Ката - дочь конунга (СИ)

— А мое-то где? — растерянно спросила Маша.
— Не волнуйся, девица! — успокоила ее женщина, — бабы постирают, принесут чистенькое! Маша застонала при мысли о том, как удивятся местные прачки, когда им в руки попадется лифчик с пушапом и трусики танга.
В горнице, куда ее привели, стояли распахнутыми два сундука. Женщина и две девушки-помощницы начали вынимать предметы древнеславянского гардероба и надевать на Машу. Длинную белую рубаху сменили не менее длинной, но тоненькой и очень изящной, с завязками на рукавах. Поверх надели что-то, похожее на широкое платье без рукавов, но не сарафан. Одна из девушек достала со дна сундука тонкий, плетеный из кожаных шнурков, поясок, и подвязала ее по талии. Потом ее усадили, и долго расчесывали волосы, восхищаясь длиной и цветом. Длина у Маши была своя, а вот цвет она приобрела недавно, решив обновить на лето окрас, и сменила свой натуральный пепельно-блондинистый оттенок на романтичный "песчаный берег".
И теперь она смотрела на себя и не узнавала. То ли на пользу пошли вторые сутки жизни без курения и гаджетов, то ли так повлияли стрессы и баня, но сейчас она выглядела, как… девчонка. Только ухоженная девчонка. Простое платье удивительно хорошо подчеркивало фигуру, волосы, вымытые неизвестно чем (надо будет обязательно поинтересоваться), гладко зачесанные в косу, были такими послушными и ухоженными на вид, словно она только что вышла из салона красоты. В ушах покачивались длинные серьги из мелкого жемчуга, а на груди лежали бусы из трех нитей. Все это в общем ей очень шло.
— Долго же ты! — воскликнула Ката, — я уж заскучала! Брат не дождался, уехал с дружинными на охоту, любимого сокола прогулять. Да и нам с тобой негоже в тереме сидеть, поедем покатаемся!
— На чем? — удивилась Маша.
— На лошадках, — так же удивленно ответила Ката, — или можно в возке… Брат нам Светислава оставил, чтобы никто не обидел.
Маша на лошади последний раз сидела лет в двенадцать, когда с родителями была в контактном зоопарке.
— Ну, кататься, так кататься, — смиренно согласилась она.
Ката позвала девушек, и Машу, наконец, накормили. Еда показалась восхитительно вкусной, и она ела и ела, не могла остановиться. Ката в это время макала кусочки белой булки в молоко и кормила котенка, сидевшего у нее на коленях. Котенок мяукал, залезал по одежде чуть не на голову юной княжны, и Маша вскользь подумала, какая Ката, все-таки, еще девочка. Потом вспомнила слова Светислава, что к этому ребенку не одиножды сватались. Да, порядки тут были другие.
— Ката, — позвала она, — сколько тебе лет?
— Да уж шестнадцатую зиму живу, слава богу, — ответила Ката, — болела в детстве, все думали помру, но ничего, отмолила меня княгиня.
— А замуж у вас во сколько выходят? — тема была интересная, и Маша решила полюбопытничать.
— А по всякому, — тряхнула головой Ката, — вон Сбыславу, дочку ближнего княжеска боярина Годослава, восьми годков отроду отдали. Ох, мать ее, боярыня Лада, плакала, не хотела единственную дочерь отдавать. Но боярин слово дал, уехала Годославушка в дальние края. А некоторым везет, успели и с подружками наиграться, и красотой мир потешить. Елена, дочка князя Ростислава, на пятнадцатом годке была просватана. Князь уж очень любил младшенькую, умирая, запретил против ее воли замуж отдавать. Елена сама себе мужа выбрала.
— А тебя как сватали?
Ката нахмурилась. Отец, уезжая, велел мне блюсти честь, и в мужья взять достойного, а за кого попало не ходить. О том и князя с княгиней попросил. Сватался ко мне поляцкий королевич, но он мал возрастом, не мужчина вовсе, а мальчишка. Князь был бы рад, но я отказалась. А потом сын боярина Световида подходил. Но противный он, боярич Зорлик, и смотрит жадно, будто проглотить хочет. У меня от него мурашки.
Ката улыбнулась.
— А ты ведь замужем? — спросила она, — и детки есть?
Маша отрицательно покрутила головой.
— У нас так рано не женятся, — пояснила она, — у нас женщина может учиться, потом работать, чтобы от мужа не зависеть, и только потом замуж выходить.
 
— Как это — от мужа не зависеть?! — удивленно вытаращила глаза Ката, — муж — всему голова!
— Ну, знаешь, — пожала плечами Маша, — у нас бывает женщина всему голова, а муж так, придаток.
— Странно у вас! — протянула Ката.
— У вас не менее странно, — усмехнулась Маша. — Кстати, сидеть с тобой хорошо, но мне ведь домой надо! А тут еще беда — в прошлый раз я почему-то не вышла там, у себя.
— Ты не волнуйся. — успокоила ее Ката, — когда захочешь, тогда и отправишься домой, я тебя теперь в обиду не дам!
Подумав, Маша решила для себя, что еще на денек можно задержаться.
Она думала, что все будет просто — сели на лошадок и поехали. Но, вскоре убедилась, что благородные девушки просто так никуда не ездят. Во дворе Ката подбежала к пегой лошадке, погладила ее по морде.
— Здравствуй, — она протянула лошадке кусок моркови, — соскучилась поди?
Улыбающийся молодой конюх подал девушке поводья, и Ката взлетела в седло. Лошадка переступила с ноги на ногу и замерла. Для Маши вывели лошадь цвета песка. Она шла медленно, покачивая головой, и остановилась возле Маши как по команде.
— Это Коска, — познакомила Ката Машу с лошадью, — она добрая, на ней младшие княжны катаются.
Маша не была уверена, что добрая Коска станет терпеть и ее, и подошла с опаской. Но лошадка косила глазом и стояла смирно. Тот же конюх протянул Маше поводья, и, увидев ее нерешительность, подставил руки как ступеньку. Маша неловко встала на крепкие ладони мужчины, ноги задрожали. Она занесла ногу и неловко плюхнулась в седло.
До чего же неудобно! Она елозила в седле. сползая то влево, то вправо, судорожно держалась на поводья, надеясь на то, что когда она станет падать, то поводья не дадут плюхнуться на землю. Кроме них рядом весело суетились еще девушки, они сели в открытый возок и Маша отчаянно позавидовала им. Рядом с Катой уже восседал на сером коне Светислав. Сейчас он выглядел очень молодцевато, сменив тяжелую одежду на выездной костюм. Меч, или что там у них, свисал с пояса, придавая парню воинственный вид. Да и сам он заметно красовался перед девушками, позволяя им вволю обсуждать себя.
Выехали за городские ворота. Ката направилась налево, стараясь сдерживать свою кобылу, хотя было видно, что обеим им хочется скорости. Но Ката видела, как мучается Маша, а лошадка слушалась хозяйку. Коска и правда была создана для детей. Ну, или для таких наездников, как Маша. Она медленно переступала ногами, и поглядывала на седока, угадывая его дальнейшее пожелание. У Маши пожелание было одно — слезть. Она даже готова была идти пешком. Но продолжала сидеть в жестком седле и сжимать коленями теплые бока Коски. Они проехали не больше трехсот метров, когда Светислав вдруг резко скомандовал и остановил процессию, заставив своего коня выйти впереди всех. Вдалеке, почти у кромки леса, стремительно двигалась фигура. Девушки в повозке зароптали, а Ката подъехала к Маше и остановилась, тревожно вглядываясь. Светислав положил руку на рукоять меча, готовый выхватить оружие, но, когда фигурка приблизилась, он разжал пальцы.
— Госпожа, — позвал он Кату. — гонец едет.
Ката подъехала, встала рядом. Она еще какое-то время вглядывалась, потом вдруг взвизгнула и обернулась. От этого звука заволновались лошади, и Маша стиснула Коскины бока, боясь брякнуться вниз.
— Гонец от княгини! — радостно выкрикнула Ката, — государыня возвращается!
  
9
 
Гонец — молодой парень на взмыленной лошади, привез старшим княжичам письмо, а устно сообщил, что княгиня Ирина в полудне пути. Прогулочная процессия мгновенно свернулась. В тереме всем нашлось дело, забегали — засуетились люди. Маша, испытывавшая неимоверное облегчение от того, что она слезла с лошади, оглядывалась с любопытством, как прислуга металась по двору, приводя в порядок хозяйство. Внутри было то же самое. Бабы, молодые и старые, натирали горницы до блеска, на кухне готовились любимые хозяйкины блюда. Ката забежала в свою опочивальню и заметалась как полоумная.