Рокко (ЛП)

— Ты имеешь в виду начать всё сначала? — Он потянулся к её сиськам, накрыл её руки своими и наблюдал, как твердеют её розовые соски.
— Да. Ты когда-нибудь хотел начать всё сначала, Майки?
— Не могу сказать, что я когда-либо это делал. — Он был в этой жизни столько, сколько себя помнил, и у него всё складывалось хорошо. Ему нравилась команда, работа и преимущества. Без мафии он никогда бы не смог открыть свой тренажерный зал или позволить себе красивое бунгало, которое он купил, с большим задним двором для своих двух собак, и у него никогда не было бы того уважения, которое он получил как мафиози.
Майк знал, что он не самая яркая личность в команде, но он был хорошим солдатом, хорошим добытчиком и верным другом, и именно поэтому он мало говорил о Фрэнки, хотя его голова была полна вещей, которые он хотел сказать. Он знал, что Фрэнки работал не только на Нико. Он был Де Лукки, и он работал на любого члена преступной семьи, который нуждался в его помощи. Чёрт возьми, Фрэнки выполнял работу для Тони и отца Тони, Санто, когда тот был жив, и дон посылал его по всем Соединенным Штатам помогать другим группировкам семьи Гамболи. Если дон хотел, чтобы его собственный заместитель был мёртв, команда Де Лукки была той, кто справится с этой работой.
Но, чувак, необходимость убрать отца своей девушки — это большой отстой, и, учитывая, насколько близки стали Фрэнки и Грейс, Майку было трудно поверить, что Фрэнки действительно совершил это дело. Да, он был холодным, жёстким, безжалостным, злобным сукиным сыном, и даже Майк, с его многолетним опытом работы в мафии, не мог переварить некоторые вещи, которые, как он видел, делал Фрэнки. Но он изменился с тех пор, как появилась Грейс. Майк не думал, что Фрэнки способен что-то чувствовать, но, увидев его с Грейс, Майк был уверен, что она ему небезразлична. Много. Но более того, тот факт, что Майк всё ещё был жив и с четырьмя рабочими конечностями после фиаско в джаз-клубе, говорил сам за себя. Грейс превратила монстра в человека. Как мог этот человек отказаться от единственной женщины, которая вывел его на свет?
— Жаль, что тебя там не было. — Она лежала у него на груди, её грудь была мягкой и тёплой на его коже, её лицо уткнулось в его шею. — Ты такой большой и сильный. Ты мог бы сразиться с ним и спасти старика. Ты мог бы спасти меня.
Он зарычал от удовольствия, когда она оценила его размер. Женщины обычно думали, что у него избыточный вес или он слишком большой. Одна женщина посмеялась над его бочкообразной грудью. Никто никогда не хотел, чтобы Майк их спасал.
— Я тебе когда-нибудь понадоблюсь, детка, я буду рядом. — Он крепко обнял её одной рукой, а другой потянулся к презервативам на ночном столике. Его взгляд упал на маленькую серую коробочку рядом с лампой. Он всё ещё не подарил Тиффани её подарок. Каждый раз, когда он тянулся к нему, что-то удерживало его. Может быть, это было слишком рано. Или слишком поздно. Может быть, ей бы это не понравилось. Или, может быть, она откажется от него, потому что решила уйти от него. Он придумал десятки оправданий, но, в конце концов, это никогда не было подходящим временем.
Но теперь, проведя с ней четыре ночи, обнимая её, пока она спала, успокаивая её кошмары, он хотел подарить ей что-то особенное — маленькую частичку себя.
— У меня есть кое-что для тебя. — Он занёс руку над презервативами и взял коробку. — Раньше это принадлежало моей матери.
Тиффани открыла маленькую серую коробочку, и на её лице отразилась вся гамма эмоций от удивления до слёз, когда она уставилась на маленький медальон.
— Он прекрасен, — тихо сказала она. — Никто никогда не дарил мне подарков.
— Ты издеваешься надо мной? — Он в ужасе уставился на неё. — Такая красивая девушка, как ты? У тебя никогда не было подарка? Даже от твоих родителей до того, как они умерли, или от твоего дяди? А как насчёт парней?
— Нет, — покачала она головой. — У меня не так много воспоминаний о моих родителях, и когда мой дядя взял меня к себе жить, он заставил меня оставить всё позади. Он жил в крошечном домике, и там не было места для моих вещей. Он не был человеком, который отдавал или делился чем-то. Я встречалась со многими парнями, но это было просто случайно. Ты — первые серьёзные отношения, которые у меня когда-либо были. — Она посмотрела на него из-под густых ресниц. — У нас ведь серьёзно?
 
— Держу пари, что так и есть. — Его грудь раздувалась от гордости за то, что он был её первым серьёзным парнем, и он потянулся за медальоном. — Ты можешь положить что-нибудь внутрь, — сказал он, смущённый тем, что его пальцы были слишком толстыми, чтобы открыть кулон для неё. — Может быть, фотография или что-то в этом роде.
— Твою фотографию?
— Если хочешь.
— Передай мне мой телефон, я сделаю этот снимок прямо сейчас.
Он дал ей телефон, который она положила на тумбочку, и она сделала несколько снимков его улыбающегося лица.
— Надень это. Я хочу увидеть его на тебе.
Тиффани достала медальон и надела его себе на шею. Тонкий золотой овал висел чуть ниже полумесяцев её прекрасной груди.
— Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, — тихо сказал он. — Я самый счастливый человек на этой грёбаной земле.
Страдальческое выражение промелькнуло на её лице так быстро, что он задался вопросом, видел ли он это.
— Что, если я попрошу тебя сбежать со мной? — спросила она, поглаживая пальцами медальон. — Ты бы оставил всё это позади? Ты бы стал кем-то новым и начал всё сначала… со мной?
Телефон Майка зажужжал рядом с коробкой презервативов, и его рука дрогнула между ними. Он был твёрд до боли, и тот, кто был на другом конце провода, мог подождать достаточно долго, пока он не успокоится и не успокоит свою сексуальную маленькую медсестру.
Если только это не был босс.
Или босс босса.
Или Фрэнки звонит ему из тюрьмы.
Он поднял трубку.
— Да?
Тиффани скользила своей скользкой, влажной пиздой вверх и вниз по его члену, делая почти невозможным сосредоточиться на разговоре с Паоло, который тараторил адрес, по которому Лука будет ожидать его через полчаса. Когда Паоло, наконец, закончил, он бросил телефон и схватил Тиффани за бедра.
— Ты плохая девочка. Это был деловой звонок, и я не мог сосредоточиться. Что это был за вопрос, который ты задала перед тем, как нас прервали?
Её лицо на мгновение окаменело, а затем медленная, чувственная улыбка расплылась по её лицу.
— Это было не важно. Теперь мне больше интересно услышать, как ты собираешься наказать свою плохую девочку.
— Её будут трахать жёстко и долго, и она кончит прямо на мой член. — Майк приподнял бедра Тиффани и прижал её к своему члену.
Она застонала и облизнула губы. На мгновение ему показалось, что он увидел в её глазах что-то другое, кроме сладкой невинности, но затем она оседлала его, и всё, о чем он мог думать, это ощущение её горячей, влажной киски, мягкое покачивание её груди и длинные золотистые волосы, рассыпавшиеся по её плечам. Он попытался подумать, что он мог бы сделать в своей жизни, чтобы Бог послал ему ангела, но когда она потянулась назад, чтобы сжать его яйца, он вообще перестал думать.
И вот почему он не смог предвидеть этого.
Глава 23
— Ты убрал Мантини?
— Нет. — Рокко прислонился к гофрированному металлическому сараю посреди грёбаного нигде и наблюдал, как Нико расхаживает взад и вперёд по песку. Разбитая водонапорная башня позади него не давала ни малейшего представления о том, чем раньше было это место, но тот факт, что они встречались здесь, а не в здании клуба, сказал Рокко всё, что ему нужно было знать.
Если бы он убил Мантини, пока младший босс находился под защитой Нико на территории Нико без одобрения дона, его жизни пришёл бы конец.
Хорошо, что он не выполнил свою работу. Он вытащил из кармана пачку сигарет. Первое, что он сделал, выйдя из тюрьмы, купил сигареты. Следующим в его повестке дня был визит к Клэю. Он затеял пару драк в тюрьме, пытаясь найти то холодное, тёмное место, которое помогло бы ему вынести то дерьмо, в которое превратилась его жизнь, но ничто не могло сравниться с жалом хлыста Клэя.