Амброзия (СИ)

Под деревьями стояла фигура женщины в белом с черными волосами ниже плеч. Ангелина, не дыша, вцепилась рукой в оконную раму. Дерево захрустело под пальцами и осыпалось трухой.
Белая фигура качнулась вправо, затем, повернувшись боком, согнулась, словно человеку стало не по себе и его сейчас вырвет. Внезапно силуэт выровнялся и, взмахнув белым широким рукавом, поманил Ангелину к себе. Она почувствовала, как по плечам поползла змея ужаса. Капельки пота выступили на лице. Дыхание участилось, и сердце глухо застучало под ребрами.
Отпрянула от окна. От неловкого движения вновь скрипнула кровать. Лина застыла. Может, это спасение? Может, не страшен тот, кто снаружи? Ведь она прекрасно знает, кого стоит бояться по-настоящему.
Фигура покачала рукавом, призывая ее к себе, а затем отступила назад и растворилась среди фруктовых деревьев.
Другого шанса не будет!
Ангелина осторожно сползла с кровати и на носочках стала пробираться к выходу. Благо дверь комнаты была распахнута. При каждом шаге болело бедро и колено. С удивлением обнаружила, что нога перемотана эластичным бинтом. Оборачиваться побоялась. Надеялась, что Кирилл не проснется.
У двери взвизгнула половица. Кэйса замерла на миг, затем нырнула в другое помещение.
Холодная стена встретила спину, ноги подкашивались и не соглашались идти. Ангелина прислонила затылок к холодной поверхности и, сделав глубокий вдох, долго цедила воздух наружу, чтобы успокоить рваное дыхание. Немного помогло.
Послышался скрип кровати. Сердце шмякнулось о ребра и, казалось, остановилось, но потом перешло в галоп, и, создавалось ощущение, что сейчас вывалится из груди.
Закашлял Герман. Скрип усилился, но затем все стихло.
Ангелина осторожно выглянула в комнату, впиваясь сломанными ногтями в откос. Кирилл развернулся на другой бок. Герман Валентинович лежал в том же положении. Выглянула дальше. Наум распластался на животе. Его голова повернута в сторону. На губах застывшая кровь, сейчас больше похожая на грязь.
Лина понимала, что одной ей не выбраться из чащи, но помощи от покойника не дождешься. А даже если охранник жив, он будет слишком слаб, и тащить она его не сможет. Не стала прощупывать ему пульс, хотя желание возникло. Да и беспокоила рана и не остывающий жар внизу живота.
Ринулась к рюкзаку, что приютился на полу у окна. Под столом все еще лежал нож, измазанный ее кровью. Бросила его в зев сумки и затянула покрепче веревку. Окинула взглядом комнату. Что еще может пригодиться?
На столе, скрученный в тубус, лежал тот самый фолиант с рецептом и легендой. Долго решалась брать или нет, но, услышав, как в очередной раз скрипнула кровать под Кириллом, бросилась к выходу. Пусть они сами расшифровывают. Ей эти записи ни к чему.
При каждом шаге прострелом отзывалось колено. Что она за нелепое создание? Как можно было так сглупить? Никто не тронул – сама себя поранила.
Дверь внезапно вырвалась из рук и стукнулась о стену. Ветер взметнул растрепавшиеся волосы.
Поздно думать – нужно просто бежать.
  
Глава 14. От себя не скроешься
 
Ноги понесли вперед. Лина бежала, превозмогая усталость и боль. Чудилось, что за спиной зашелестят шаги. Не было времени оборачиваться. Не было времени бояться или думать о последствиях.
Ветки кустарников били по лицу, вырывая волосы и царапая плечи. Нужно было накинуть рубашку поверх майки, но Ангелина боялась потратить драгоценные секунды. Возможно их у нее осталось совсем немного.
Побежала в сторону сада. Там проще укрыться.
Когда дыхание сорвалось, Лина ухватилась за первое попавшееся дерево и спряталась за него. Прислушалась. Только ветер шуршал листвой, создавая впечатление шепота над головой. Даже птицы замолчали. Никаких шагов, никого возле дома или на крыльце. Серая утренняя дымка, будто грязное молоко, растекалась перед глазами.
Холод коснулся лопаток. Показалось, что кто-то провел по спине рукой. Кэйса резко обернулась. Волосы метнулись в сторону и застлали лицо.
Никого.
Ангелина машинально заплела косу: иначе патлы все время будут мешать. Затянула сильнее ремень на рюкзаке и приготовилась бежать. Нужно только понять куда.
Впереди снова показался белый силуэт. Главное, чтобы это не оказалось сном, и все эти попытки не были бесполезными. Думать о реальности страшно, ведь кто-то очевидно выводил ее из передряги и этот кто-то – не человек. Ангелина сглотнула подступившую горечь.
– Биолина-а-а! – взвыл Кирилл совсем близко.
Кэйса дернулась и, прижавшись сильнее к дереву, почти срослась с ним. Нужно просто бежать! Она сможет!
Ноги понесли сами, словно у игрушки лопнула пружина, и теперь она остановится только тогда, когда сломается. Лина бежала вперед, боясь оборачиваться. Сердце ожесточенно лупило в грудь, дыхание изводило легкие. По лицу хлестали ветки. Одна больно врезалась в правую щеку и разодрала нежную кожу.
Когда перед глазами появилась белая муть, Ангелина уже не чувствовала ног. Глаза застилало потом и слезами ужаса. Непроизвольный хрип рвался из груди. На такой скорости не получалось выдохнуть полноценно. Замутило. Да, так, что Кэйса неожиданно встала, как строптивая лошадь, и, врезавшись плечом в дерево, осела на землю. Руки встряли в рассыпчатый грунт, колено прострелило болью. Вдох-выдох, откашлялась. Мельком глянула на ногу: кровь из раны просочилась через бинт и уже окрасила переднюю часть голени мелкими дорожками, будто алыми ленточками.
В лесу стоял странный ненатуральный покой. Даже ветер перестал шелестеть ветками. Мертвый лес. Ни пения птиц, ни воя животных. Вязкая тишь, будто мир поставлен на паузу.
Ангелина выдохнула еще раз. Медленно. Так, чтобы выровнять сердцебиение. Нужно бежать дальше! Она знала это, чувствовала кожей: по спине катился холод и, забираясь под ткань майки, кусал лопатки.
Ринулась дальше. Хруст веток под ногами растревожил слух и ввел еще в больший ужас. Куда бежать? Лина не знала – просто мчалась вперед и не думала о том, что будет дальше.
– Далеко собралась? – вырос перед ней проводник.
Ангелина замерла и беспомощно попятилась, а затем согнулась от тошноты и стала заваливаться. Едва удержавшись на одном колене, подняла голову.
– Зачем я тебе? Отпусти…
Сейчас он показался Ангелине огромным, как гора. Широкие плечи, взлохмаченные короткие волосы, сощуренные глаза. Мускулистые руки сложены на груди, будто он ждал ее, а не бежал следом. Ни отдышки, ни покраснения на лице.
За спиной Кирилла что-то мелькнуло. Он проследил за взглядом Лины.
– Подмогу высматриваешь? Здесь никого нет. Разве что синицы да воробьи споют тебе колыбельную на прощание, – прыснул проводник и потер переносицу, будто прогоняя сонливость.
Ангелина откашлялась. Желудок скручивало спазмами, голова вертелась, а перед глазами плыл образ женщины в белом. Она все звала и звала за собой.
– Там кто-то есть, – прошептала Кэйса.
– Есть, конечно. А чтобы не мерещилось, нужно было вчера не отказываться от моего предложения и поесть. Ты ведь сама себя загоняешь в ловушку. Мне даже не приходится напрягаться.
– Не понимаю, – выдавила Ангелина и попыталась встать, но прострел в ноге свалил ее в перегнившие листья. Наглотавшись пыли, она приподнялась на локтях. Ветки колючего кустарника больно встряли в поцарапанную щеку, пришлось отдирать их с кожей.
– Дура, я же говорю, – разъярился Кирилл и подошел ближе. – Пойдем назад. Позавтракаем, и пора двигать. Ты похожа на общипанную курицу сейчас.
Ангелина замотала головой.
Проводник чуть наклонился, отчего Кэйса почувствовала над плечом его горячее дыхание.
– Я же все равно заставлю, – вкрадчивым басом сказал в ухо и потянул ее за локоть.
Голова шла кругом. Хотелось бежать, кричать, звать на помощь. Но только хотелось, а сил совершенно не осталось: резервы исчерпаны. И Лина знала, чем это грозит. Она и так натворила дел, терпеть ненавистную тягу теперь будет намного сложней.