Имперская жена (СИ)
Я не привыкла быть в одиночестве. Я физически ощущала его, не находила себе места. Будто расцарапывала ногтями рану глубоко в груди. И не оставляло ужасное ощущение, что за мной наблюдают. Непрестанно. Отовсюду. Я кожей чувствовала пугающую тяжесть чужого присутствия, чужого взгляда, чужого дыхания. Чувство вины… Неподъемное. Оно душило меня.
Пластина в ладони разогрелась, будто вплавлялась в кожу. Я разжала кулак — плохая идея. Мой муж может прийти в любой момент, обнаружить ее тогда, когда я окажусь совсем не готова. И будет еще хуже… Я огляделась: в спальной я провожу больше всего времени. Лучший вариант — чтобы постоянно было на глазах. Я нервно металась по комнате, пытаясь найти угол, которого не касаются рабы. Но они касались всего, любой мелочи. Оставались лишь мои драгоценности. Я открыла шкафчик в стене, сунула чип в первую попавшуюся коробку, будто он горел в руках. Едва успела прикрыть дверцу, как увидела на пороге управляющего.
Он поклонился:
— Моя госпожа…
Я остолбенела, не понимая, как долго он стоял там. Но темное лицо не выражало ничего подозрительного. Я стала болезненно мнительной от страха. Брастин сжимал в руках какие-то книги с толстыми голографическими корешками.
— Его светлость пожелал, чтобы я отобрал для вас эти книги, — управляющий подошел к столику у окна, положил на перламутровую столешницу.
Я сделала несколько шагов:
— Что это?
— «Генеалогия высоких домов» и «Придворный этикет», моя госпожа.
Я подошла ближе, тронула переливчатый корешок верхней, и выехало оглавление. Я посмотрела на полукровку:
— Мой муж считает, что я должна это прочесть?
Брастин учтиво кивнул:
— Его светлость это бы порадовало.
А я задыхалась от подкатившего к горлу кома: как я сама не догадалась? С самого начала? И Индат не догадалась! Мы думали совсем не о том. Теперь казалось, что мы вовсе не о чем не думали… Меня буквально трясло от нетерпения, я ждала, когда выйдет управляющий. Хотелось просто бесцеремонно вытолкать его и захлопнуть дверь. Но полукровка медлил, будто нарочно. Лишь таращился на меня.
Я подняла голову:
— Что-то еще, Брастин?
Он вновь склонился:
— Мой господин велел выделить вашей светлости корвет для прогулок. Скромный, без опознавательных знаков. Вы можете воспользоваться им, когда пожелаете. Соблюдая все меры предосторожности, разумеется.
Я кивнула:
— Я поняла, Брастин. Благодари его светлость от моего имени.
Он снова кланялся, но не собирался уходить. Лишь смотрел с хитрецой.
Я не выдержала:
— Чего еще?
Он облизал тонкие темные губы:
— Касательно вашей рабыни, госпожа… Индат…
Я напряглась:
— Я слушаю.
— Если вы пока не собираетесь возвращать эту рабыню в покои, могу я задействовать ее в работах по дому.
Я кивнула:
— Конечно, Брастин. Только не поручай ей тяжелой работы, она не привычная.
Полукровка прикрыл глаза:
— Конечно, госпожа. Я подыщу этой рабыне работу по способностям.
Он, наконец, расшаркался. Я дождалась, пока закроется дверь, буквально рухнула в кресло за столиком и дрожащими руками стала проматывать оглавление «Генеалогии». Даже качала головой от непонимания, почему я раньше не сделала такой очевидной вещи. Логичной и первостепенной.
Первым, само собой, значился императорский дом. Списки, даты, проекции, которые я даже не разворачивала — все это потом. Следом — Теналы. И первую строчку занимал Максим II. Я не удержалась, развернула проекцию, и передо мной встала многомерная фигура моего отвратительного свекра. Кажется, так это называется. Я всматривалась в его реалистичное лицо и будто слышала у самого уха приторный голос. Ощущала конфетную сладость. Даже его бездушное изображение заставляло напрягаться. Отвратительный, отвратительный страшный старик.
Я свернула изображение старика и не удержалась, чтобы не взглянуть на братьев Рэя, о которых я слышала лишь парой слов. Старший Юний казался чванливым и отмороженным, совсем не похожим на моего мужа. Близнецы Астий и Ферт выглядели довольно симпатичными, но было в их лицах что-то неуловимое, что пугающе роднило с отцом. Я развернула изображение Рэя, но тут же закрыла, даже поморщилась — не хватало еще разглядывать собственного мужа в генеалогиях!
Сейчас меня интересовало другое. Я готова была просмотреть эту проклятую книгу от и до, но найти того одноглазого. Его связь с жирным Марком Мателлином намекала на то, что в этом доме и надо искать. Но мне даже не пришлось искать и разворачивать генеалогию дома. Первое же имя было абсолютным попаданием.
Я с ужасом смотрела на изображение одноглазого Опира Мателлина и будто снова и снова видела его в голубых лучах галавизора. Это еще больше все усложняло. Хотя… куда уж больше?
58
Я долго просидела над книгой, будто от этого что-то могло измениться. Вновь и вновь всматривалась в калечное неподвижное лицо Опира Мателлина. Все же я надеялась увидеть кого-то попроще, не главу дома, не одного из самых влиятельных людей Империи.
Я закрыла книгу, чувствуя, как горло стягивает тисками. Даже стало трудно дышать. Я не хотела находиться в одном помещении с этой проклятой книгой, будто даже оттуда Опир Мателлин мог до меня дотянуться. И раздавить. Теперь он мерещился везде.
Я взяла «Придворный этикет», вышла в сад. Приказала подать алисентовый сок и долго сидела в павильоне, глядя, как рабы копошатся в зелени. Подстригают кусты, чистят фонтаны. Среди них была и Индат. Я рада была ее увидеть издалека, но не готова говорить. Я все еще не понимала, как быть с Индат.
Книгу я не читала, лишь держала открытой. Едва ли я могла бы сейчас что-то читать. Но чем больше я просиживала в саду, тем отчетливее казалось, что я не должна медлить. Больше ни минуты. Ни единой минуты.
Я чувствовала огромную перемену внутри, будто собственноручно подписала себе приговор. И упивалась этим. Я выпрямилась, расправила плечи, будто готовилась к бою. И будь, что будет. Иначе эта ужасная тайна уничтожит меня изнутри, как яд, как кислота. Даже настроение улучшилось.
Я вернулась в покои, позвала Брастина. Как обычно, он не заставил себя ждать. Почтительно склонил голову:
— Госпожа…
— Мой муж дома?
Тот кивнул:
— В кабинете.
— Узнай, могу ли я зайти к нему? По… важному вопросу.
Брастин удалился, а я мерила комнату шагами — только не передумать. Не передумать! Мысленно я отсекала себе все пути к отступлению. Но речь заранее не готовила, не репетировала. Я вообще не представляла, что скажу, как начну. Решила действовать интуитивно, так, как подскажет чутье. И будь, что будет. Лучше умереть один раз, чем бесконечно умирать каждую минуту. Больше не могу умирать.
Я крутилась перед зеркалом, поправляла выбившиеся из прически пряди, придирчиво оглядывала себя. Нужно быть красивой. Я пощипала бледные щеки, чтобы освежить лицо. Позволила себе крошечную заминку, и решимость тут же рухнула. Вновь накатил парализующий ужас. Сможет ли Рэй понять мои страхи? Сможет ли он хоть что-то понять?
Брастин вернулся:
— Ваша светлость, господин ожидает вас.
Я кивнула:
— Ты свободен. Дальше я сама.
Вот и все — пути назад нет. Нет! Я вновь взглянула в зеркало, задрала голову. Единственное, что я не решила — спрятать ли чип в корсаже или зажать в кулаке? Впрочем, это такая мелочь!
Я открыла шкафчик с драгоценностями, распахнула ближайший футляр. Просунула руку, но не нащупывала ничего кроме россыпи мелких камней на подвесах серег. Значит, не здесь. Я была в таком напряжении, что не помнила толком, куда именно убрала этот злосчастный чип. Но сиюминутно подкатывала паника, потому что во всех этих мелочах я видела глупые знаки, на которые бесконечно привыкла загадывать. Знаки! Знаки! Знаки! Я никак не могла избавиться от этих наивных детских привычек и суеверий. Именно из-за них я до сих пор так и не попробовала капанги. Но вот это препятствие тут же наводило на мысль о том, что я приняла неверное решение. Будто судьба ограждала меня от опасного шага.