Потерянная богиня (СИ)
Но после того как мы со Зверем несколько обогатились, у моего красавца, разумеется, тут же появились поклонники. Причем, ладно бы они им просто восхищались, так нет, они все разом страстно возжелали его купить. Вообще, по большому счету прекрасно их понимаю. Да и покупатели были серьезные.
Особенно господин Брок — хозяин самых лучших лошадок. Это мне рассказал какой-то пылкий юноша, приблудившийся к нам со Зверем, как только мы вошли в город. Он выразил нам свое восхищение и самоназначился экскурсоводом. Мы не сопротивлялись — вид у мальчика был бесхитростный, глаза влюбленные, а брать с нас было на тот момент нечего. Кто из нас больше очаровал юного любителя скачек, мы выяснять не стали, но услугами не преминули воспользоваться, тем более что денег он с нас за это брать не стал, гордо назвав себя учеником ювелира. Ну ладно, решили мы, не хочет — не надо, заставлять не стали, что мы, изверги какие?
Итак, господин Брок, по рассказам нашего юного проводника, был человеком очень… неприятным. Нет, ну не то чтобы он был плохим, вовсе нет. Он был очень… целеустремленным, что ли. Не останавливался не перед чем. С одной стороны, вроде бы неплохое качество, так ведь? Ну, вот, например, мой второй муж тоже был не подарок и тоже не любил, когда ему отказывают. Меня вместе с сыном он вообще похитил после первого же знакомства. И увез в другую страну. И его не остановило даже то, что я была женой (правда, к тому времени уже вдовой) его покойного брата. Да и вообще все вопросы он решал довольно жестким способом. Эффективным, но жестким. Но мы с ним, тем не менее, поладили.
А вот с господином Броком я ладить не собиралась. Никак и никогда. Поэтому, послушав рассказы о том, какие он обычно находит способы для достижения своей цели, я решила, что он человек не просто неприятный. Неприятный — это сильно мягко сказано. Я подобрала для его определения другое слово и сказала об этом нашему гиду. Мальчик, услышав это, почему-то покраснел, уставился в пол и потом еще полчаса молчал, не рискуя поднять на меня глаза. Наверное, зря я с ним так… Ну что поделать, я не Белоснежка, не Царевна-лебедь, так что уж извините, какая есть…
В общем, господин Брок нам не понравился. И мы ему тоже. Что вполне можно понять. Его лошадки до нашего появления считались самыми лучшими. А тут мы! Как человек, не любящий проигрывать, он сразу же нашел нас и предложил сделку. Но как человек неприятный, он сделал это слишком грубо — зачем-то начал нам угрожать. И, как человек не очень умный, не прекратил этого делать, когда мы предупредили его, что лучше ему попытаться решить этот вопрос по-хорошему. Но он нас не понял. Знала же, что не поладим! Ну что ж, дядька, сам напросился.
Мой Зверь был продан. Задорого. Нет, за о-о-очень дорого. Ну, еще бы!
А потом… как только я покинула город, мое вороное чудо ко мне вернулось. Не скажу, что меня это сильно удивило — Зверь у меня очень умный и… очень верный конь. Хозяйку он никогда не оставит. А вот дать ей заработать — это пожалуйста.
Дело оказалось прибыльным. Нам со Зверем это понравилось. Настолько понравилось, что по дороге в Шелинар, куда мы отправились на большие скачки, он был продан еще три раза. Проблем с местной властью мы не боялись, поскольку обманывали мы преимущественно мошенников, здраво рассудив, что эти ребята уж точно не будут обращаться за помощью к органам охраны правопорядка. И были правы. Как мы это вычислили? Жизненный опыт помог — я уже говорила, что не Белоснежка?
И все бы ничего, но… масть у него была слишком уж приметная… Хотя — нормальная масть, вороная… Только вот здесь как раз именно такая масть — редкость, вороных коней днем с огнем не сыщешь.
Поэтому мне и пришлось пойти на это издевательство над благородным животным — это я о перекрашивании. А что еще оставалось делать? Вдруг кто-нибудь из его «хозяев» заявится? Особенно господин Брок — а он тут будет точно, большие скачки как-никак…
Но я отвлеклась, а этого сейчас делать не следует, так как времени у меня нет. Коня надо красить. Конюшня-то не моя персональная, с минуты на минуту кто-нибудь заглянет, тем более что скачки скоро. За скачки я не переживала — мой конь-огонь любую Сивку-Бурку обойдет… если нас раньше времени с дистанции не снимут. За мошенничество. Если господину Броку на глаза покажемся.
Зверь нервно дернул ухом, но я принципиально его проигнорировала — я не сильна в языке жестов, а мой красавец в последнее время ведет себя несколько неадекватно, так что если буду на это обращать внимание — сама скоро ушами задергаю. Хотя его понять можно. Со съемочной площадки — в невесть какой мир, населенный магами, ведьмаками, гномами и… эльфами! Эльфами? Прости, Зверь, что не обратила внимания на твои знаки.
Перед нами стоял эльф. Настоящий. Вполне классический. Даже можно сказать — обычный. Если только к эльфам вообще применимо это слово. Волосы цвета спелой пшеницы, огромные, чуть раскосые, изумрудно-зеленые глаза, замечательные ушки той причудливой формы, которая так дорога сердцу каждого уважающего себя толкиениста…
— Вам помочь?
Скажите, пожалуйста, какой сердобольный! Представитель гордого, надменного и неотразимо прекрасного народа даже не пытался изобразить общеизвестную эльфийскую невозмутимость и, не скрывая удивления, смотрел… да нет, что там смотрел, он просто пялился во всю ширину своих невероятных миндалевидных глаз.
— Нет, спасибо.
Накрылись наши скачки! Я выразительно посмотрела на Зверя. Он кивнул. Правильно. Сматываться надо. Как можно быстрее.
— Простите, а… что вы делаете?
Действительно, что это я такое делаю? На что это похоже? У этой женщины в руке кисть, она обмакивает ее в ведро с краской и проводит по ровной поверхности — странно, что бы это могло быть? Наверное, она окучивает помидоры! Я посмотрела на эльфа таким взглядом, как обычно смотрят на того, кто задает дебильные вопросы, но его, кажется, не прошибло. Понятно. А говорят, они такие чувствительные, что просто сил нет! Врут безбожно.
— Наношу боевую раскраску, — буркнула я. — Для поднятия боевого духа.
Кажется, эльфа это не убедило.
— Но… он же вороной! Такая редкая масть…
— Да, масть редкая, — парень, ты что, еще не понял, что тебе здесь не рады? — Но у нас на родине так принято. Традиция у нас такая. На удачу. Хочешь выиграть — покрась коня.
— Но ведь конь…
— А что конь? Он привык, — мне вроде всегда говорили, что у меня голос очень выразительный. И сейчас он выражает одну мысль: «Парень, иди отсюда, не мешайся!» — Ему нравится. Да, Зверь? — конь тряхнул гривой. — Он без этой раскраски может вообще на дорожку не выйти.
Эльф изобразил такое искреннее удивление, что мне даже стало неудобно за то, что я на него ворчала — такой детской наивности я у взрослых людей вообще не встречала… Ну хотя он же не совсем человек…
— А вы как думали? — пожала плечами я. — Редкая масть — редкий характер. — Мы со Зверем переглянулись. — Знаете, какой капризный? Особенно, когда осознает свое превосходство. Вот как сейчас, например. Знает, что ему на скачках нет равных, вот и выпендривается. Сейчас еще истерику устроит из-за того, что ему помешали раскраску наносить! Психовать будет… А что делать? Редкое животное…
Эльф смутился.
— Извините, я вам помешал?
Бинго! Дошло наконец-то… Но… подождите, у него такой вид извиняющийся, растерянный… Это же эльф! Они же такие надменные, такие высокомерные… Или это какой-то неправильный эльф? Полукровка или что-то в этом роде? А выглядит, как настоящий… Хотя, Господи, что я несу?! Откуда мне знать, как они должны выглядеть настоящие эльфы? Пока этот первый, которого я здесь встретила!
— Мне? Ну что вы, нисколько. А вот коню…
Перворожденный закусил губу, пытаясь скрыть неловкость. Кажется, я перегнула. Сейчас этот ушастый красавчик расплачется и убежит или обидится и покарает меня своим сияющим мечом за то, что его выгнали из конюшни из-за какого-то коня! Хотя почему это из-за «какого-то»? Сам сказал — редкая масть. Насколько я помню труды господина Толкиена и других бойцов фэнтезийно-литературного фронта, эльфы в животных души не чают. Ну, это если верить написанному. Пока все совпадало — на моего Зверя Перворожденный смотрел, как девственница на единорога… Или вернее будет сказать, как единорог на девственницу. Интересно, что в нем победит — эльфийская гордость или не менее эльфийская идеология?