Амброзия (СИ)

– Молчи! – сказал жестко Кирилл и подошел к заказчику. – Герман, держись. Осталось совсем немного.
Но Соколов закатил глаза и зашелся кровавым кашлем. Затем и вовсе брыкнул на пол, проскальзывая мимо ног проводника. Там и остался лежать неподвижно.
Хотелось засмеяться от нелепой справедливости. Заржать этому подонку в лицо, что жизнь ради жизни не имеет смысла. И, вопреки порыву, Лина заплакала в ладони.
  
Глава 12. Срыв
 
Пока Кирилл приводил в чувства Германа Валентиновича, Кэйса тихо сидела на лавочке, суматошно думая, как выпутаться из этих силков. Но ничего не приходило на ум. До населенного пункта слишком далеко. На улице ночь. У нее нет оружия, чтобы поймать себе хоть кролика. Да и дело не в пропитании вовсе. Ангелина просто не в силах совладать с проводником. Стоит только понять, что она хочет сбежать, он или пристрелит ее или…
Поморщилась. Тело сводило от голода и холода. Голова кружилась. Мысли путались, выстукивали сумасшедшим пульсом в висках, заставляя скрипеть зубами. Что нужно этим мужчинам? Как же она ошиблась, когда согласилась на такое заманчивое предложение. Думала до равнины доберется, а потом и свою оранжерею открыть сможет. Ага! Тут хоть бы выбраться из ловко расставленной паутины. Она дочь Златы! Ерунда какая-то!
Свет от керосинки трепетал от каждого движения Кирилла. Приподняв заказчика, он потащил его в комнату. Наума еще раньше оттянул ближе к стене. Темнота полностью скрыла очертания мужчины на полу. Казалось, что там просто скручен ковер.
Когда Кирилл и Герман скрылись из виду, Ангелина уставилась на столешницу, где все еще торчал нож заказчика. Не раздумывая, потянула за рукоятку и спрятала его на коленях. От взмаха фитиль в лампе дернулся, и обрывки теней заплясали по стенам.
В дверях появился Власов.
Дыхание стало вязким и тяжелым. Ангелина осторожно выпустила воздух и сжала пальцы. Холодный металл неприятно обжигал кожу. Готова ли она вонзить в человека нож? Сможет ли защитить себя ценой другой жизни?
Кирилл встал напротив. Свет плясал по его лицу, подчеркивая строгие губы и широкие скулы.
– Лина? – сказал он приторно-мягко. – Ты есть хочешь? Эти, – махнул головой в сторону комнаты, – точно спать будут до утра.
Потянувшись через стол, провел шершавыми пальцами по ее щеке, отчего перехватило дыхание. Только не это. Лучше умереть сразу. А может, это и есть выход?
– Да что ты, как осиновый лист? Не трепыхайся. Не захочешь, я тебя трогать не буду, – нежно обогнув пальцем контур губ, спустился прикосновениями от подбородка прямо в яремную впадину. Лина судорожно сглотнула. Рука под столом сильнее вжалась в металл. Сейчас сделать удар она не сможет: слишком задеревенели мышцы, да и Власов легко отшатнется.
Ожидание нужного часа для удара может быть бесконечным. Но время теряет вес, если в силу вступает самозащита и сохранение жизни. Своей ли?
Ангелина отстранилась и, вздернув подбородок, отвернулась. Запрятала нож еще глубже под стол и, прижав колено к дереву, высвободила руки. Нужно выждать время. Ей еще представится шанс уйти. Она верила в это.
– Не трогай меня, – хотела сказать строго, а получилось жалко. Впилась ненавистным взглядом в темные сейчас глаза Власова. Свет лампы делил его лицо на желтое и черное.
– Дерзишь? – Кирилл уперся ладонью в столешницу. Та неприятно скрипнула. Еще подвинулся ближе, бедрами толкая стол вперед.
Ангелина охнула, когда доска уперлась ей в солнечное сплетение. Вторая рука Кирилла все еще упиралась пальцем в основание шеи, и Ангелине казалось, что реальность стала вязкой, как каучук. Она тянулась и тянулась, будто хотела достичь пикового напряжения и лопнуть.
– Что тебе нужно? – спросила не своим голосом.
– То, что мне нужно, ты и так мне отдашь, – Власов растопырил ладонь и обхватил шею Ангелины. Чуть сжал. – Но я не хочу трахать резиновую куклу, ты должна умолять.
Хотелось ответить колким словом, задеть его, но, чувствуя преобладание мужчины, Ангелина выбрала вариант молчания и покорности. Боялась лишь одного, чтобы он не заставил ее силой. Она тогда лучше воткнет в себя лезвие, что холодит кожу ноги. Кажется, Кэйса прижала его так сильно, что порезала колени. Не чувствовала боли, только горячая кровь бежала по голени. Это плохо. Очень плохо.
– Ничего не скажешь? – пальцы Кирилла дрогнули и сжались сильнее.
Кэйса почувствовала, как медленно заканчивается воздух. Мысли затапливали, давили не хуже рук проводника. Может, так легче? Кому она нужна там: в настоящей жизни? Если честно, она и согласилась на эту авантюру только потому, что терять было нечего. У нее нет ничего. И никого. Нет надежды, нет крова, нет будущего.
Кирилл внезапно прикрыл глаза. Его ноздри затрепетали. Он распахнул веки, и Ангелина чуть не вскрикнула. Радужка мужчины покрылась черным на миг. Затем снова перелилась в темно-нефритовый. Помутнело в голове: нож все сильнее врезался в кожу, а ладонь Кирилла сжималась и сжималась. Жар поднимался все выше и выше. Беспрепятственно срывая остатки самообладания.
Ты на грани…
Власов приблизился. Его горячее дыхание полоснуло по лицу. Рука ослабилась на шее и, зацепив волосы, потянула на себя. Лина покорилась. Тело уже не слушалось. Если бы встала резко, точно бы отключилась, а так ее все еще держала нить разума. И это было невыносимо. Неосознанно дернула ногой, когда Кирилл коснулся бархатными губами ее щеки. Нож заелозил по ране, и ослепительная боль выстрелила, словно из арбалета. Глупо, нелепо…
Застонала. Кирилл вздрогнул, но не отстранился. Его губы нашли ее рот и язык настойчиво и яростно скользнул внутрь. Ангелина не чувствовала ничего, будто наелась хурмы, и все внутри онемело. Но ей нужен был этот коктейль пограничной страсти. Почти как нужны витамины молодому или слабому организму.
Мужчина трепал ее волосы и кусал кожу, а она не могла ни закричать, ни запротестовать. Оглушенная болью и беспомощностью. Оглушенная вожделением и жаром.
Власов неожиданно оторвался, прошептав ей в ухо:
– Ты слишком очаровательна и невыносимо вкусно пахнешь. Жаль, что ты мне безразлична.
Он резко отошел в сторону и, покопошившись в рюкзаке заказчика, выудил шприцы и направился в комнату.
Как только Кирилл вышел, Ангелина шумно выдохнула и отпустила колено. Нож неуклюже шлепнулся на пол. Следом за ним, будто в замедленной съемке, рухнула и Ангелина. Она умела себя отключать, только спасет ли это?
  
Глава 13. Иди за мной
 
Белое марево застилало дощатый пол и вилось у ножек стола, обволакивая кровать и прячась в углу. Через оборванные шторки лился сизый с лазурным оттенком свет.
Холод наваливался на тело: застывали плечи, и за лодыжку хватала судорога.
Ангелина резко дернулась, вырываясь из плена сна. Комната плыла, будто туда-сюда качается лунная колыбель.
Издалека слышалось пение синицы. Лина приподняла голову. Глаза уперлись в оконную раму. За спиной что-то теплое и мягкое. Боясь пошевелиться, вытянула медленно шею и выглянула на улицу.
Было очень раннее утро. Седой туман расстилался по саду и бережно накрывал деревья и кусты, будто заботливый отец кутал детей теплым одеялом.
От очередного шевеления Лины скрипнула кровать. За спиной послышался вздох. Кэйса напряглась и осторожно обернулась.
Кирилл был отвернут. Его широкие плечи мерно поднимались и опускались. Герман сопел в спальном мешке, постеленном с другой стороны комнаты. Наум лежал в том же положении, что и вечером – под стеной у выхода. Его не удосужились даже укрыть, как и Лину тоже.
От утреннего холода жутко сводило мышцы, а еще хуже становилось от мысли, что будет дальше. Рана не заживет просто так. Нужно только…
Нужно уйти. Расплачиваться за неосторожность стоит только ей.
Наум уже не поможет. Поддержки у Лины нет, а шанс хоть маленький, но остается.
За окном что-то шелохнулось. Кэйса уставилась в стекло, припорошенное пылью, оттого создавалось ощущение иллюзии.