Паутина дорог (СИ)

— Бабушка прожила тяжелую и трагичную жизнь, — иногда говорила Лилиана с самым философским выражением лица. — Она имеет право на это.
— На что, матушка? — Дейна тяжело вздыхала и недовольно корчила гримасы. — На возможность портить нам настроение?
— Хватит, дочка! Ты выросла ужасно злопамятной.
— А ты — до отвращения терпеливой!
— Зато я умею любить и ценить семью. А ты ценишь только себя.
— Кто бы мог подумать, — девушка картинно возводила глаза к потолку. — Интересно, с кого бы я могла взять пример.
— Со своего умирающего папаши.
— Вот как? — ухмылялась Дейна и хрустела пальцами, хотя ей становилось очень больно от каждого такого сравнения. — Провести параллель между тобой и твоей матушкой-крикуньей?
— Хватит! Замолчи! Ты ужасно злая!
Разговор заканчивался обычно тем, что либо Дейна выскакивала в одном тонком домашнем платье на улицу, либо Лилиана принималась шумно мыть посуду, всем своим видом давая понять, что не желает слышать о старой злюке ничего дурного.
Месяц Датин подходил к концу. Мороз крепчал, снега становилось все больше, а ветер жутко выл в трубах каждую ночь. Дейна прожила в этом доме чуть меньше пятнадцати лет, но каждую зиму привыкала к этому зловещему звуку. По ночам она куталась в старое теплое одеяло, и в минуты бессонницы думала про Леона. Как он там? Западные войска охраняют столицу, и любимый должен находиться в безопасности, но за последние месяцы Дейна усвоила, что безопасность — всего лишь иллюзия.
Беда может явиться в любой дом, постучаться посреди ночи огромным кулаком в любую дверь, и отобрать все, что дорого. Жизнь, дорогих людей, деньги, честь, здоровье… Думать и знать об этом тяжело и страшно, но все лучше глупого отрицания.
В двадцать второй день месяца Датина гонец от инквизиции привез ей еще одно письмо. Это известие уже не смогло порадовать девушку так же сильно, но заставило гордиться собой.
Каждый год один маг, выбранный случайным образом, принимал участие в дебатах с инквизитором. Последнего выбирали также случайно, без предвзятого отношения епископа. Это происходило во всех городах, кроме столицы — в ней устраивали нечто более масштабное. В течении часа маг и инквизитор должны были вести жаркий спор о том, чья сторона права. Решение о победителе выносили горожане, а о призе объявлял городской глашатай.
— Только, заклинаю тебя, не называй инквизиторов тварями и гадюками, — посетовала Лилиана, когда дочь показала ей письмо, скрепленное круглой печатью епископа. — Ты им все равно не объяснишь очевидного. Виенто точит на тебя зуб, а я простая целительница и не смогу помочь.
— Все в порядке, матушка! — Дейна шутливо поклонилась и принялась одеваться. — Не тревожься попусту.
— Дай-то Боги.
Девушка надела шерстяное платье и теплый плащ, обула новенькие зимние сапоги и вышла из дома, стараясь не оскальзываться на обледенелых лужах. Ее душа пела и плясала. Победа в дебатах — великая честь для ведьмы, а еще есть надежда на денежный приз. Только призы распределяют тоже случайно. Одним дают мешок золота, а вторым помилование от казни, которая должна наступить, якобы за дерзость.
Если бы дебаты проводили на Алой площади, Дейна мигом бы решила, что ее заманивают в ловушку, и отказалась бы от участия, не раздумывая. Но нет, их открыли на главной городской площади, возле мэрии. Там же разожгли два костра: один символизировал священный огонь инквизиции и в него подкидывали поленья, а второй был явно наколдован магией и горел, не реагируя на обильный снегопад.
А еще там красовались три возвышения — для ораторов и глашатая, образуя своим расположением ровный треугольник. Но о символичности этой фигуры в дебатах ничего не известно.
Дейна зябко поежилась. Хлопья снега упрямо летели ей за шиворот. Пришлось поднять капюшон, но и тут ее поджидал неприятный сюрприз: в капюшоне уже притаился подтаявший снег, и немедленно намочил ее густые кудри. Ничего страшного, но смахивало на дурное знамение. Нет ли здесь ловушки?
Уже придя на площадь и поднявшись на отведенное ей возвышение, возле магического огня, Дейна успокоилась. Никто не собирался ее убивать или арестовывать. Интересно, кто же станет ее противником? Второе возвышение пока пустовало, а на третье, в центре площади, уже залез молодой парень с луженой глоткой. Разношерстная толпа горожан успела собраться. Мужчины и женщины, дети и старики, торговцы и нищие… Они пришли сюда добровольно или под посулом? А может, под угрозой?
 
— Дамы и господа! — от громкого голоса глашатая люди в толпе одобрительно взвыли — они хотели зрелищ. — Приглашаю вас посмотреть на дебаты двух представителей враждующих сторон! Инквизиция и магия!
К пустому возвышению неторопливо приблизилась молодая женщина, не старше Дейны на вид, и приветственно помахала рукой. Издалека ее лица видно не было, но бледная кожа и черные волосы напомнили Дейне про палача Кайолин из рантеранской тюрьмы. Девушку так и передернуло от жестоких, страшных воспоминаний.
Инквизиторша была одета в длинное темное платье с меховым воротником, а за спиной развевался белый плащ, на котором не видно снега. Дейна с презрением подумала, что красный подошел бы ей лучше. Но пока нужно молчать.
— Сегодня в дебаты вступят две женщины! — продолжал глашатай. — Вашему вниманию представляются Дейна Морлан — одаренная стихийная ведьма! И Мелани Энгель — потомственный инквизитор!
Из толпы зевак раздались одобрительные возгласы и непристойный свист. Дейне захотелось уйти, но она продолжала стоять на месте и повторять себе, что и без того успела разозлить церковников своим поведением, летом. Чтобы не усугублять ситуацию, надо остаться, и… победить!
— Не будем тратить даром времени! — заявил глашатай с широкой улыбкой. — Дамы, передаю слово вам!
— Я считаю, — изрекла Мелани, — что колдунов и ведьм, особенно одаренных, нужно брать под особый контроль. И при необходимости уменьшать их количество.
Толпа одобрительно взвыла. Уже сейчас стало ясно, на чьей стороне этот неумытый сброд.
Закрыв глаза, Дейна мысленно сосчитала до трех, а потом слегка улыбнулась.
— Магия не настолько предсказуема, — пропела она, наслаждаясь реакцией соперницы. — Она может появиться в семье любого религиозного человека. Любой младенец родится магом или ведьмой, вне зависимости от нетерпимости его родителей. Вот вы, Мелани, что станете делать, родись у вас колдун или ведьма?
— Отдам в деревню, на воспитание крестьянам! — отчеканила металлическим голосом инквизиторша. — Пусть приносит пользу стихиями или зельями!
— Но убивать его вы не станете? — Дейна позволила себе ухмыльнуться.
— Это грешно и бесчеловечно! — возмутилась Мелани.
— Ровно, как и отправлять на костер чужих детей!
— Чужая кровь не имеет для нас значения. Мы истребляем ересь!
— Магия равносильна ереси?
— Магия противоречит всем верам и религиям, значит, да!
— А как же Стихийные Боги?
— Они придуманы дикарями! Им и сейчас поклоняются истинные дикари, вроде вас!
— Зато они покровительствуют стихиям, — отрезала Дейна, — а ваши выдуманные боги служат для оправдания убийств!
Она уже не прислушивалась к одобрительным или гневным возгласам из толпы. Она старалась не думать, что как только сойдет с возвышения и покинет площадь, ее подхватят под руки, уведут в церковную тюрьму и запытают до смерти. Или милосердно дадут ей помилование в качестве приза. Она злилась! Нет ничего, хуже фанатиков и черни, которая бездумно им рукоплещет.
Кровь стучала в горле, словно Дейна пробежала несколько городских кварталов. Волнение? Страх? Неважно.
Между тем, пока инквизиторша пила воду из поднесенного служкой кубка, на площадь въехал черноволосый всадник на знакомом сером коне. Дейна узнала его сразу, но не спешила радоваться. Ведь появление Даниэля Виенто могло означать все, что угодно. Особенно для одаренной девушки, которую он недавно подверг Четверному суду.
Затаив дыхание, Дейна ждала, пока он подъедет к ней, и ситуация прояснится.