Выпаданка (не) обыкновенная (СИ)

— Я — Джейсон, а он — Дик.
Я посмотрела ещё раз на характерный оттенок их волос.
— Тайгеры? — ну конечно, ко мне приставили соглядатаев.
Тот, которого брат назвал Диком, едва заметно кивнул. Он вообще умеет говорить?
— Пойдёмте, гости ждут. — и я направилась к парадным дверям, не дожидаясь близнецов.
Да, за моей спиной они перемешаются, но теперь я точно знаю, как их отличить. Достаточно задать любой вопрос и ответ я получу только от Джейсона, а Дик будет молчать.
Бал еще не начался, но церемониймейстер был на месте. Когда двери распахнулись, он лишь мельком взглянул на меня — узнал.
— Леди Дженевра Леонгард Бизо, совладелица артефактории “Бизо и Тайгер”, хозяйка бала. — прозвучал его голос, усиленный сложным артефактом, поднесенным к губам.
 Глава 11. Часть 2. Дело об украденном платье 
 
— Леди Дженевра Леонгард Бизо, совладелица артефактории “Бизо и Тайгер”, хозяйка бала. — прозвучал его голос, усиленный сложным артефактом, поднесенным к губам.
Церемониймейстер отложил трубочку, наполненную шестеренками и магическими кристаллами, и улыбнулся мне. А я ему в ответ. Церемониймейстер был человеком, магом. Стало как-то легче и спокойнее.
Легкая музыка, звучавшая в зале до моего появления, умолкла во время моего представления. Более сотни пар глаз смотрели на меня.
Кажется, что мое появление привлекло внимание абсолютно всех и каждого в этой зале.
Хотя нет. Прямо на моем пути встретилась спина. Женская практически полностью обнаженная спина, только снизу немного прикрытая нежным розовым атласом и тонким кружевом. Только оборотница оденется в такое развратное и игривое платьице одновременно. При схожем фасоне любая вампирша выбрала бы чёрный цвет.
Светлые волосы дама присобрала в высокий хвост. Пряди, на вид совершенно жесткие, упругие, спускающийся до лопаток. Блондинка была выше меня на две головы. Высокая, крупная.
— Изабелла Кастида Розенкранц, — я обменялась поклонами с женщиной, составлявшей оборотнице пару.
Видимо, мое появление нарушило их беседу. Вот только леди Розенкранц, с которой я итак планировала побеседовать, хотя и чуть позже, сразу меня заметила.
И даже улыбнулась, приятно удивленная моей подготовкой. Мы с Изабеллой Розенкранц столкнулись впервые. Она хотела ответить мне какой-то любезностью, однако все еще стоящая передо мной обнаженная спина, развернулась.
На меня смотрели серые глаза такого холодного оттенка, каким бывает ртуть, разлившаяся бусинами по полу. Большие глаза обрамляла щеточка прямых жестких ресниц.
На правый глаз опускалась длинная пышная челка.
Лицо оборотницы можно было бы назвать даже красивым, если бы не тяжеловатый подбородок и чуть крупноватый нос. Было в ее облике что-то лошадиное.
Она смотрела на меня, изучающе. Спокойно ощупала меня взглядом от макушки до кончиков туфелек, выступающих из-под платья.
Верхняя губа, узкая, как ниточка, вдруг дернулась, изогнулась.
— Леди Дженевра, — пророкотала она, растягивая слова. И меня бросило в дрожь от этого тяжелого низкого грудного голоса. — Премиленькое у вас платье.
Как бы я ни готовилась к этому балу, как бы ни учила биографии и любимые напитки гостей, как бы долго ни составляла планы для разговоров с ними, к этому я оказалась не готова. И только молчала, глупо хлопая ресницами.
Я узнала ее голос. Это она. Та, с кем Тайгер так хладнокровно обсуждал мою судьбу, пока я, замерев от ужаса, все слышала из его же собственного сейфа.
— Мы не представлены. — этикет пришел мне на помощь. — Леди Розенкранц, познакомите со своей собеседницей? — я мысленно поаплодировала себе, ведь голос мой даже не дрогнул. — Так вышло, что у меня было так мало времени на подготовку, я выучила далеко не весь список гостей.
Улыбка, достаточно беспомощная и милая, чтобы растопить сердце моей бабушки, запрещающей на ночь есть мое любимое печенье, на незнакомую мне леди Изабеллу может и не сработала, но та виду не подала.
Изабелла Розенкранц, женщина-кремень, из совершенно незнатной магической семьи, но с выдающимися возможностями. Вышла замуж за герцога, у которого из достоинств было только имя. Не прошло и пяти лет, как герцог превратился в богатейшего человека в стране. Известного всем эксперта по артефактам, филантропа и владельца обширнейшей коллекции магических редкостей.
 
Сам герцог, впрочем, редко выходил в свет. Его вообще-то редко кто видел. Но его жена блистала в свете, знакомилась, заключала сделки. Сегодня она конечно же была на балу у Тайгеров. Изабелла долгие годы была постоянным клиентом Фактории и была лично знакома с моим отцом. Сегодня на ней был изумрудный бархат и массивные золотые украшения с такими крупными бриллиантами, что на одни только серьги можно было накормить всех бездомных детей в этом мире и построить маленький уютный домик с камином каждой бездомной собачке.
С почти материнской улыбкой и выражением “что взять с юной девочки” на красивом лице, Изабелла протянула свою тонкую руку в зеленой перчатке к оборотнице.
— Позвольте представить Авригу Догсмит, — бархат ее платье переливался с каждым движением, как мелкая змеиная чешуя. — Мы обсуждали некоторые деловые вопросы, но уже закончили.
— Леди Аврига, — вежливость никто не отменял и я поклонилась оборотнице.
На ее лице не дрогнуло ни мускула, на поклон она мне не ответила. Будто ждала чего-то от меня. Но чего?
— Можно просто Аврига, — поправила она меня.
Для кого-то просто Аврига, для кого-то Рига, — вспомнилось мне, как Тайгер рычал ее имя, роняя мебель и разрывая на ней платье.
Платье… Платье? Платье!
Когда я вошла в зал, ослепленная магическим светом после сумрака коридора, я почему-то пошла сюда. Мне казалось тогда, что я просто двинулась наобум, в центр залы. Но сейчас я поняла, что меня что-то привлекло.
Человек, попадая в новую обстановку, старается, пусть и неосознанно, найти что-то знакомое, что-то, что он уже видел. Так проще, так спокойнее.
В сотне лиц в толпе мы всегда ищем знакомых, всегда обращаем на них внимание в первую очередь, машем им рукой, подходим поближе.
Или видим такую же одежду, как у нас. Обувь, сумку, цвет волос.
Девушка с редким оттенком шевелюры сразу заметит вторую такую же. Девушки в одинаковых платьях на одном вечере вообще не спустят глаз друг с друга.
Аврига Догсмит искала встречи со мной и сейчас наслаждалась моментом. Я уверена, что на моем лице точно проступает удивление и узнавание.
На оборотнице было мое платье.
От него мало что осталось. А самая бросающаяся в глаза деталь — подол, расшитый речным жемчугом — отсутствовала вовсе. Подола больше не было, как и юбки. Она заканчивалась в паре ладоней ниже пояса, едва прикрывая нежно розовые, в тон платью, трусики.
Мое девичье платье для первого выхода в свет сильно изменилось. Крупная и высокая оборотница ни за что не влезла бы в мой корсет. Поэтому его тоже больше не было. Редкие полоски атласной ткани немного прикрывали грудь, закрепленные на шее нитками очень знакомого мне жемчуга.
Талия у нее была, по ощущениям, в два раза шире моей. Поэтому по боковым швам платье распороли и вшили клинья прозрачного кружева в тон.
От первоначального закрытого атласного платья, не осталось ничего, кроме гладкой розовой ткани, некоторых нераспоротых строчек и деталей отделки. Вот тут кружевная тесемка осталась, я ее помню — сама подбирала. А здесь, под грудью, стежок чуть вправо ушел, это портниха отвлеклась. Эти хлебные крошки, эти следы и подсказки оставили, кажется, специально для меня, чтобы по этим мелочам я уж точно опознала пропажу.
 
А вот и причина, по которой мои туфельки еще на мне.
Ноги Авриги Догсмит украшали изящные розовые босоножки с сияющими пряжками. Одна туфелька могла бы вместить обе мои ступни.
— У вас отменный вкус, Аврига. — я посмотрела ей в глаза, та скривила губы в ответ. Она знает, что я все поняла. — Туфли безупречно подходят к платью. При случае я буду просить вас поделиться вашей портнихой. А сейчас прошу извинить, нужно уделить внимание и другим гостям вечера.