Меч Кайгена (ЛП)

— Возможно, — признал Такеру, — но будет куда хуже, если мы уйдем. Ты не думала, что твоя старая подруга могла пытаться уговорить тебя на измену?
— Что?
— Она знает, кто твой муж?
— Да.
— Тогда это хороший план, да? — сказал Такеру. — Заставить тебя покинуть полуостров с семьей, может, всей семьей Мацуда, когда мы нужны Империи больше всего. Ранганийцы хитрые.
«Что ты знаешь о них? — хотела рявкнуть Мисаки. — Ты никогда не встречал их», — но она сдержала гнев. Женщина не говорила так со своим мужем.
— Вряд ли она хотела такого… — начала ровно Мисаки, но Такеру снова прервал ее:
— Я не хочу слушать дальше, о чем ты думаешь! — его голос стал выше в редкий миг гнева. — Ты не понимаешь ничего в том, о чем говоришь. Не важно, врет ранганийка или говорит правду. Убежать, когда мы нужны стране, это измена, и я не буду такое слушать. Мы — Меч Кайгена. Если мы позволили ему заржаветь, то мы заслуживаем умереть на нем вместе с врагами.
— Включая твоих сыновей? — осведомилась Мисаки. — Твоих малышей?
— Да, — Такеру говорил без иронии или колебаний. — За кем ты замужем?
Мисаки сжала кулаки. Теперь нужно было попросить у мужа прощения, опустить стыдливо взгляд. Но она встала и посмотрела в глаза Такеру. Гнев пятнадцати лет наполнил ее грудь за миг, поднял ее голову и расправил ей плечи.
— Я забираю мальчиков.
— Что, прости?
— Я беру сыновей и отправляюсь на Ишихаму к родителям, — решила она, и слова вылетели из ее рта.
— Не смеши. У твоих родителей уже нет дома. Это они должны приехать к нам…
— Ты можешь поехать с нами, если хочешь, — сказала Мисаки, — но я забираю их.
— Мисаки, — Такеру шагнул вперед, глядя на свою жену так, что крепкие мужчины задрожали бы. — Это не твое решение.
Мисаки не боялась, выдерживала его взгляд. Она давно не находила смелости дать отпор. Если она не могла биться за своих детей, тогда кем она была? Кем она стала?
— Ты можешь попытаться меня остановить, — сказала она и пошла к двери.
— Мисаки… — Такеру схватил ее за руку. Она сделала себя водой и ускользнула из его пальцев до того, как он сжал крепче.
Юркнув под его рукой, она побежала к двери, но он был быстрее. Мисаки знала, когда он сомкнул пальцы на ее запястье, что она не вырвется, но у нее была защита.
Двигаясь на рефлексе, она сосредоточила всю джийю в свободной руке и вонзила два пальца в руку Такеру.
Вне мифа о Кровавых Кукловодах было невозможно для джиджаки управлять большим количеством крови в теле другого человека. Ньяма теонита была сильнее всего в его венах. Но Цусано много веков назад поняли, что капля крови, которой управляют точно, могла быть самым опасным оружием.
Сила Мисаки стала острием иглы. Сильное тело Такеру и даже сильная джийя мешали пробить его, но Мисаки смогла. На миг его кровь стала ее иглой, ударила по точке давления глубоко в его руке. Рука Такеру дернулась, напряглась на миг, а потом обмякла.
Его ладонь съехала с ее запястья, и Мисаки даже хотела остаться и насладиться шоком на его лице.
— Это была…?
— Кровавая Игла, — сказала она, улыбаясь. Что важнее, это была комбинация традиционной Кровавой Иглы Цусано и медицинской акупунктуры, которой она научилась у Я-ли. — Твоя рука снова будет работать через пять сииирану — четыре, если расслабишься, — она пошла к двери.
— Мисаки, — голос Такеру был чистым льдом. — Ты…
— О, и я не использовала бы в это время джийю, — добавила она. — Если не хочешь, чтоб мышцы ценной ведущей руки не пострадали навсегда.
— Ты пожалеешь…
Он не успел закончить, Мисаки захлопнула дверь и запечатала ее толстым слоем льда. Часть про не использование джийи была ложью, придуманной мгновенно, она всегда была хороша в таком. Поймет ли Такеру блеф и освободился джийей или будет ждать четыре сиирану, пока пройдет Кровавая Игла, у Мисаки были лишь мгновения.
Задрав кимоно, она побежала по коридору. Замерев у спальни мальчиков, она вытащила Изумо из колыбели. Резкое движение и безумная джийя матери разбудили его, и он заплакал, но у Мисаки не было времени переживать из-за этого.
 
— Йош, йош, Изу-кун. Все хорошо, — напевала она скорее себе, чем ребенку, пока бежала в гостиную. — Каа-чан все сделает хорошо.
— Каа-чан! — воскликнул Мамору, когда Мисаки ворвалась в гостиную, заметно потрясённая, ее джийя источала панику. — Ты…
— Помоги братьям одеться, — сказала Мисаки. — Мы уходим.
— Что? — сказал Мамору. — Каа-чан…
— Чоль-хи-кун, — Мисаки обратилась к северянину, который все еще сидел на коленях у стола напротив Мамору. — Тебе стоит бежать домой, к отцу, и убираться с этой горы.
— Мацуда-доно, что такое? Вы что-то слышали…
— Будет время на вопросы позже, — сказала она. Боги, она надеялась, что это была правда. — Сейчас слушайтесь меня!
Сецуко появилась в дверях.
— Что происходит?
— И ты, Сецуко. Бери Аюми, и уходим.
— Что?
— Нет времени объяснять, — Мисаки укутала Изумо в плащ и передала его растерянному Мамору. — Нужно уходить отсюда, с этой горы.
— Что? И куда?
— Не знаю… в дом твоих родителей, — решила Мисаки. — Мы сначала остановимся там, — рыбацкая семья укроет их, если будет нужно, и Мисаки была уверена, что Сецуко не покинет Кусанаги без них.
— Почему? — спросила Сецуко. — Мы в опасности?
— Отчасти… да, — ответом было да, но Мисаки не упомянула, что опаснее всего сейчас был ее муж.
— Я не могу уйти без Такаши, — возразила Сецуко. — Он еще не дома.
— Он быстрый, — сказала Мисаки. — Он сможет пойти за нами, если нужно. С малышами мы медленные. Нужно уходить сейчас!
Мисаки еще не видела Сецуко такой испуганной.
— Х-хорошо, — сказала она. — А твой муж? Где Такеру?
— Он будет с нами через сииру.
Если Мисаки хотела получить время на побег с детьми, ей нужно было сильнее обезвредить мужа. Пока он был удивлен, ей нужно было повредить ему колени или вырубить ударом в висок. Но она пока не собиралась проявлять открытую жестокость к мужу… да?
Да?
Она обдумывала ситуацию и понимала, что Такеру пойдет за ними. Он точно был в ярости. Вряд ли Мисаки сможет уговорить его после того, как открыто пошла против него. Он догонит их. Попытается вернуть их силой. И она навредит ему? Она станет биться с ним серьезно? Из мыслей поднялся темный вопрос: это что-то изменит?
Мисаки сражалась с жуткими теонитами, но Такеру был намного сильнее, чем они. Ей стоило вернуться и обезоружить его? Это мог быть ее единственный шанс, сейчас, пока он не мог использовать правую руку и мог не решиться использовать джийю.
— Каа-чан, — голос Мамору отвлек ее от мыслей. — Хиро-кун и Нага-кун в плащах. Чоль-хи говорит, что не уйдет, пока ему не объяснят, в чем дело. Что мне теперь делать?
— Мамору… — Мисаки медленно повернулась и посмотрела на сына.
Переживая, что за ними пойдет Такеру, она не учла, что Мамору тоже будет там… Мамору был достаточно сильным, чтобы склонить весы в какую-то сторону. Учитывая уровень навыков, силы и опыта, она понимала, с кем решит остаться Мамору.
Но это не могло произойти.
Не с Мамору, который был верным, переживал за родителей. Ребенок не должен делать такой выбор. Но реальность была в том, что если Мисаки и Такеру начнут биться при нем, ему придется выбирать. Если она хотела убежать с мальчиками сейчас, она обречет Мамору на грех — ему придется поднять меч на кого-то из родителей.
Она не могла так поступить.
Ее решение было принято.
— Мамору.
— Да, Каа-чан?
— Ты делал для Нагасы и Рёты ледяные санки… можешь сделать такие, чтобы уместились твоя тетя и четверо малышей?
— Эм… да. Думаю, да.
— Хорошо. Делай эти сани, усади всех в них и спусти с горы как можно быстрее, не разбив их.
— Что… сейчас?
— Да, сейчас. Иди!
— А ты, Каа-чан?
— Я буду сразу следом, — Мисаки расправила плечи и повернулась к коридору. — Мне нужно кое с чем разобраться.