Горячее сердце. Новая история Мериды

– А Кабачка ты что, не любила?
Близнецы так и взорвались от смеха, даже Харрис.
На лице у Лиззи запорхала задумчивая улыбка, она смяла свадебную булку пальчиками так, чтобы получился цветочек, и проговорила:
– Думаю, мне просто от скуки мысль выйти замуж в голову пришла.
– Придёт время, явится твой настоящий избранник и сразит тебя наповал, – заявила королева. – Просто пока ещё время не пришло.
Что-то в её словах подсказало Мериде: королева прекрасно знала заранее, что никакой свадьбы не состоится.
Что за бред, подумала Мерида. Когда несколько лет назад она сама заявила матери, что пока не готова выходить замуж, королева устроила ей небывалый скандал, и в последовавшие за ним сутки и матери, и дочери пришлось пройти через всё: страдания, колдовство, проклятие и, в конце концов, примирение. Сожалеть о том, что случилось тогда, Мериде не приходило в голову, потому что натянутые до тех пор отношения с матерью заметно потеплели. Однако так просто сидеть и смотреть, как Лиззи выходит сухой из воды без всякой необходимости расхлёбывать кашу, которую заварила, показалось ей верхом несправедливости.
– Те две тёлочки – вот что сразит Кабачка наповал, – ляпнул кто-то из близнецов, и остальные двое прыснули.
-– Ну-ну, парни, – пригрозил им король Фергус, хотя по голосу его было понятно, что его и самого распирает от смеха.
Где-то в глубине замка послышался собачий лай.
– На кого это они? – удивилась королева.
Это напомнило Мериде кое о чём.
– Кстати, – спросила она, – а что это за новый пёс у нас? Который погрыз мой рождественский подарок?
– Ах, Харрис! – воскликнула королева. – Сколько раз я тебе говорила, собаке сперва нужна выучка! Отец за эту ложку овцу, между прочим, отдал!
Лучше бы подарили овцу с выстриженным «Мерида» на боку, чем очередную резную ложку, подумалось Мериде, но на всякий случай напустила на себя убитый вид.
– Ну ма-ам, я уже пытался его дрессировать, – откликнулся Харрис слегка ноющим голосом. – Брионн ничему не хочет учиться.
– Вообще-то Брионн с родословной, – возразил Фергус. – Комгилл говорит, что взял его из помёта Снежды, а другой такой гончей, как Снежда, нигде не сыщешь. – Отец обернулся к Мериде и добавил: – Представляешь, Комгилл до сих пор помнит, как его гончие нашему Харрису понравились, когда Комгилл к нам года три назад приезжал. Ну и память – не голова, а книга! Летом Брионна нам и прислал. Эх, золото, а не парень.
Мерида поймала загнанный взгляд Харриса, в котором следовало читать некоторое несогласие с отдельными пунктами отцовского высказывания. Этот короткий обмен взглядами был точно отголосок их былых разговоров по душам тет-а-тет.
– Подарим тебе другую ложку, – закончил тем временем Фергус.
– Ой, что ты, не надо, – поспешно вставила Мерида. – Там совсем не так сильно покусано. Если немного...
– Мадам, сир, – прервал знакомый голос. В дверях гостиной стояла Айла, новая служанка, и смотрела на короля с королевой. В её внешности по-прежнему читалось что-то кошачье, только теперь она скорее походила на киску, которая прижала ушки и настороженно машет хвостом. – К вам посетители. Они требуют аудиенции, мадам.
– Требуют? – Королева вскинула тонкую бровь. – Пусть подождут во дворе у костра, перед самым пиром мы дадим им аудиенцию.
– Пир они загубили.
Последние слова принадлежали уже не Айле, а Эйлин, которая тоже показалась в дверном проёме. Покидать свою кухню Эйлин просто терпеть не могла, а значит, произошло что-то неладное. Напряжённо теребя в руках фартук, она пояснила:
– Бросили псам своим снедь-то. Наших Гилл Петер успел-таки в оружейную загнать, пока там, значит, свара не началась.
Мерида, Лиззи и близнецы переглянулись. Хьюберт и Лиззи будто в недоумении, хотя и разного сорта, Хэмиш – в ужасе, конечно. Харрис, к удивлению своей сестры, только призадумался.
Не то чтобы насилие могло кого-то удивить: всё-таки королевство со всеми своими прелестями всегда было местом опасным, как и полагается диким и суровым местам. Однако чтобы прямо в замке? Такого ещё не случалось.
 
«Сначала Ферадах, потом Лиззи со своей свадьбой, а теперь ещё и это! – подумала Мерида. – Может, хоть посчитается за сдвиг?»
Однако слова Ферадаха она помнила хорошо. Внешние изменения – не то же, что внутренние.
Король Фергус поднялся с места.
– Они сказали, кто их прислал?
– Тосахтах, сир, – ответила Эйлин. – Насчёт...
От дальнейших объяснений королева отмахнулась.
– Мы примем их в тронном зале. Эйлин, уведи детей в зал с гобеленами. Айла, Лиззи, дайте людям знать, где мы, велите не принимать ни от кого приказаний, кроме как от нас.
Тосахтах? «Безумец»? Ну и имечко, мелькнуло у Мериды. Сулит немало лиха.
– Ну, марш, – скомандовала Эйлин Мериде и близнецам в своей обычной бесцеремонной манере, как только король с королевой удалились в одном направлении, а Айла с Лиззи – в другом. – Нут-ка, бегом наверх, кому сказала.
Мерида только сейчас сообразила, что в «детей» записали и её. После всех странствий – по-прежнему ребёнок. Пожалуй, она начинала понимать, что Ферадах имел в виду под «застоем»: обитатели замка закоснели в своих привычках. Что Лиззи отменила свадьбу и вернулась к прежней жизни, что Мерида – вернулась домой и снова ребёнок.
Она повернулась и пошла к противоположной лестнице.
– Так, ты куда это собралась, а? – крикнула ей вслед Эйлин.
– Подслушивать, конечно, – был ей ответ.
  
6. Тайные ходы
 
Одна из прелестей Данброха состояла в том, что тайных ходов в замке было хоть отбавляй. В стенах. В сводах. В полах. По некоторым приходилось ползти на четвереньках. По некоторым карабкаться наверх. Какие-то проложили в замке изначально при постройке, спрятав за потайными шкафами, какие-то, очевидно, добавили, когда десятилетия спустя расширяли очередной флигель. Какие-то казались слишком тесными или неудачными, чтобы считаться намеренно устроенными секретными ходами, да и в принципе ходами. Однако чем бы они там ни считались, но здесь, в Данброхе, если только не мешал страх высоты или тесного пространства, можно было добиться выдающихся результатов по части перемещения в разные части замка, не покидая его стен. Пока Мерида была не крупнее близнецов, она день за днём пропадала в этих переходах, так что находили её снова уже только под вечер – к немалому неудовольствию королевы-матери, которая всё не могла взять в толк, как это дочка умудрилась так измазаться, при Том что на улицу не выходила. Мерида до сих пор задавалась вопросом, удалось ли братьям найти хоть один из потайных ходов. Такое вполне было по части Харриса, но вот Хэмиш старался избегать мест, где что-то неожиданно может на него выпрыгнуть, а Хьюберт просто не заметит дверь, пока она ему по лбу не треснет.
Одним таким ходом – разумеется, полным крыс и затхлого запаха, – теперь и воспользовалась Мерида, чтобы, проскользнув в стене за общей гостиной, в конечном счёте оказаться на балкончике тронного зала на четвёртом этаже.
Тронный зал по праву считался сердцем замка Данброх. Просторный, с высоченными сводами, он идеально подходил для лихих пиров и приёма коронованных визитёров. Когда Мерида проходила недавно через тронный зал по пути в общую гостиную, там как раз заканчивались приготовления к праздничному застолью. В каждом камине весело потрескивал огонь, в каждом из массивных канделябров плясали огоньки десятков свечей. В центре каждого стола возвышалась красочная ваза, на каждом стояли чаши для корок и косточек. Всюду громоздились уложенные причудливым образом хлеба и колбасы, а расставленные по периметру слуги внимательно следили, чтобы собаки не стащили лакомый кусочек. Из музыкальной гостиной этажом выше притащили мамину арфу, и она терпеливо ожидала в углу прибытия музыкантов. Всё затаилось и застыло в предвкушении, какое бывает только перед грандиозными ночными пирами, и от этого у Мериды защемило внутри от тоски, потому что ей тоже хотелось вместе со всеми затаиться и застыть в сладостном предвкушении, но праздник в этом году безнадёжно испортили Кальях с её завываниями и Ферадах в своих роскошных перчатках.