Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ)

— Да! — воскликнул Бенни, когда одно из этих существ замерло дохлой грудой на поросшей бурьяном земле пустыря.
Неизвестный герой казался неутомимым и неуязвимым. В его движениях проглядывал выработанный и отточенный за годы навык, но что важнее — сам он выглядел, как… человек, которому есть, что рассказать.
— Интервью! Я должен взять у него интервью!
В среде газетчиков было в ходу выражение «печатная лихорадка» — оно описывало состояние, когда репортер поддается неостановимому желанию заполучить сюжет и бросается за ним в самую гущу событий, невзирая на опасность. Прежде Бенни никогда не поддавался печатной лихорадке, но сейчас в него будто что-то вселилось.
Недолго думая, он запустил двигатели «Слепня» и поднял его в воздух. Взять интервью прямо во время боя? Почему бы и нет!
Летательный аппарат, жужжа крыльями, понесся к пустырю.
Бенни не терпелось встретиться с Неизвестным героем, узнать его имя, а также выяснить, что это за монстры, которых он повергает на землю, и какой сорт табака предпочитает этот храбрый человек (читателей подобное всегда интересует).
«Слепень» подлетел к месту схватки и повис в воздухе. Бенни наклонил аппарат на нос, чтобы видеть происходящее.
Неизвестный герой появился в обзорном иллюминаторе, и репортер наконец смог разглядеть этого человека как следует.
— Да это же один из охотников клуба в Сонн! — выдохнул он, увидев песочный мундир и пробковый шлем.
Охотник стоял над двумя поверженными тварями. Он заметил присутствие Бенни Трилби и задрал голову, недоуменно уставившись на него сквозь круглые защитные очки. Видимо, он пытался понять, что это за странный механизм появился над пустырем.
Бенни начал снижение. Оказавшись в нескольких ярдах от охотника, газетчик включил усилитель голоса и заговорил в медный рожок, торчавший из приборной доски:
— Добрый вечер, сэр! Прошу прощения за беспокойство! Я из «Сплетни»! У вас найдется пара мгновений для интервью?
Охотник даже не стал снимать противоудушливую маску, почти полностью скрывавшую его лицо, а вместо этого замахал рукой, веля наглому газетчику убираться. Ничего — настырность не раз помогала Бенни Трилби получить желаемое и никуда улетать он не собирался.
Репортер начал:
— Сэр, вы можете представиться? Моим читателям будет любопытно узнать…
Охотник что-то закричал, но из-за респиратора Бенни не смог разобрать ни слова.
И тут из облака светящейся пыли выбралась очередная тварь.
Охотник опустил голову, но было слишком поздно. Чудовище набросилось на него. Цепкие отростки обхватили храбреца петлями, зубастая пасть вцепилась в его тело.
Неизвестный герой скрылся под клубящимся комом.
— Ой, как неловко вышло, — пробормотал Бенни и потянул на себя штурвал.
«Слепень» начал набирать высоту, а газетчик, вытягивая шею, пытался разглядеть, что там с охотником.
Но уже в следующий миг он и думать о нем забыл. Откуда-то сзади раздался чудовищный грохот.
Бенни крутанул штурвал, разворачивая «Слепень».
— Абза-ац! — взвыл репортер.
Дом сотрясался, словно его кто-то встряхивал. Крыша трещала и разваливалась, как яичная скорлупа. Кирпичные дымоходы рассыпались, а отломанные трубы водостоков падали на землю. Верхний этаж начал осыпаться.
Чудовище выбралось из глубин дома. Вытянув конечности наружу, оно оплело остатки крыши и начало изгибать щупальца, словно разминая их после долгого нахождения в одной позе. И тут потрясенный газетчик понял, что никакие это не щупальца.
Бенни вжался в кресло.
Его глаза полезли из орбит, когда он понял, что эта тварь собой представляет.
Это была мухоловка!
Такая же, как та, что росла в горшке на столе зануды Симмсона. Но в отличие от Мухоеда Дрю, который едва дотягивал до фута в высоту, это чудовище было просто колоссальных размеров. В одной только его пасти мог целиком уместиться печатный зал «Сплетни»!
В оцепенении Бенни потянулся к шнурку фотографических аппаратов. Сверкнули вспышки.
Чудовище повернуло голову к висящему в воздухе «Слепню», раскрыло полную огромных клыков пасть. «Муха» подлетела слишком близко… Одна из лоз потянулась к ней…
 
Бенни очнулся. Схватившись взмокшими ладонями за рукоятки рычагов, он перевел двигатели на полный ход, и «Слепень» понесся прочь.
Лоза схватила лишь воздух.
Летательный аппарат стремительно отдалялся, а Бенни Трилби, извернув шею, глядел в крошечный кормовой иллюминатор на исполинское растение, сидевшее на доме.
Чудовище поняло, что еда ускользнула. Разламывая верхние этажи, мухоловка начала сползать вниз.
Бенни отдалялся от дома на пустыре. Газетчика трясло, он все пытался проглотить застрявший где-то в горле ком.
— Это… это…
Бенни Трилби не носил слова в карманах и, соответственно, никогда за ними туда не лез, но сейчас весь его словарный запас в одночасье сошел на нет.
Оказавшись над улицей Флоретт, он перевел двигатели на «тихий ход» и развернул «Слепень».
Внизу, на пустыре прямо под ним, что-то происходило. Бенни опустил взгляд и увидел людей… множество людей. Темные фигуры в облаках светящихся искорок, медленно переставляя ноги, брели к дому у канала.
Бенни глянул в кормовой иллюминатор, и увидел еще людей. На Флоретт не было где яблоку упасть: жители ближайших домов выходили из дверей и присоединялись к толпе. Никто не надел ни пальто, ни шляпу. Некоторые были и вовсе в одних пижамах. Они будто не чувствовали холода, не замечали, что ступают по разбитой брусчатке и бурьяну пустыря босыми ногами.
— Что вы делаете?! — закричал Бенни в рожок, и его голос разнесся над пустырем. — Бегите! Бегите прочь!
Но никто его не слушал, никто даже не поднял головы.
Они просто шли, тупо и безвольно двигаясь навстречу чудовищу, прямо к нему в пасть.
  
Глава 3. Двадцать восемь дохлых мух
 
Когда за окном загрохотало, Томми Бренсон, мальчик восьми лет, спрятался под одеяло.
И хоть папа говорил, что бояться грома глупо и уж всяко лучше бояться молний, Томми каждый раз во время грозы забирался с головой под одеяло, слушая, как стучит дождь по крыше.
Дедушка рассказывал, что гром издает старый злобный великан, который прячется среди туч и бьет железной палкой проплывающие мимо дирижабли. Мама, в свою очередь, только посмеивалась над историей про великана и называла ее не более чем забавной небылицей.
Но Томми верил во все, о чем рассказывал дедушка, и во время каждой грозы трясся от страха, ожидая, что великан спустит с тучи свою цепную лестницу и слезет по ней на землю.
Вот и сейчас он вслушивался, не раздастся ли в дожде за окном звук тяжелых шагов. И тут он вдруг понял, что никакого дождя нет и в помине.
Томми выбрался из-под одеяла и ступил босыми ногами на потрепанный круглый коврик у кровати. Ставни окна были заперты на ключ — не выглянешь. Папа всегда их закрывал, чтобы, как он говорил, не влезла зубная фея, но мальчик знал, что он опасается вовсе не зубную фею: они жили возле самого канала, и Томми одного даже на улицу не выпускали, ведь в этих местах обреталось множество нехороших мистеров и миссис.
Мальчик прислушался. Грохот шел от канала, и это точно был никакой не гром. Если гром обычно долетал скребущими раскатами, то этот шум больше походил на стук, словно били молотом по камням. Брилли-Моу и прежде был довольно ворчливым местом — там работало множество мастерских, гудели пароходы, рокотали огромные зубчатые колеса, но то, что раздавалось оттуда сейчас, не имело ко всему перечисленному никакого отношения.
Томми понимал, что это плохие звуки. Видимо, великан все же спустился с туч…
Мальчик подошел к окну и заглянул в замочную скважину на ставнях. Ничего не видно!
И тут хлопнула входная дверь квартиры.
Томми вздрогнул и обернулся.
— Ма-ам! — позвал он, ожидая, что мама вот-вот войдет в комнату и упрекнет его за то, что он вылез из постели. Но она все не появлялась.