Князь Барбашин (СИ)

Особое внимание Андрея привлекли два корабля, топы мачт которых были украшены крестами, а на корме лениво трепыхались белые флаги с чёрным крестом.
– Ну что ж, Константин Тимофеевич, можно сказать, что встречающие лица уже тут, – сказал он, обращаясь к послу и указывая перстом на эти корабли.
– Так, почитай, ещё седьмицу назад должны были прибыть, – вздохнул Замыцкий.
– Ничего, ничего. Им больше надо, так что не грех и подождать, – усмехнулся Андрей, продолжая рассматривать остатки былой роскоши Тевтонского ордена.
Было время, когда корабли с черными крестами на парусах активно действовали во всём Балтийском море. Они успешно боролись с пиратами, оказавшимися не по зубам даже могущественной тогда Ганзе, выбивали с Готланда витальеров, многие годы успешно грабивших ганзейских купцов и даже вмешивавшихся в большую политику. Но со временем орден утратил былое могущество, большинство городов, поставлявших корабли для крестоносного флота, отошли под руку совсем иному монарху и стоит ли удивляться, что и могучий флот захирел и превратился лишь в тень самого себя. Но кое-что у тевтонов ещё осталось.
– Что ж, надо бы навестить рыцарей. А то так и будем ждать у моря погоды, – пробормотал князь и обернулся к вахтенному начальнику: – Распорядитесь спустить шлюпку.
Повинуясь командам, мореходы резво спустили корабельную ёлу, и в неё по штормовому трапу ловко соскользнули гребцы. Следом за ними в лодку спустился Донат – один из новых вахтенных начальников флагманского корабля, уже относительно взрослый, много походивший по морям мужчина – и ёла отправилась к орденскому кораблю, на котором уже собралась небольшая толпа глазеющих на вновь прибывших коллег и гадающая, что за флаги реют на них.
Спустя час Донат вернулся назад. Правда, ему пришлось немного покачаться на волнах возле борта, так как трап был занят шлюпкой, привёзшей с берега местных чиновников. Однако те недолго задержались и засобирались обратно, едва только узнали причину захода и, поняв, что никакого профита с этого не получат. Взяв обычный портовый сбор, ливонцы поспешили удалиться. После чего Донат поднялся на борт и доложил о результатах поездки.
Орденский капитан был изрядно удивлён появлением давно ожидаемого посла морским ходом, но пообещал сразу же послать известие в Гробин, а пока что приглашал капитанов и посла на борт, дабы отметить сие событие за бутылочкой винца. Ну что же, отчего бы и не съездить, коли от чистого сердца приглашают. Да и с возможными союзниками стоило отношения наладить. Вдруг придётся бок о бок посражаться.
Однако в гости Андрей поехал один. Посол посчитал это невместным, так как он ныне представлял собой государя, а князю перечить не стал, коль так в морских обычаях ведётся. Дождавшись, когда подойдёт шлюпка с "Николая", Андрей ловко спустился в неё по трапу, и ёла, подгоняемая мощными гребками и легко переваливаясь через небольшие волны, быстро понеслась к орденскому кораблю.
Капитан флагманского корабля "Пильгерим" (то есть "Паломник"), был вылитый немец. Ну, так, как его изображали в советское время: высокий, худощавый, лицо вытянутое, нос крючком и глаза чуть на выкате. В чёрном орденском дублете, он казался даже тоще, чем был на самом деле. Звали его Иоганн Пейне.
Поскольку день был жаркий, а большинство моряков гуляло на берегу, то решили не париться в каюте и стол накрыли прямо на шкафуте.
– Ладный у вас кораблик, князь, – заговорил Пейне, когда с официальной частью было покончено. – Я таких и не видывал.
– Просто вы не бывали в Средиземном море и не видели тамошних шебек.
– Это точно, – вздохнул орденец. – К счастью или к сожалению, но папа не одобрил идею кардинала Лаского.
– Простите, что за идея? – Андрей был искренне удивлён. Кто такой Ян Лаский – примас Польши – он знал, но вот что он предлагал в отношении Тевтонского ордена, нет. А ведь мало ли как это скажется в будущем. Всё же его действия потихоньку уже влияли не только на историю Руси, но и сопредельных государств тоже. А ну как в следующий раз этот Лаский что-то стоящее предложит и войны между Польшей и Орденом не будет!
 
– А, – махнул рукой капитан. – Поначалу этот непримиримый враг Тевтонского ордена требовал немедленного принесения присяги, а в случае отказа – перевода Ордена в Подолию: поближе к туркам и татарам. А теперь новая жена польского короля принесла с собой в виде приданного княжество Бари, что в области Апулия. А так как восточное италийское побережье постоянно находится под угрозой турецкого вторжения, то теперь он предложил перевести Тевтонский орден туда, обменяв Бари на Восточную Пруссию. Но без ведома папы это сделать было нельзя, а папа идею не одобрил.
– Вы как будто сожалеете.
– Вообще-то да! – воскликнул Пейне. – Орден мог вернуться к тому, ради чего он создавался: борьбе с сарацинами, пусть даже их место и заняли турки. А ведь папа дважды призывал к миру между христианскими государями, дабы организовать крестовый поход против магометан. И во главе христова воинства он планировал поставить нашего магистра. А вместо этого мы на пороге войны с Польшей.
Пока немец выражал свои эмоции, Андрей мысленно аплодировал папе римскому. Ай, молодца! А ведь согласись он переселить Орден, и вся история Восточной Европы пошла бы совсем другим путём. А учитывая роль Пруссии в образовании Германии, так и не только Восточной.
– Вы же не брат Ордена, капитан. Так зачем вам менять спокойную Балтику на опасности Средиземноморья? Я не думаю, что польский король решится захватить земли Ордена. Ему хватит и вассальной клятвы. Да и войну ещё надо выиграть. Кстати, вы ещё не думали, чем на ней займётся флот?
– Нет, я же не адмирал, князь. А вы словно готовы что-то предложить?
– Ну что вы, я так далеко не заглядывал. Но просветите меня, можно ли взять каперский патент у Ордена? А то знаете, всё же Русь с Польшей не воюет и это здорово вяжет мне руки.
– Не думаю, что когда дело дойдёт до войны магистр был бы против, – усмехнулся Пейн.
– Тогда это было бы просто превосходно. А флот, кстати, мог бы поспособствовать в захвате тех городов, что когда-то принадлежали Ордену.
– Ну, наверное, надо будет над этим подумать.
– Думать, это завтра. Сейчас же предлагаю выпить за здоровье…
Вечером шлюпка доставила Андрея на борт в состоянии штормовой качки. Зато получилось неплохо скоротать денёк. А на следующий день в Ливу приехал представитель великого магистра Георг фон Витрамсдорф. Общение с ним полностью взял на себя посол, а проспавшийся Андрей занялся подготовкой к переходу в Лабиау. Вроде и не далеко – всего сотня морских миль – но при средней скорости орденских кораблей в 4–5 узла два дня потратят, к гадалке не ходи. Да ещё проскочить узкий пролив между материком и Куршской косой, дабы войти в довольно таки опасный для мореплавания залив Курш-Гафф, на берегу которого и раскинулся этот орденский городишко. Немцы, кстати, опасность залива прекрасно понимали и даже пытались прорыть канал между реками Дейми и Неманом по типу петровского Староладожского канала, но не преуспели в этом.
Однако бог миловал, и устье Дейми, на которой и стоял Лабиау, они достигли к вечеру второго дня без особых проблем. Якорь бросили на виду рыбацкой деревеньки Лабагинен, после чего Георг фон Витрамсдорф пригласил посла Замыцкого с членами посольства отправиться в город, дабы не терять драгоценного времени, а уж корабли с утра поднимутся вверх по течению сами.
Когда дипломаты убыли дабы вершить историю, Андрей с лёгким сердцем пригласил орденских капитанов к себе на борт с ответным визитом. Заодно и свежие новости обсудить. Главное уже выяснили у местных рыбаков: Дейми был вполне судоходен. Ведь главная проблема её была в том, что речка любила пересыхать, особенно в жаркие дни. А ведь чем привлекательна была Дейма. Да тем, что это один из рукавов реки Преголя, на берегах которой выросла нынешняя столица Тевтонского ордена Кёнигсберг. От Лабиау до неё всего каких-то полсотни вёрст.