Фармацевт (СИ)

Вид у того был всклокоченный. А из бокового кармана пиджака торчала початая бутылка Московской водки.
– Ничего с твоей мамой не случилось, живее всех живых, – мрачно ответил он. – Витя прости, что так поздно, мне надо с тобой поговорить.
– Проходи, раз пришел, – вздохнул я. – Идем на кухню, там поговорим.
Где успел водкой разжиться?
– Да это, так, ерунда, купил у таксиста, пока к тебе ехал.
– И даже успел полбутылки выпить.
– Не смейся, Витёк, у меня сердце болит, а выпью, вроде легче становится, – пожаловался сорокалетний, моложавый мужик. – Я с Валей поругался. Вот пришел к тебе, как последней инстанции, пожаловаться на судьбу. Ты ведь мать свою лучше знаешь, подскажи, как мне с ней помириться.
– Ну, для начала, советую водкой горе не заливать, – сказал я и, забрав бутылку, убрал ее в сервант.
Маркелов, усевшись за стол, не удержался от комментариев.
– Смотрю, ты даже по ночам свои микстуры варишь.
– Да не мои это микстуры, – отмахнулся я. – От бабы Груни остались, вот разбираюсь, что выкинуть, а что придержать. Ладно, Костя время позднее, тебе завтра на работу, мне на учебу, давай выкладывай, что там у вас произошло.
Однако Костя начал с комплиментов.
– Витька, я ведь не просто так к тебе заявился. Мне, когда Валя о тебе рассказывала, думалось, пацан, да пацан, шестнадцать лет, всего на два года старше моей Катьки. Но когда поближе познакомился, сразу понял, ты не пацан, ты взрослый мужик. Не знаю, как уж ты так получилось, но между тобой и Катей разница, как межу небом и землей.
Вот, как серьезный мужик и посоветуй, как мне дальше быть. Что делать?
– Ну, для начала, расскажи, что там у вас произошло? – снова напомнил я.
Услышав рассказ Маркелова, мысленно повторил свои же мысли, после разговора с его дочерью.
– Детский сад, штаны на лямках, дураков не жнут, не сеют, они сами рождаются.
– Все с вами понятно, что с мамой, что с тобой, – сообщил я. – Короче, действовать будем так.
Завтра вечером приходишь к маме на работу, не забудь цветы и проси прощения за свои слова.
– За что просить прощение? – уставился на меня Константин. – Я же ничего такого не говорил.
– Неважно, говорил, не говорил, попросить прощения язык не переломится. Женщины, они такие, мы у них всегда виноваты без вины.
После этого говоришь, что вместе с Катей в субботу приходите к нам в гости.
– Не пойдет она, – буркнул мужчина. – Я ей сто раз предлагал.
– Пойдет, – сообщил я. – Никуда не денется, вот увидишь. Я же со своей стороны проведу с мамой беседу, так, что с ходу вас не выгонят. Единственно, что я прошу, ты уж определись, пожалуйста, чего сам от жизни хочешь, жить с любимой женщиной, воспитывать дочь, возможно, и других детей, или остаться жить с дочерью и жить одиноким вдовцом, когда она выйдет замуж и ускачет из дома.
Разговор у нас затянулся. Костя еще долго пытался мне объяснять, как он любит мою маму и жить без неё не может.
Естественно, пришлось оставить его ночевать у себя. Уговаривать не пришлось, он без особых сомнений улегся на кровать бабы Груни и сразу захрапел. Все-таки водка иногда помогает.
Утро, как говорится, добрым не бывает, поэтому проснулись мы оба не в лучшем настроении.
– Спасибо, что бутылку спрятал, – поблагодарил Костя во время завтрака. – Сегодня везу первого секретаря в район, так, что от медосмотра не отвертеться. Уволить, может, и не уволили, а неприятностей огрёб бы по самое не хочу.
– Пожалуйста, – ответил я. – Водка мне самому пригодится, пару флаконов настоек сделаю.
– Слушай! – оживился собеседник. – Мне Валя такие чудеса о тебе рассказывала. Неужели правду говорила?
– Ох, женщины! – мысленно возмутился я. – Ну, неужели так трудно держать язык за зубами. Ведь торжественно клялась никому не слова не говорить.
Вслух же заметил:
– Понятия не имею, о чём тебе мама рассказывала. Никаких чудес у меня не имеется. Просто понравился бабе Груне, она и взялась меня учить. Жаль, только не долго эта учеба длилась.
Костя хитро усмехнулся.
– Не свисти, я ведь рядом с Тепловым Василием Ивановичем живу, мы тут с ним вчера тебя вспоминали.
 
– А это еще кто такой? – удивился я. – Не знаю никакого Теплова.
– Знаешь, знаешь, пару дней назад ему микстурку интересную продал.
До меня сразу дошло, кого мой собеседник имеет в виду. Вроде бы и город у нас всего-то двести тысяч населения, а всё равно почти все обо всех знают. Большая деревня, что ни говори.
Так, что известность моя растет не по дням, а по часам.
– Я чего этот разговор завел, – продолжил Константин. – У Катьки моей, две бородавки на руке, комплексует девка из-за них. Сможешь чем-нибудь помочь.
Ага, теперь мне стало понятно, чего вчера Катя, старалась ничего не делать левой рукой. Бородавки, значит, прятала.
– Без проблем, – ответил я и, порывшись, достал из шкафа пузырек с темной жидкостью.
Костя молча выслушал инструкцию по применению, но по его лицу было видно, что он чем-то недоволен.
– Что не так? – я сразу спросил его.
– Понимаешь, Витя, мы такой настойки чистотела, наверно литр перемазали и все без толку, – сообщил он.
– Не знаю, где вы её покупали, поэтому ничего говорить не буду, а эту настойку делала еще баба Груня, так, что бери и не возникай, – заметил я.
– Сколько она стоит? – поинтересовался собеседник.
– С будущих родственников денег не беру, – сообщил я.
– Так не пойдет, – не согласился вероятный отчим. – Если взять задаром, то и пользы от лекарства не будет. Так, что держи три рубля. Пригодятся.
Бережно убрав флакончик во внутренний карман пиджака, Костя выбрался из-за стола и начал собираться на работу.
Я ж тем временем достал из ящика с инструментом отвертку, долото и киянку, замок в двери кроме меня никто не поменяет.
Через час я, с сознанием выполненного долга отправился на учебу. Хотя спать хотелось не по-детски. Работать психологом в ночную смену крайне утомительно и вредно для моего здоровья. Бодрило только осознание того, что мои труды в какой-то мере помогут найти взаимопонимание между мамой и нашими возможными родственниками.
  
Глава 21
 
Первым уроком у нас был латинский язык. Обычно он проходил у нас спокойно. Людмила Викторовна, преподающая этот предмет, отличалась флегматичным характером, поэтому во время урока казалось, что она витает, где-то в облаках. Но, сегодня она вела себя немного странно. Выражалось это в том, что она чаще, чем обычно, кидала взгляды в мою сторону.
– Витька, ты заметил, что Вобла на тебя все время смотрит, – шепнула мне Ирма. – С чего бы это?
Прозвище Вобла перешло в нашу группу от старших курсов и удивительно точно передавало облик учительницы.
– Заметил, – шепнул я в ответ, сам заинтригованный этой ситуацией. – Понятия не имею, чем я её заинтересовал.
После того, как прозвенел звонок, Людмила Викторовна обратилась ко мне.
– Виктор, задержитесь, пожалуйста.
Это была еще одна фишка с её стороны. Учительница всегда обращалась к нам на вы, в отличие от других преподавателей, беззастенчиво тыкающих всех студентов от первого курса, до четвертого.
Девчонкам до ужаса хотелось узнать, о чём мы будет говорить, но Людмила Викторовна дождалась пока в классе никого не останется, кроме нас двоих.
– Как-то странно я себя чувствую, – призналась учительница. – Никогда еще к студентам с такой просьбой не обращалась.
– Людмила Викторовна, – эта перемена всего пять минут, мне еще в другую аудиторию надо попасть, – напомнил я.
– Да, да, конечно, – спохватилась женщина. – Я совершенно случайно узнала, что вы помогали бабушке в приготовлении настоев трав и прочих снадобий. У моей сестры сейчас весеннее обострение псориаза. Очень тяжело переносит на этот раз. Из официнальных лекарственных форм ничего не помогает. Может, вы, Виктор, сможете чем-нибудь помочь, посоветовать?