены.
Даниэль шагал по пустым дворцовым галереям и рассеянно размышлял, когда успел привязаться к несуразной и насмешливой девчонке, к стихийной ведьме. Когда успел начать думать, что предать своего короля ради ее спасения не так уж и плохо? Ведь именно он всегда рисковал своими людьми, считая их легко заменимыми. Так погиб отец Леона, покойный князь Патрик Лоренцо.
С Дейной все совсем иначе.
Но девчонка не должна узнавать об этом раньше времени. Никто не должен. На королевской службе главное — верность и преданность монарху, а не любовные шашни. Это и есть негласный закон норденийской знати, который Даниэль Виенто собирался нарушить.
Дело не требовало отлагательств.
Вернувшись в особняк, герцог велел собирать вещи в дорогу, мысленно репетируя, как он в будущем станет оправдываться перед взбешенным королем. Эти мысли были тяжелыми, однако совсем не лишними.
— Ваша Светлость?
Заглянувший в комнату без предупреждения переводчик выглядел смущенным и напуганным. Но пытался держаться.
— Да? — вздохнул Даниэль. — Что вам угодно?
— Я бы хотел признаться вам, — парень опустил голову и застыл с виноватым видом. — Я не тот, за кого себя выдаю. Меня зовут Райто Сино. Пекарь из Нортэна.
Даниэль с подозрением сощурился.
— Значит, очередной лазутчик?
— Нет, Ваша Светлость. Мой брат погиб, заслоняя собой короля. А я знаю норденийский и рантеранский. Я решил оставить дело пекаря и служить вам.
Повисло тяжелое молчание. Герцог Виенто видел и чувствовал, как привычный мир вокруг него с хрустом ломается на много частей, разбивается вдребезги, обнажая совсем другую реальность.
— И мне кажется, — Райто позволил себе легкую улыбку, — что я смогу вам помочь.
Глава 4. Арест и дар
Соглашаясь выполнить приказ герцога Виенто, Дейна не сомневалась, что в рантеранской столице все так же, как в норденийской академии. Строгие порядки царят везде, а будни до отказа забиты уроками и чародейскими практиками. Но была очень удивлена, узнав, что здесь все намного проще.
Единственный негласный закон, который не дозволялось нарушать никому, касался одежды. Студенты носили простые платья из тяжелого зеленого бархата и белые мантильи. Студенты — штаны и камзолы из того же материала, и тонкие белые рубашки. И тем и другим полагались ботинки из странного вида кожи. Ходили слухи, будто она драконья, но Дейна не верила этому. Откуда бы на планете Вирит взяться драконам, если они водятся только на богатых планетах? Так говорили учителя, когда Дейна была ребенком, но никто эти сведения не подтверждал.
 
Кроме одежды в правилах не сгущали краски.
Никто не диктовал студентам суровых правил и распорядков. Менторы, как их называли в академии при дворце хана, отличались от норденийских преподавателей доброжелательностью и спокойствием. Они же сразу говорили, что ответственность за обучение лежит на самих студентах. Своеволие и лень проявлять можно в любых количествах, но последствия могут стать ужасными. И они, менторы, в этом точно не виноваты.
Эти простые слова, сказанные добрыми голосами четырех стихийных магов — менторов — произвели на Дейну неизгладимое впечатление. И она стала учиться со всей прилежностью, на которую только была способна, пытаясь подать хороший пример Леону.
Тот же не разделял столь внимательного отношения к обучению.
— Главное это не знания, а баллы, — говорил он всякий раз, когда в свободное время Дейна пыталась всучить ему учебник по изучению стихий или по истории древнего Рантерана. — Не все дают за знания.
— Почему это? — удивилась однажды девушка, без всякой досады прислушавшись к его словам.
— Вы можете понравиться преподавателям или не понравиться. Как и я. Кто-то из них ненавидит норденийцев лютой ненавистью и уж точно не станет ставить нам высшие баллы. Наградит, к примеру, пятью баллами из восьми, и велит оставаться довольными.
Этот ответ удивил Дейну. Ведь она не заметила предвзятого отношения менторов к студентам. Конечно, здесь не обходилось без некоторых шероховатостей. Менторы были все, как на подбор, мудрыми старцами с седыми прядями в черных волосах, одетыми в цветастые халаты. Они предпочитали заниматься с юношами больше, чем с девушками, но в остальном не делали различий между студентов.
К тому же девушки здесь находились в явном меньшинстве.
Дейна попыталась подружиться с тремя своими соседками по комнате, но они оказались рантеранками и совсем не понимали ее язык. А еще она им совсем не понравилась. Три черноволосые ведьмы с похожими смуглыми лицами презрительно рассматривали белокожую кудрявую Дейну, перешептываясь за ее спиной.
Это не могло не расстраивать. Хотя с одной стороны она смирилась с участью заложницы и радовалась тому, что, хотя бы менторы говорят на норденийском, но с другой наивно лелеяла мечту подружиться с кем-нибудь. Очень скоро стало ясно, что это исключено. Вместо Дейны в Нордению отправилась девушка по имени Джи.
— Наверное, им горько видеть меня на их месте, — поделилась через несколько дней Дейна со своим приятелем, во время вечерней прогулки.
— Моим соседям тоже, — неохотно поделился тот. — Но они восприняли меня гораздо хуже.
— О Стихийные Боги, за что?
Она остановилась и с испугом прижала ладони к груди, впервые за все это время почувствовав смутную тревогу за Леона. Его могли схватить так же, как и ее, но, в отличии от Дейны, допрашивать строже и пытать сильнее.
— Ты волнуешься? — спросил юноша с удивлением. — За меня?
— Да! — ответила Дейна испуганно и с некоторым вызовом. — Что в этом такого?
— Ничего, — смущенно сказал Леон и опустил голову. Мочки его ушей резко покраснели. — Просто за меня никогда не тревожился даже родной отец. Он считал, что раз я убил свою мать, когда рождался, то способен прожить без его любви.
— Отец… — эхом повторила Дейна. — Стихийные Боги, это жестоко!
Леон чуть улыбнулся с грустью, и промолчал.
Время шло, они продолжали жить и обучаться в магической академии при дворе хана, познавая новые заклинания, руны, боевые искры. Проблем или трудностей не возникало, но за все время их с Леоном так и не представили хану Тан. Обычно новеньких студентов-чужеземцев представляли в первые же неделю, но их не пригласили, вопреки всем надеждам и тревожной суете.
Это стало волновать Дейну, ведь герцог Виенто приказал узнавать все тайны и секреты семьи и приближенных хана. А как подступиться к нему, живя на приличном расстоянии и не имея возможности увидеть его карету даже в окно?