Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ)

— Могу я узнать его имя?
— Доктор Степпл.
Доктор Доу решил, что ослышался. «Степпл? Но как? Почему именно он?»
Миссис Браун, казалось, утратила всяческое терпение.
— Я требую, чтобы вы немедленно удалились! — воскликнула она. — Немедленно! Немедленно!
Доктор и его племянник и не заметили, как оказались за порогом. Китти лишь успела попросить у них прощения, после чего дверь захлопнулась.
И почти в ту же секунду произошло то, что заставило Джаспера содрогнуться от страха.
Нескладная вешалка в углу зашевелилась и повернулась, и оказалось, что никакая это не вешалка, а хмурый констебль собственной нелицеприятной персоной. Судя по всему, это был тот самый мистер Шнаппер, о котором рассказывала Китти, — почему он стоял там все это время? Он спал там? Или прятался? А может, выжидал?
Вокруг шеи констебля в несколько слоев был намотан форменный синий шарф, а его нос раскраснелся и распух.
— Что за шум здесь стоит? — раздраженно осведомился он.
Грузный, с огромными кистями рук, констебль надвинулся на возмутителей спокойствия, угрожающе поправляя белые перчатки. Его подкрученные усы походили на двух пиявок, примостившихся у него под носом, а пышные брови были расчесаны и напомажены, словно являлись какой-то его гордостью, несмотря на то, что выглядели довольно уродливо.
— Мое имя Натаниэль Френсис Доу, я доктор, — представился дядюшка Джаспера. — Мы пришли из-за болезни, от которой страдают жильцы вашего дома.
— Никаких докторов пришлых нам здесь не надобно! — ответил полицейский. — У нас есть свой доктор — проверенный малый, а не какой-то… Обойдемся. И вообще болезням не пройти, раз я стою на страже порядка, ясно?!
— Но сэр…
Констебль в ответ разразился приступом чудовищного кашля. При этом он даже не прикрывал рот рукой и будто бы намеренно пытался как можно сильнее обкашлять этих чужаков.
— Позвольте предложить вам хотя бы пилюли от кашля, — начал было доктор, но мистер Шнаппер его прервал:
— Не требуется. Еще чего! И не нужно тут мимикрировать под добренького, я-то уж точно знаю, что из себя представляют всякие подобного рода «добродетели». Вечно суются всюду со своими пилюлями да порошочками, пытаются их всучить, чтобы потом заставить купить еще больше пилюль да порошочков, но уже от побочников, вызванных первыми. Нам такого не надобно!
Доктор возмутился:
— Но я ничего не продаю, я просто хочу вам помочь!
— Вы поможете, если уберетесь вон из этого дома, — скривившись, заявил констебль. — Здесь и так летает слишком много мух.
Натаниэль Доу застыл. Он не мигая уставился в насмешливые глаза полицейского — тот осклабился и со злорадством кивнул на лестницу.
— Мое почтение, — сказал доктор таким тоном, что казалось, будто в этот самым момент он мысленно сдирает с мистера Шнаппера его одутловатое лицо.
Под пристальным взглядом представителя закона доктор Доу и Джаспер двинулись к лестнице и пошагали вниз.
Мальчик обернулся.
Констебль подошел к краю площадки и замер, глядя на них. И даже когда они исчезли из поля зрения грубияна-полицейского, Джаспер странным образом все еще ощущал на себе его пристальный взгляд.
Спустившись на два этажа ниже, доктор Доу вдруг остановился и поспешно раскрыл свой саквояж. Он извлек оттуда крошечную пустую склянку и, склонившись, зачерпнул немного пыли под одной из ступенек.
Несмотря на терзающее Джаспера любопытство, он понимал, что сейчас не лучшее время для вопросов. Ему хотелось поскорее оказаться как можно дальше отсюда. Сами стены этого дома в его воображении таили в себе угрозу, тени в углах шевелились, а из-под потолка словно что-то тянуло к нему свои уродливые отростки.
Они быстро спустились, так же быстро прошли через холл. Джаспер бросил короткий взгляд на цветок в футляре — и сейчас тот больше не казался ему красивым. Он будто бы угрожающе повернул к нему бутон и язвительно колыхнул лепестками, мол: «Счастливого пути! Скоро увидимся…»
Ни Джаспер, ни доктор Доу не заметили блеснувшую на миг линзу наблюдавшего за ними перископа. Труба тянулась куда-то во тьму под своды, после чего ныряла в стену и исчезала где-то внутри запертой квартиры с цифрой «1».
 
Выйдя из подъезда, доктор раскрыл зонтик. Запустив винт пропеллера, он пошагал прочь от дома № 12 через пустырь. Племянник не отставал.
Вдруг почувствовав что-то, Джаспер обернулся и похолодел: дом, словно нависал над ними, грозя завалиться и погрести под собой двух незваных гостей. Но его испугало вовсе не это.
Во всех окнах чернели фигуры жильцов. И все эти жильцы глядели на них.
***
Когда они вернулись домой, Полли уже была там. Сидела в кресле в гостиной и с унылым видом почесывала ползающую у нее на коленях Клару.
— Наконец-то! — раздраженно бросила она. Полли глядела на доктора и его племянника со смесью грусти и обиды на весь мир. Такой уставшей, если не сказать выжатой, Джаспер ее еще не видел.
— Мне срочно требуется кофе. — Доктор сразу же направился к варителю. — Вы что-нибудь будете, мисс Полли? Быть может, — он сделал выразительную паузу, — чаю?
Кто-то, кто плохо знал доктора Доу, мог бы решить, что он пошутил. Но этот человек, который представлял собой хмурость, как она есть, и никогда не улыбался, принципиально разграничивал шутки и колкости.
Что касается Полли, то ей было совсем не до смеха.
— Нет уж, благодарю! С меня на сегодня, пожалуй, хватит чая. Никогда не думала, что чаепитие может быть настолько удручающим. А чай с привкусом нафталиновых сплетен — это худший чай на свете!
— Знакомство с миссис Баттори не прошло удачно? — сочувственно спросил Джаспер, плюхаясь в соседнее кресло. Сам он точно не пережил бы общество лучшей подруги их экономки, учитывая, что он о ней слышал.
Полли наделила его тяжелым взглядом.
— Эта миссис Баттори… — она понизила голос, чтобы тетушка, которая возилась на кухне, не услышала. — Когда она начала мне поименно демонстрировать свою коллекцию чучел собак, я подумала, что вот-вот сойду с ума. У нее даже есть дохлая псина по имени Доктор Доу… Самая плешивая, поеденная молью и жалкая собачонка из всех… Кажется, вы у нее на особом счету.
— Мы с миссис Баттори… — поморщившись, начал доктор, но Джаспер закончил за него:
— Заклятые враги! — он рассмеялся. — Они заклятые враги, Полли.
— Я хотел сказать «в весьма прохладных отношениях».
Джаспер подмигнул Полли, и та улыбнулась. А потом ее улыбка снова увяла.
— Миссис Баттори угостила нас тортом к чаю. Но даже уличный голубь поглядел бы на эти крошки с презрением и сказал бы: «Нет, благодарю, я лучше полечу в парк и подожду какого-нибудь старика с черствой краюхой». А как она обращается со своим домашним автоматоном Джеромом! Не удивлюсь, если когда-нибудь этот бедняга устанет от подобных унижений и испортит ей омлет. Подсыпав в него яд.
Джаспер усмехнулся, а доктор принялся занудничать в своей дотошной манере:
— Вы преувеличиваете. Не знаю, как в Льотомне, мисс Полли, но здесь автоматоны не способны причинить вред своему хозяину… К тому же это просто машины, они не замечают того, как к ним относятся люди.
Полли закатила глаза и продолжила жаловаться:
— Эта старуха перемыла косточки едва ли не всем, кто живет в Тремпл-Толл. И все это между унизительными воспитательными замечаниями в чей бы вы думали адрес? Разумеется, в адрес «мисс Полли, платье которой недостаточно строгое и сама она вульгарная, как портовый маяк»: ей не понравились мои туфли, моя прическа и даже мой нос — она посоветовала что-то с ним сделать, потому что «на него нельзя глядеть без слез».
Джаспер гневно нахмурился — по его мнению, нос Полли был очень красивым, как и она вся. Что эта миссис Баттори себе позволяет?! Пусть лучше сделает что-то со своим собственным носом!
— «Нельзя глядеть без слез», — повторила Полли, — вы представляете?
— Она плакала? — удивился доктор.