Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ)

Оказавшись в порту Кани-Лау, я первым делом отыскал человека по имени Джон Колверт. Мистер Колверт, выходец из Льотомна и отставной капитан парострелков морского корпуса, оказался владельцем старенького парохода «Мох». Именно он, по словам Сворбелла, должен был доставить группу Гранта на некий остров, который местные называли Лугау, что в переводе с их языка значит «Голодный». Неудивительно, что Грант не мог отправиться на Лугау прямо из Габена: остров находится там, где на всех наших картах, словно бельмо на глазу, располагается белое пятно, а, как вы, должно быть, знаете, дирижабли не летают через неизведанные земли и моря.
Мне пришлось солгать мистеру Колверту: представившись помощником профессора Гранта, я сказал, что группа прибудет только через месяц и что я прилетел на Кани-Лау, чтобы предварительно исследовать Лугау и провести подготовительные работы для встречи экспедиции. Мистер Колверт был недоволен, но кругленькая сумма надбавки улучшила его настроение. Началась подготовка к отбытию, но перед тем, как покинуть Кани-Лау, у меня еще оставалось одно незаконченное дело.
Я отправился к габенскому консулу и узнал у него, что Грант прибудет лишь через два дня. Радоваться было рано: хоть я и опережал этого сноба, тем не менее, требовалось как-то помешать ему отправиться к логову короля мухоловок следом за мной. Было очевидно, что, не найдя Колверта и его «Мох» в порту, Грант не остановится ни перед чем, пока не отыщет иной способ, как попасть на Лугау. К моему сожалению, мистер Колверт был не единственным, кто мог доставить группу Гранта на остров. Был еще капитан Марул из числа местных.
Что ж, за небольшую плату в виде ящика «Горечи Маре» (это дрянное пальмовое вино) и полусотни золотых дирхамов местные полицейские (или бандиты — я так и не понял, кем они были) подкараулили Марула у портового трактира, избили его и сломали ему ногу — я полагал, что этого хватит, чтобы он не смог встать за штурвал.
Обезопасив себя таким образом, я вернулся в порт. На рассвете мистер Колверт запустил двигатель, и мы отправились на Лугау.
О, я вижу, ваш племянник в восторге, доктор, но уверяю вас: может быть, это все и напоминает приключение из какого-нибудь авантюрного романа, но на деле путь через океан Немых представлял собой череду тягот и лишений. Были моменты, когда я полагал, что наше плаванье вот-вот оборвется, как и наши жизни.
В полутора днях пути до Лугау мы попали в шторм. Ох, что это был за шторм! «Мох» швыряло и подбрасывало, суденышко взмывало на гребни гигантских волн и низвергалось в пучину, пару раз мне казалось, что мы уже идем на дно, но капитан лишь посмеивался и не выпускал из рта трубку.
Шторм длился почти четыре дня, и когда он закончился, мы смогли оценить все его неутешительные последствия.
Трое матросов исчезли в море и, вне всякого сомнения, стали ужином для кашалотов, главная труба была погнута, а одно из гребных колес сильно повреждено. Ко всему прочему, заплатки, появившиеся тут и там на бортах, хоть пока и скрывали пробоины, но второго шторма не выдержали бы точно.
Капитан Колверт выступил за то, чтобы вернуться на Кани-Лау, и предложение повысить оплату не помогло — он был тверд и непреклонен. В отличие от его подчиненных — мне с легкостью удалось переманить их на свою сторону обещанием золотых гор при условии успешного окончания экспедиции.
Вы знаете, капитан Колверт мне нравился, в нем жил тот самый, настоящий Льотомн. Это был храбрый, решительный и душевный человек, но он не оставил мне выбора.
Да, сэр, вы все верно поняли: я поднял старый недобрый бунт…
Когда матросы препроводили капитана в его каюту, у нас с ним состоялся долгий разговор, в ходе которого я рассказал ему всю правду: о том, кто я такой, о том, что ищу. Он был в подлинном ужасе, когда узнал о планах профессора Гранта привезти Карниворум Гротум в Габен для изучения: капитан долгие годы жил на Кани-Лау и слышал много историй об этом чудовище. Что ж, на этом я и сыграл. Чуть-чуть сгустив краски и выставив главу ботанической кафедры ГНОПМ безумцем и фанатиком, я добился, чего хотел. Капитан Колверт изменил свое решение и высказал убежденность, что нужно помешать безумному ученому добыть себе ручного монстра во что бы то ни стало.
 
Таким образом мы продолжили путь на Лугау.
Шторм отбросил нас слишком далеко от намеченного курса, пароход шел на одном гребном колесе, и поэтому нет ничего удивительного в том, что на затерянный в океане Немых остров мы прибыли не первыми.
В бухте на якоре стоял гидродирижабль с Кани-Лау (суденышко размером с габенский пакетбот, которое может как плыть по морю, так и летать на небольшой высоте). Капитан Колверт сразу же его узнал.
— Это «Гуакау» капитана Марула, — сказал он. — Кажется, ваш профессор опередил нас.
Меня охватила ярость: уловка, направленная на то, чтобы Марул не отплыл с Кани-Лау, не сработала! Впрочем, сокрушаться было поздно, и я стал думать, что делать.
Гранту удалось попасть на остров, а это означало, что рано или поздно он отыщет Карниворум Гротум. Я не знал, чем закончится моя охота, но допустить, чтобы профессор покинул остров вместе с тварью, не мог. У меня родилась идея. Вы киваете, доктор? Что ж, так и есть: я совершил очередной поступок, который вряд ли можно назвать джентльменским.
«Мох» подплыл к берегу и незамеченным вошел в соседнюю бухту. Дождавшись наступления ночи, я пробрался на судно капитана Марула, проник в угольный трюм и испортил всю имевшуюся там химрастопку. Вы знаете, немного воды, и она отказывается гореть…
Отрезав профессору Гранту путь к отступлению, я вернулся к месту высадки экспедиции и двинулся по следам группы. Судя по углям походного костра, который я обнаружил, профессор опережал меня на несколько часов.
Лугау — довольно большой остров. Он сплошь порос джунглями, и продвигаться по нему, не имея опытного проводника, было не просто опасно, а чем-то сродни самоубийству. Это подтверждали регулярно попадавшиеся мне на пути скелеты в колониальной льотомнской форме.
Невзирая ни на что, отступать я был не намерен. Меня охватила лихорадка предвкушения — очень опасное чувство, которое притупляет бдительность.
Я продвигался вглубь Лугау и в какой-то момент сам едва не стал очередным скелетом, затерянным в его дебрях. Ваш покорный слуга угодил в ловушку.
О, теперь я могу оценить мастерство, с которым она была сделана. Начать с того, что специально для меня была вытоптана ложная тропа, которая вела некоего охотника на плотоядные растения вовсе не по следу экспедиции, а прямиком к его бесславному концу…
Спасло меня только то, что я вовремя заметил одну весьма странную лиану. «Что же в ней было странного?» — спросите вы. Хм. Она была натянута.
Присмотревшись, я понял, что никакая это не лиана. На одном из деревьев у тропы был размещен канат. Проследив по нему взглядом, я заметил и другие канаты, очень профессионально скрытые и замаскированные. А потом различил и противовесы.
Это была самая незамысловатая и при этом самая действенная из всех возможных ловушек: ступаешь ногой в прикрытую листьями петлю, она хватает тебя и вздергивает вверх, и вот ты висишь вниз головой в ожидании, пока придет охотник или явятся дикие звери.
Разумеется, я сразу понял, что западню мне устроил сэр Рэтворд — больше это проделать было просто некому.
Прекрасно зная методы охотников из Клуба, я был уверен, что сам сэр Рэтворд выжидает в засаде где-то поблизости и наблюдает за мной. Очевидно, он сразу понял, что его хитрость не сработала.
Я нырнул в заросли и затаился.
Прошло три долгих часа, но сэр Рэтворд своего присутствия так и не выдал — казалось, что я поспешил с выводами. А потом до меня дошло, что в действительности ловушка сработала, как надо: вряд ли мой коллега всерьез рассчитывал, что я попадусь, — он просто выигрывал время.
Выбравшись из укрытия, я вернулся на берег и отыскал настоящую тропу.
Гнев жег меня изнутри: мало того, что все пришлось начинать с начала, так еще и у сэра Рэтворда появилась неплохая история, которую он сможет рассказать завсегдатаям Клуба по возвращении — мол, он провел меня, как мальчишку! Этого допустить было нельзя, и я решил ответить ему в его же манере.