Дай мне любить тебя (СИ)

— Ты не понимаешь…ты не…
Илья не дает договорить. Встряхивает меня, пытаясь в себя привести.
— Я разговаривал с врачами, с болезнью можно жить также как и обычным людям, Вик. Я обещаю тебе, слышишь, у тебя все будет. И ребенок, и семья, и старость. Я жизнь свою положу, но ты будешь счастлива, просто дай мне шанс… Вика-а-а-а, — смахивает с лица мои слезы, смотрит так, что внутри переворачивается все…
А я не могу. Просто, если откроюсь и снова будет больно — сдохну. А я жить хочу. Только говорю другое.
— Выпить хочу, — отталкиваю его, смахнув с лица слезы, начинаю идти по асфальту. Мне нужно как можно быстрей убраться отсюда. Нужно снять этот стресс любым способом. И алкоголь — то что надо.
— Вика! — раздается за спиной.
Не реагирую. Просто иду. Мне нужно что-то делать. Мне нужно забивать себя чем-то, заглушить эту боль внутри, эту тягу. Я должна выбраться, должна спасти себя. Если я не спасу, никто не сделает этого.
Семь лет я как-то выживала, и сейчас выживу. Пусть уйдет, пусть не тревожит душу.
— Уходи… — рычу, когда он догоняет меня.
— Ага, сейчас, — рычит сквозь зубы.
— Уже бегу — пятки сверкают. Бл*ть, Вик, тебе пить нельзя…
Обернувшись, прожигаю его гневным взглядом. Вот об этом я и говорила!
— Ты же сказал, любую примешь и умрешь со мной смертью храбрых…
— Умру — кивает, закуривая сигарету. — Я не отказываюсь ни от одного слова, и я хочу быть с тобой.
Молчу. Все так напряжённо, кажется, сам воздух потрескивает от накала. Он серьезным становится. За плечи меня берет.
— Ты ведь знаешь, я них*я не уступлю. В клуб, значит в клуб. Идем и будем пить вместе.
Ненавижу его. Особенно эту улыбочку наглую ненавижу! Ну что он делает? Зачем приехал? Поиграться? Столько яда на языке, но я заставляю себя замолчать. Молча разворачиваюсь и иду к машине.
* * *
Давно не была в таких местах. В первые минуты музыка оглушает, а беснующаяся толпа пугает. Прохожу к барной стойке, отчетливо чувствуя, как он идет рядом.
Заказываю коктейль, он берет виски. Музыка гремит, вибрируя басами по телу. Вдруг понимаю, что здесь намного легче. Не видно лиц, не слышно собственных мыслей, а самое главное — алкоголь снимет напряжение.
Делаю глоток. Вкусно. Давно не пила. По телу вмиг прокатывается волна жара. Верх рядом. Вижу, какие жадные взгляды на него бросают девушки. И неудивительно, он на ступень выше всех мужчин, находящихся здесь. Вроде и одет неярко, а взгляд к нему так и липнет.
Илья наклоняется через стойку, разговаривая с барменом, и его рука случайно касается меня. Током прошибает, по коже иголками. Спрыгиваю с барного стула и отхожу к дальнему столику. Смотрю на двигающихся в танце, неспешно попивая алкоголь. А в голове мысли: пусть уйдет. Только, если быть честной, стоит представить это — сердце сжимается. Нет. Пусть будет здесь.
— Как самочувствие? Может лучше уйти туда, где потише? — раздается его голос, вырывая меня из мыслей. Черт, снова я подпустила его к себе!
Мне горько от того, что он носится со мной так, будто я инвалид безногий. Не хочу его жалости. И заботы этой показной не хочу.
— Как твоя жена? Как мама? Ты им сказал, куда поехал? Надолго здесь? — слова вылетают изо рта подобно пулеметной очереди. И эта дебильная улыбка на моем лице скулы сводит.
— Смотри, не заставляй их долго быть без тебя. Жена без мужа загрустить может и зачахнуть…
Он злится. Молчит. Я пытаюсь уйти, но Илья ловит меня за руку.
— Я ушел от нее. На следующий день, — произносит у самого лица. — И я был идиотом, что не сделал этого раньше. Мучил и себя, и ее.
Я не хочу верить его глазам зеленым, не хочу верить в ту боль что плещется в них. Нет-нет. Все это не мое. И никогда не принадлежало мне.
Больно. И хочется сделать ему больней.
— Видимо, это твой профиль. Мучить всех, кто встречается у тебя на пути…
Он кривится.
— Отпусти мою руку. Я танцевать хочу. Илья размыкает пальцы, а я иду на танцпол. Подальше от него, от его взгляда, проникающего в самую душу, от его запаха. Он как ходячая проблема, катастрофа, после которой я не соберу себя, просто не смогу.
 
Начинаю танцевать. Просто вливаюсь в толпу и начинаю двигаться так, будто мне снова девятнадцать. Я так сильно напряжена — кажется, тронь и вспыхну как провода оголенные. А музыка помогает мне убавить мощности, помогает вздохнуть.
Он смотрит на меня, следит. Чертов Верховский не уйдет ведь никуда. Что ж, может, и лучше это. Пусть увидит, что мне плевать, и уедет к себе с концами.
Спустя два трека, я возвращаюсь к столику. Вижу, что на нем уже немного закусок и новая порция алкоголя. Выпиваю коктейль, под его тяжелым взглядом. Меня бесит его поведение, но я не разговариваю с ним.
Я снова на танцполе. Играет медленный трек.
— Эй, детка, — сзади пристраивается какой-то мужик. Его руки обвивают мою талию.
Илья сидит за столиком. Его напряжённый взгляд впивается в меня. Ревнует? Странное, давно забытое чувство проникает в кровь, разносится по венам, возбуждая меня. Поворачиваюсь в его руках и начинаю двигаться в такт незнакомцу. Пусть Верх побесится. Ему полезно.
Наглец еще крепче прижимает к себе, а потом вдруг обхватывает мой затылок ладонью, притягивая к губам. Я пытаюсь оттолкнуть его, а он еще сильней прижимает к себе.
— Эй, ты чего такой наглый? — рычу, а он усмехается.
— Да ладно тебе, не вы*б*вайся. Поехали ко мне, ты красивая…
Не успевает он это договорить, я только вижу, как мимо меня проносится кулак Верховского. Он ударяет наглеца в голову, и тот тут же падает в сторону.
Верх в бешенстве. Я вижу, как к нам несутся охранники, а он только на меня и смотрит.
— Ну что потанцевала? Можем идти?
Просто киваю в ответ. Когда Илья оборачивается, охранники уже рядом. В пару резких движений он устраняет одного, но на помощь к другу поспевает второй. Завязывается борьба. Я стою, словно вкопанная, и смотрю на этот ужас. Илья справляется с ними, но в какой-то момент один из них задевает мое плечо.
— Эй, Малая, отойди! — Верх оборачивается и смотрит на меня взволнованно. И в этот момент ему в челюсть прилетает удар. Вижу, как он отлетает на несколько шагов, как встряхивает головой, и возвращается в драку.
Я вздрагиваю, сбрасывая с себя оцепенение. Ему нужно помочь! Хватаю первое что попадается под руку — стул. И, замахнувшись, бью по спине того, что сейчас скрутил Илью. Здоровяк падает, а я охаю от ужаса. Верх поднимается и хватает меня за руку.
— Бежим!
И мы бежим. Со всех ног, распихивая в стороны зевак. Мы бежим к выходу, а по венам плещется дикий адреналин. И, когда выбегаем на улицу, я останавливаюсь, пытаясь отдышаться.
Илья осматривается по сторонам, а потом, ни слова не говоря, подхватывает меня на руки и начинает бежать. И это так здорово! Это чертовски круто! Я смеюсь как умалишенная, пока он ставит меня на ноги у ограждения на набережной. Илья улыбается, следя за мной.
— Это было так здорово… — смеюсь, а потом смахиваю с лица прилипшие волосы. — Верховский! — шлепаю его по груди. — Почему все тусовки, где есть ты, заканчиваются драками?
Он пожимает плечами и, состроив невинную мордашку, вставляет руки в карманы джинсов.
— Может, потому что ты всегда заставляешь меня ревновать?
— Ты неотесанный мужлан! — фыркаю, смотря на вечернюю гладь речной воды.
Меня вдруг накрывает окружающей тишиной и спокойствием. Все это круто и весело, но прошлого ведь не вернуть.
— Вик… — чувствую его пальцы на плече. Вздраиваю, когда они проходятся нежными касаниями вверх по шее, к скулам. Илья заставляет посмотреть ему в глаза, и я вдруг понимаю, что пропала… что больше не могу…
— Я не умею быть нежным… разучился, — кривится, будто в чем-то постыдном мне признается. — Но ты скажи мне — как надо? Что еще нужно сказать тебе или сделать… Потому что для себя я все решил.
— Не надо… — кривлюсь, в глазах слезы. — Пожалуйста, не надо…