ДНИЩЕ: Отрывая лица (СИ)

— мммуааааааааууууууурррххх
— ХХХТОООООООЩЩЩН
Этого просто не могло быть. Я не мог в это поверить. Моя жена была мертва. Я держал её тело в своих руках. Я точно помню, как раздробленный окровавленный череп перекатывался по моей руке, и я хотел, с яростью жаждал запомнить этот момент навсегда, чтобы измениться. Чтобы стать тем, кто я есть.
И только это позволяло мне выживать. Умение относиться ко всему так, словно этот мир не настоящий. Словно Днище — это испытание, эксперимент. Но теперь, когда я видел Анну перед собой, я был настолько разбит и раздавлен, что не знал, зачем… Почему всё это со мной происходило.
Я не успел и не спас её. И в этом было моё наказание. МОЙ АД.
Люди набросились на меня и повалили, царапая лицо своими сухими вонючими руками. Они толкали моё тело, били, но это было ничто по сравнению с тем, что на самом деле хотел испытать я. А я хотел, чтобы меня расчленили, чтобы оторвали мои руки, чтобы отрезали язык, выдавили глаза, чтобы переломили шейный позвонок, силой оторвали голову, чтобы всё вокруг залилось моей кровью, ведь только тогда я смог бы почувствовать наказание, которое заслуживал. Я мечтал, чтобы мне подарили освобождение. Я уже давно был частью Днища, и сейчас я хотел, чтобы меня порвали и съели, хотел раствориться в недрах этого ада, чтобы не осталось ни частички моей плоти, ничего от меня.
Но…
Позволить себе такое было бы роскошью. И я не имел на это ни малейшего права. Не я решал, когда должны были закончиться мои мучения. Я должен был продолжать с этим жить так долго, как только прикажет Днище. Это моё наказание.
И ВАШЕ ТОЖЕ!
Ножом я вспорол живот первого попавшегося человека, и его кишки вывалились мне на шею. Взмахом я разрезал шею следующего так сильно, что его голова откинулась назад, разливая кровь на собратьев. Я должен был продолжать идти вперёд. Преодолевая. Превозмогая. Несмотря ни на что. Всегда на грани!
Вывернувшись, я ударом ноги отправил набросившегося на меня человека в груду останков, и ударил другого ножом в грудь, отчего тот застонал и припал на колено. Поняв, что я встаю, на меня набросились сразу все.
— ЩУРГГГООООООТТТТ
Анна, моя жена была всего в нескольких метрах от меня, и я должен, обязан был до неё добраться.
Осознав, что с этими уродцами лучше драться в малых группах я начал применять проверенную тактику отхода с небольшими выпадами вперёд. Правда, не всегда выходило, как я хотел, и так или иначе, они всё же подобрались ко мне настолько близко, чтобы завалить своими телами, повиснуть на моих конечностях, больно кусая и отрывая куски волос.
Жарко, как же жарко…
— ГГГРРРРЩЩЩЩ
Я завопил от боли. Но вовсе не от той, что причиняли мне эти убогие твари. Это я был самой настоящей тварью. Я ненавидел себя и всё равно должен был продолжать делать то, что делал.
И я…
Разорвал их всех.
У них не было против меня ни единого шанса. Как и у многих. Как и у моей жены не было шанса спастись. Вот в каком мире мы живём. Вот как мы дошли до всего этого. Мы в аду и всегда в нём находились.
Это безумие…
— ХХХХТТТРААААААААААЩЩЩЩ
Голова Анны дрожала от ужасающих голосов, гремящих в моей голове.
— Я знаю, что ты никогда не простишь меня, — сказал я, идя по трупам.
— ГРУУУУУУУОООООООХХХ
— И не нужно. Ты права, я именно там, где должен быть.
Я подходил ближе.
— ЩЩЩЩЩТТТТТТХХХХХРАААААА
Я подошел к ней очень близко. Это была она. Я знал каждую линию её тела. Она была обнажена, и голова дрожала от всеобъемлющего демонического ора.
— ТЫ ВИНОВАТ ТТТХХХХ
— Я только хочу, чтобы ты знала…
— ТЫ НИЧТОЖЕСТВО ЩХРААААААЩЩЩЩТ
— Я действительно люблю тебя, — сказал я с сожалением.
— ХРРРЩЩЩЩТАААААААЩ
— ТЫ УБЛЮДОК
— МУООООООООГРРРРР
— Я люблю тебя, — сказал я, отрезая ей голову.
  
Глава 13 — Сжечь это!
 
Ясность рассудка: 40 %
 
Ярость: 10 %
Потянув нож силой, я не столько разрезал, сколько порвал плоть шеи, и голова отделилась от тела. Ужасающие крики и ор смолкли. Теперь беспорядочные звуки неразборчивых голосов больше не тревожили мой разум.
При отсечении я держал голову за волосы. Странно, но, когда я начал раздирать плоть, из шеи не брызнула кровь. Но я знал почему. Именно потому, что знал, я и сделал это.
Когда отрезанная голова осталась в моей руке, с ней произошло сразу несколько вещей. Лицо стало сжиматься в морщины и иссохло прямо у меня на глазах до такой степени, что остался лишь череп, обмотанный похожей теперь на грязную тряпку кожей, которая висела на седых грязных волосах словно ёлочная игрушка. И не удивлюсь, если где-то на просторах Днища именно таким образом и украшают ёлки в праздник!
Одновременно с этим то же самое произошло и с телом, которое было заключено в железных объятиях станка. В воздухе разнеслось несколько искр, но энергии некуда было деваться, и всё быстро погасло. Руки выпали из механических клешней, туловище скукожилось и развалилось на части. Станок остался голым и готовым принять в свои объятия новую жертву.
Глядя на голову, я убеждался в собственной правоте — это была никакая не Анна, а уловка. Свет в глазах погас, и наступила непроглядная темнота, в которой остался лишь единственный луч, исходящий из маленькой точки. Вместе с тем стало не просто прохладно, а удивительно холодно.
Моё внимание привлек маленький камешек, который я увидел только после того, как из станка выпало тело. Он лежал на одной из металлических рук, которая словно бы предлагала мне завладеть сокровищем. Именно от него исходил луч света.
Теперь всё подтвердилось. Это был артефакт.
Позади в темноте я услышал похлюпывания по лужицам, шлепки и шорох. Кажется, я расправился далеко не со всеми обитателями здешних подземелий. Вот только теперь я был в темноте, а это сильно осложняло обнаружение противника. Но ещё это означало и то, что я не мог просто так оставлять артефакт здесь.
Но и дотрагиваться до него я не хотел, кто знает, на что он способен! С другой стороны его нельзя оставлять здесь с этими дикими людьми или другими существами, которые могли его обнаружить. Придётся рискнуть, хочу я этого или нет…
Для начала я осторожно провёл рукой поверх камня — чувствовалось тепло и что-то вроде магнитного поля, которое слегка отталкивало ладонь от артефакта. Вроде ничего страшного. Но перед тем, как взять камешек пальцами, я дотронулся до него как до чайника на костре, чтобы проверить кондицию. Он не пытался выскочить из пальцев, однако ощущение, что материал был чужеродным, осталось.
Когда камень расстался со станком, металлические клешни стали отваливаться от стоек, а затем и вся конструкция пошатнулась. Провода и прутья выдернулись из стены, и всё повалилось. Я еле успел отскочить, чтобы меня не придавило. Очень быстро механизм станка стал утопать в плоти и вязкой каше останков, пока не скрылся из глаз совсем. Будто и не было его здесь.
— Ты справился, — вдруг раздался приятный женский голос из моего значка.
От неожиданности я подпрыгнул на месте, но быстро успокоился, так как узнал голос Оракула.
— С чем? — Мрачно поинтересовался я.
— Связь восстановлена. Что бы ты ни сделал, это сработало. Теперь сигнал ничто не глушит.
В темноте вновь начало происходить перемещение. Казалось, ко мне подбираются всё ближе.
— И что надо сказать? — Шутливо спросил я, пытаясь всмотреться во тьму, в которой ничего не видел.
— Возвращайся, — ласково ответил голос.
— Легко сказать…
Я попробовал посветить камнем, но толку от его свечения было мало. Хотя на расстоянии руки видно было, а это уже хоть что-то. Я вдруг понял, что совсем не знаю, как выбираться отсюда, как искать выход в темноте, и существовал ли он вообще. Я сунул артефакт в карман и задумался, как лучше действовать. В другой руке я зачем-то продолжал держать за волосы отрезанную голову. Не знаю, зачем. Применять это в качестве оружия было совсем нелепой затеей.