Соломка и Зверь (СИ)

— Не нужно мне угрожать! — рявкнул голос. — Мы не пойдём на компромиссы с нелюдями! Вам не победить!
— Он что, идиот? — спросил Тартуга, обернувшись к Гадуку.
Тот пожал плечами.
— Ну да.
— Как же он оказался на такой высокой должности?
— Да просто влез случайно, вёрткий, как уж. Из тех, кому проще дать, чем отказать. Кого проще не трогать, чтобы не воняло. Но насчет его умственных способностей даже среди своих легенды ходят.
— Ладно, — Тартуга собрался. На заднем плане визжал невменяемый человек, который грозился стереть всех с лица земли и не был способен к переговорам даже в детской песочнице.
— Я обращаюсь к тем, кто за спиной этого идиота! — повысил голос Тартуга.
— Что? Да как ты… — завопил чиновник.
— Вы меня слышали. Приказы неумного человека — одно, а жить с результатами трагедии совсем другое, жить придётся вам. Тем более вскоре вашего начальника уволят, эта операция просто не может закончиться успешно. Вообще советую сразу его изолировать. И если вы нажмёте пуск, то сотрёте с лица земли не нас, а свой собственный город. Помните об этом.
Связь отключили и снова воцарилось молчание.
Соломке хотелось воскликнуть, действительно ли они это сделают? Но она не смогла решить, о чём именно хочет знать. Кто-то желает уничтожить Ленсуазу? За что?
Тартуга и Гадук быстро говорили со всеми окружающими по очереди, видимо, раздавая указания, потому что те сразу кивали и исчезали.
В комнате появилось несколько диких, которых собрали в кучу и объясняли происходящее. Соломка успела услышать, что выезды из Ленсуазы перекрыты и по любому движущемуся к границе живому объекту людскими патрулям приказано открывать огонь на поражение.
Это просто не укладывалось в голове.
Потом рядом как из-под земли возник Оглай, кивая в угол. Гнат пошел за ним, схватив за руку Соломку и прижимая её к плечу.
— Это ещё не всё, — тихо рассказал Оглай. — Началось ещё вчера. Запущена информационная война. В новостях крутят ролики об ужасном изнасиловании и убийстве девушки. Убийца, естественно, зверь. Скорее всего, не один.
Соломка ахнула и непроизвольно закрыла ладонью рот.
— Имеется даже несколько свидетелей, что преступник принадлежит к Племени. Уже говорят, что случай далеко не первый и мы вообще к такому склонны. — В голосе Оглая прорезалась злая ирония. — Подняли прошлые преступления и теперь нам приписано около сорока трупов молодых женщин и мужчин, совершенные по всей стране за последние несколько лет. Действительно, чего мелочиться! У большинства следователей на руках вдруг волшебным образом возникли документы, в которых ясно говориться, кто виновен. Просто раньше они не рисковали оглашать «правду», потому что типа спасители, герои. А теперь намекают, что мы просто соврали об освобождении, что всё было наоборот — доброжелательные пришельцы, которые хотели помочь нам развиться, а мы их…
Оглай с трудом остановился, сжал зубы. У Гната тоже желваки ходили. Соломка на секунду прикрыла глаза и вспомнила бункер, где впервые увидела своего Зверя. Клетки… Ошейники, пластиковые собачьи миски, отверстия в полу для справления нужны… Теперь, значит, ничего такого и не было?
— В общем, вчерашняя жертва слишком свежая, чтобы простить. За неё должен кто-то ответить. — Ровно продолжил Оглай, хотя в голосе дрожала невысказанная обида и ярость.
— Это может быть правдой? В смысле, что кто-то из вас сделал? — спросила Соломка. В тот же момент Оглай и Гнат уставились на неё круглыми глазами и вдруг стало очень стыдно за подобные предположения. Вся её история знакомство с Племенем словно доказательство обратного. Вздумай с ней жестоко поквитаться, давно бы это сделали, а не помогали бы жильем и работой. И сейчас Гнат подпирает своим плечом, обещая поддержку в любом случае.
— Простите, — покраснела она.
Оглай сглотнул и все молча сделали вид, что ничего не слышали.
— Также говорят о мести. Мы не просто насилуем и убиваем, мы теперь устраняем неугодных, тех, кто знает про нас правду. И ещё мстим. Вчера днём похитили семью Крытских, брата с сестрой. Девушку удалось отбить, патруль случайно увидел, как её тащили в фургон и остановили. Фургон, естественно, угнанный, похитители сбежали. А парень просто пропал.
 
Вот теперь волосы на голове Соломки зашевелились от ужаса.
— Антон?
— Да. Намекают, звери похитили его для того, чтобы подвергнуть жуткой показательной мести. Так нужно говорить, чтобы настроить против нас общественность и оправдать удар по Ленсуазе. Впрочем, удара не будет, тут они просчитались. Но для Антона это очень опасно. Скорее всего, его убьют, причем жестоко, чтобы потом обвинить в этом нас. И восстать с праведным гневом.
— Антона убьют? — губы почти не шевелились. — Боже мой!
— Радуйся, что не тебя, — раздельно проговорил Оглай. — Ты была бы куда лучшей жертвой, просто идеальной!
— Оглай! — тихо вступил Гнат. — Антон её друг.
Адвокат отшатнулся.
— Понял. Прости. Мы не знаем, что с ними будет дальше, но ничего хорошего.
— Я должна его найти! — вдруг заявила Соломка, а на глаза уже быстро набегали горячие слёзы. — Боже, я не могу его бросить! Только не так!
— Как ты можешь его найти? — спросил Гнат, хотя ответа не ждал. Вопрос был риторическим.
— Нельзя его бросать. А ты? Как ты нашел меня в прошлый раз? Может, вы умеете находить людей просто… по запаху, например?
— Ну что ты. Это был маячок, — Гнат взял её за запястье и погладил пальцем метку. — Вот это наш маячок. С момента, как его прикрепили твоё местонахождение всегда можно отследить. У Антона такого нет.
Меланья судорожно думала, не отрывая руки, по которой, несмотря на ситуацию, ползли приятные мурашки. У Антона нет маячка. Его захватили ещё вчера. Хорошо, что не её. Маячок похож на тату… нет, на следы, оставшиеся после пореза бритвой. Руслан, который звонил вчера, хотел встретиться. Он не отставал, пока ему не нагрубили. Он видел маячок… а тем же днём Меланью подкараулили на выходе из института и увезли в то страшное место. Руслан друг, с ним просто и весело. И он так настаивал вчера на встрече! И появился в институте после того как Меланья засветилась, обратившись за помощью в комитет по связям! Это что, паранойя?!
— Мне вчера звонили, — выдохнула она. — Однокурсник. Очень настаивал на встрече. Умолял, даже заплатить обещал.
Оглай повернулся к Гнату, который сжал её запястье так крепко, что кость чудом не треснула.
— Думаю, меня тоже хотели похитить. Как Крытских. Если ещё не поздно… я могу встретиться с ним, с однокурсником.
— Нет.
— Гнат, пожалуйста. Если я права, он отвезёт меня туда, где Антон, а ты нас вытащишь.
— Это ничего не изменит. Найдут другой способ нас очернить, всё равно из Племени сделают чудовищ, — вслух размышлял Оглай.
— Это изменит то, что Антон будет жить! — повысила голос Соломка. — Гнат, я понимаю, тебе он никто. Ты и мне ничего не должен. Это неправильно… просить тебя рисковать ради Антона только потому, что мне так приспичило. Но я не знаю, что делать. Он же прошёл через всё… что я. Он не заслужил такого!
— Хорошо.
Она вздрогнула, неверяще уставившись на Гната. Только что он так же уверено и категорично отказал, а теперь легко соглашается?
— Это выведет нас к их базе, может даже центральный, — быстро понял Оглай. — Прошлая пустует, её проверили ночью. Знать новую всегда плюс. Так. Идите на малый склад, я позову Гадука. Соберешь Меланью?
— Да.
Гнат медленно и глубоко вздохнул и снова сжал её руку.
— Пообещай делать всё, что я скажу. Сразу, ни секунды не думая.
— Обещаю.
— Тогда пошли.
Они вышли из шумного кабинеты Тартуги на улицу и направились к соседнему зданию. Прежде Меланья была уверена, что это пункт выдачи заказов из интернет-магазинов, но Гнат прошел мимо склада и подошел к обычной железной двери в подвальном углублении. Приложил в замочной скважине запястье — она щёлкнула и открылась.