Снежный барс (СИ)

Особая структура, очень особая. Не имеющие собственных планет, но вместе с тем присутствующие на каждой из них, зато исключительно в пределах одного города, максимум двух, что были совмещенными… Нет, не с космопортами — их как таковых и не было — а тем, что называлось орбитальными лифтами. Они создавали тот самый прокол пространства, но с поверхности на околопланетную орбиту, на орбитальную станцию Звёздной Стражи. А уж к подобной станции пристыковывались боевые и транспортно-боевые корабли сей почтенной структуры, в свою очередь осуществляющие прокол пространства в те места, где находились приводные маяки. Напрямую с поверхности планет это сделать было нельзя. Как, почему? Милль пардон, тут я толком ничего сказать и не мог. Какие-то заумные научные теории с выводимыми из оных доказательствами. Факт оставался фактом — только вот так, сперва с поверхности в околопланетное пространство, а уж оттуда и более дальние проколы использовать.
Звёздная Стража имела реально самый мощный и многочисленный флот. Орбитальные крепости, являющиеся примером для подражания многих и многих. И очень невеликое количество колоссов, словно в противовес космической группировке. Баланс, однако.
Мда, везде свои особенности. Но именно эти особенности, а именно одну из них, под названием экстерриториальность, использовали все беглецы с тех или иных планет. Вот и Гуннар Меерштайн рассчитывал добраться до Глинца — города, расположенного не столь далеко от Маргаса. А уж оказавшись там, псион с его немалым потенциалом легко мог получить не шибко обременительный контракт на пару лет, после чего отправиться в свободное плавание. И это, если не внести оплату иным способом: деньгами, информацией или подписать не служебный контракт, а иной, на выполнение конкретного заказа. Стражи, они во всём умели находить свою выгоду, на полную катушку пользуясь своим уникальным положением, не просто так возникшим.
Не получилось, причём вины самого Гуннара тут как бы и не было. Его тупо и банально слили. Причём опять же не по причине болтливости старшего брата Саманты или там случайного стечения обстоятельств. О, вовсе нет! Предательство. Классическое такое, но от того не становящееся менее омерзительным. Сдала собственная семейка, причём не то с ведома Синтии Меерштайн, не то маман Саманты собственную инициативу проявила.
Тайна покрытая мраком сие есть. Рассказывал ли Гуннар матери о своём намерении свалить из Директората? Если да, то какая была реакция и являлась ли она искренней? Загадка, ответ на которую Сэм не знала, а спрашивать у родни… Она пробовала, но в ответ получила лишь потоки сахаринового елея о том, что дескать её «неблагодарный брат» вознамерился предать доверие Директората, «в неразумии своём пожелав ступить на путь запретного развития», за что и поплатился… головой.
Обстоятельства смерти Гуннара от Сэм также скрыли. Она и пыталась было что-то раскопать, но… стена. Монолитная такая, которую хрен прошибёшь. Зато, что она хорошенько для себя усвоила — так это тот факт, что как бы родная семья спокойно и без каких-либо проблем и её продаст «во благо Директората».
Предательство, оно оставляет неизгладимый след в душе. И не столь важно, что предали не непосредственно тебя, а одного из своих близких. После подобного сложно даже подумать о каком-либо доверии тем самым предателям, какими бы пафосными речами они ни прикрывались. Иммунитет к пропаганде, опять же вырабатывается мощный такой… не у всех, но у некоторых. Саманта как раз и относилась к тому самому числу «некоторых». Ещё она была умной, а потому в свои неполные пятнадцать лет догадалась не устраивать длительные истерики с непонятно каким, но однозначно печальным исходом. Такой термин как «карательная психиатрия» в Директорате тоже был, кхм, известен, пусть даже назывался чуточку иначе. А уж подобрать сочетание собственно препаратов и псионических воздействий для осторожной, пошаговой коррекции не до конца сформировавшейся личности девочки-подростка, да с полного согласия и одобрения семьи… Дело ясное, что дело ужасное.
 
Вместо истерик отстранённость, частичный уход в себя, призванный скрыть истинные чувства и эмоции просто под вполне естественную травму. Выжидание до того момента, как наступит время поступления в одно из высших учебных заведений. После чего выбор, оказавшийся для Синтии Меерштайн и других родственников весьма неожиданным. Железная Академия!
Почему именно она, почему пилот колосса как основной путь? Максимально возможная в Директорате степень свободы. Не внутри, а снаружи сего довольно закрытого государства. Этого Саманта не сказала, но уловить я смог. Равно как и ещё несколько дополнительных элементов, почти сложившейся мозаики. Не видела Сэм себя внутри Директората и всё тут! Не после того, как эта система де-факто и де-юре уничтожила её брата, а большую часть семьи сделала такими, какие они есть — предателями родной крови. С её осознанной задержкой пробуждения псионики и вовсе интересно складывалось. Что Синтия Меерштайн, что иные родственники изначально планировали поступление Саманты именно в Академию Пси. Однако, аккурат как в том пошлом анекдоте, наличествовал один ма-аленький нюанс — для поступления туда требовалось продемонстрировать либо уже пробудившийся фактор пси, либо, для поступления на подготовительный курс, рубеж этого самого пробуждения.
Саманта, понимая особенности директоратского отношения к ценным, но таки да «нуждающимся в мягком контроле» псионам, старательно завалила тесты, после чего, воспользовавшись определёнными правами, переместила документы в Железную Академию. Набранные баллы по подходящим дисциплинам позволили поступить без каких-либо проблем, дав возможность не просто свалить из-под опеки рода, но ещё и подготовиться к… понятно к чему, я полагаю.
Одна проблема — поступление в Академию Пси могло состояться вплоть до тридцати лет — и это на очную форму обучения — причём перевод то, могли оформить в любой момент и без сколь-либо серьёзных проволочек. И род Меерштайн знал об этом, потому стремился таки да, всеми возможными способами пристроить «блудную дочурку» туда, где, по их авторитетному мнению, ей было самое место. Сама же Саманта ни разу туда не стремилась, потому как «служить директорату» явно не было её жизненным приоритетом. Скорее уж совсем-совсем наоборот. Опять же, последнее она не говорила, но догадаться мне мозгов хватало. Такая вот реально печальная история пока ещё недолгой жизни представительницы древнего и славного рода Меерштайн.
— Мда… тяжко тебе пришлось. И это не просто слова, а реально признание ситуации, — цежу я слова сквозь зубы, не особенно то и скрывая эмоции. — Получается, что все три года, которые ты де-факто в полном, пусть и не официальном разрыве с семьёй в частности и родом в целом…
— Пытаются всеми силами перетащить меня в Академию Пси. С-сука, там же такое полоскание мозга на пси-уровне, что только специальные импланты спасут. А их в Директорате использовать и нельзя, и засекут сразу, даже если добудешь. Потому и сижу тут до упора. Кадета без его согласия перевести не смогут. Это ж такой будет удар по авторитету Железной Академии, что долго отмыться не получится.
— А как дадут младлея или даже лейтенанта, если совсем уж повезёт, тогда что? — хмыкнул Свирский, покачивая подвешенную на пальце чашку, в которой не так давно плескался чай… пока не был выпит. — Ты серьёзно думаешь, что родичи от тебя отвянут?
— Год у меня точно будет. Боевая практика, во время которой многое измениться может.
 
Чёрт побери. Вот я сейчас слышу слова, а в голове словно на автомате происходит разбор услышанного. И чувствуется не только доносимый до других смысл, но и те эмоции, которые всему этому сопутствуют. Опять все же обретённая псионика фокусы показывать изволит? А ведь скорее всего так и есть, не зря же Сэм, едва мне стоило чуток напрячься, её слушая, после чего и словить вспышку «озарения», пристально так на меня посмотрела. Ничего не сказала, обошлась исключительно взглядом, но и этого хватило. Чую, разговор наш будет ещё продолжен. Как раз на тему псионики, только уже без присутствия Виктора, он в данном случае лишним будет.