Снежный барс (СИ)
Возвращаясь же к пробудившимся пси-способностям — Рольф знал, что является обладателем дремлющего пси-гена, но особых надежд по поводу пробуждения не испытывал и даже особо не стремился. Считал это далеко не самым главным, да к тому же приносящим не только плюсы, но и минусы.
Я же — другое дело. Любые плюсы можно преумножить, а минусы нивелировать, особенно если как следует постараться, да к тому же не загонять самого себя в довольно узкие рамки дозволенного и идти хотя бы по грани. Не говоря уж о том, чтоб её переступить. Возможности… и по-настоящему много их. Если, конечно, начать серьёзно работать над своим «пси»: вдумчиво, настойчиво, выкладываясь по полной. Хвала богам, что основные упражнения для начинающих псионов нигде не секрет и ни разу не тайна. Держать эти методики под замком смысла не имело, в отличие от тех, которые псионы использовали потом, уже достигнув определённого уровня. Ну, да мне пока, лишь азы и нужны. Нужны ли? Непременно и обязательно!
Меж тем ноги, сами принесли, теперь уже моё тело в небольшое помещение, где должен был происходить «разбор полётов». Там уже находились Марек, Свирский, а вот Сальвини и Саманты пока что не наличествовало. Ничего, скоро появятся, сомневаться не приходилось. Поприветствовав Марека всего лишь кивком, я присел в кресло, находящееся рядом со Свирским и спросил:
— Ну что, Вик, всё нормально?
— Скоро узнаем, Рольф. Хотя стоит глянуть на надутого Арнольда и сразу понимаешь — ему хуже чем нам придётся.
— Идите вы в жопу!
— Только после вас, — встав, Свирский изобразил куртуазный поклон, вызвав приглушённое ругательство со стороны раздражённого кадета. Затем вновь устроился на не шибко удобном предмете мебели и добавил. — Я тут по пути к докторам с Сальвини встретился — вице-староста наш мрачен и зол. На всех, но на тебя особенно. Ты это, Рольф, осторожнее. Помнишь же, из какой он семейки.
Киваю, хотя на самом деле ни черта не помню. Точнее ещё не освоил этот участок памяти. «Наследство» от донора всплывало в моём разуме хитрым, но весьма надёжным манером — от действительно нужных фактов до менее значимых. Родословная же какого-то там Сальвини к сиюминутно необходимому точно не относилась. Может доставить проблемы в будущем? Более чем вероятно, учитывая слова Свирского. Но именно что в будущем, а не прямо здесь и сейчас. Проблемы, их порой лучше решать по мере проявления на горизонте и только потом, как следует разобравшись, получить возможность превентивно разбираться со всякими разными.
Шелест открывающейся двери и…
— На х*й пошёл! А если дорогу не помнишь — это прямо и немного направо, — негромко, но отчётливо цедила слова входящая в помещение Саманта. — Если ты, Франсуа, корчишь из себя дебила, то в это могут поверить сначала другие, а потом и ты сам.
— Если нарушать приказы будут одни, оправдываясь тем, что получилось всё для них хорошо, то другие…
— То идиоты, отдающие глупые приказы, вымрут. Туда им и дорога! Если ты не видишь расставленную ловушку — какой из тебя командир звена? Такой, как из жопы музыкант — выходит громко, да слушать почему-то никто не хочет. Слейся через очко в сортире и не доставай меня, а то дружеское пожатие за яйца будет самой меньшей из твоих е***их проблем.
Саманта Меерштайн в не самом лучшем настроении — источник постоянных ругательств, склонный к банальному рукоприкладству по отношению к тем, кто ей хоть немного не нравится. То есть, к подавляющему большинству окружающих. Разве что начальству от неё по мордасам не прилетало по понятным причинам, но и только. Склочная девица, но… вместе с тем, лично я видел в таких как она большой потенциал. Главное не подходить со стандартными оценками, не пытаться загнать в рамки устава и добропорядочного поведения, вот и весь секрет. Тот, который ни разу не тайна, но почти везде и всегда подобных личностей предпочитают таки да, либо пообтесать под принятые стандарты, либо избавиться тем или иным образом.
— А ты мне ещё гулянку оплатить должен за проблемы с языком, болтающим не то и не так. Понял?!
Это Сэм уже ко мне обращается, благо стоит уже всего в паре шагов и пестом обвиняющее так тычет.
— Будет тебе гулянка… если у меня денег хватит.
— У тебя то и не хватит? — хмыкнуло вздорное создание, да и Свирский изволил ухмыльнуться. — Ты же стипендию почти ни на что не тратишь. Накопил уже невесть сколько кредитов. Пора пустить на благие дела.
— Надо — значит пустим. Особенно если результат испытания успешным признают. Действительно успешным, а не «не до конца провальным».
— Признают. Должны признать, — поправил сам себя Свирский. — Да вон, сам коммандер Штерн идёт. Он все и скажет-расскажет.
Коммандер Штерн… а это у нас кто? Та-ак, начинаю вспоминать. Куратор кадетов пятой ступени, ответственный за многое. В том числе и за вот такие вот беседы, со всеми вместе и каждым в отдельности, в зависимости от ситуации и необходимости. Тело само вытолкнуло себя из кресла и застыло в подобающей стойке, приветствуя старшего по званию и относительно высокое начальство.
— Вольно, кадеты, — с этакой ленцой произнёс офицер, сам пилот с многолетним стажем, но временно отошедший в сторону от активной работы, сменивший периодический риск на вполне себе безопасную работу. Навоевался на какое-то время. Явление знакомое и, судя по всему, миры разные, а люди то меж собой всё едино схожи. В основных психотипах так уж точно! — Сейчас я разберу ваши действия. Звена в целом, каждого пилота… Да-да, там вы все были полноправными офицерами, имеющими право пилотировать колоссов. Готовы слушать?
Ответа как такового коммандеру нафиг не требовалось. Помедлив для порядку секунды три, он начал с того, что активировал сразу несколько голографических экранов, а сам начал набирать команды на сенсорной панели, выдвинувшейся из-под поверхности стола, за которым он устроился. Кажется, «кино казать» будут. То самое, в котором присутствующая здесь кадетская пятёрка в главных ролях. Ну да, а какие могли быть сомнения? Именно это кино и началось, причём с закадровыми комментариями коммандера, зачастую ну ва-аще не лицеприятными, да с частыми остановками и перемотками. Разные ракурсы, вид с той и другой стороны. В общем, имели тут кого с относительными послаблениями, а кого на сухую, да в самой непотребной позе. Про «у всех на виду» упоминать и вовсе не стоило — само сие мероприятие предполагала публичность. Что поделать, армейские нравы даже в среде офицеров отличались, скажем так, некоторой спецификой. А уж какое время, какой мир… кого волнует таких мелочей!
Вот и нас разбирали по косточкам, игнорируя чьи-то попискивания оправдательного типа, равно как и попытки возмущения. Мне, как ни странно, было проще всего, поскольку с самого начала была занята позиция этакого отстранённого созерцания и некоторой пофигистичности.
Если по сути, то Сальвини с ходу получил ведёрный клистир со скипидаром и молотыми кактусами на предмет неумения читать скрытые признаки и искать подвох со стороны противника. А задание… Случается, что оно теряет смысл и требуется не пытаться достигнуть в принципе невозможного и уж тем более не пробовать найти то, чего в принципе не существует.
Арнольду Мареку прилетело за другой недостаток — ту самую ярко выраженную пассивность и отсутствие попыток образумить командира звена. Касаемо того, что Марек подозревал неладное, благо доказательства имелись. Его собственные приглушённые, но не озвученные по каналу связи ругательства, которыми он откомментировал принятое командиром решение.
Отсюда и очень печальный итоговый балл, полученный обоими. Причём Франсуа занял самое «почётное» снизу место, даже с существенным отрывом от Марека. Логично, ведь с командира и спрос самый большой. Он же… Принял неправильное решение, не сумел преподнести это самое решение звену так, чтобы оно было принято. Ну да, ведь де-факто трое из четырёх его подчиненных послали командование на мужской половой орган, прокрутили его вокруг оси фаллоса тридцать три раза, да к тому же сумели остаться целыми и выбраться из грамотно поставленной противником ловушки.