Учитель под прикрытием (СИ)
- На другой уровень чего?
- Сознания. Меня бабушка учила немного. Я ей помогала раньше. Бабуля у нас прорицательница и ведунья на всю округу знатная. Только вот в последнее время стала плохо {смотреть.} Видит-то она хорошо, особенно вдаль, а вот чтобы смотреть, да еще вблизи… тут ей без меня не обойтись было. Я прорицаю над котлом или чарой, а она рядом стоит, что подскажет, что сама спросит и все-все растолковывает. Потом уже она меня сюда направила – мол, так для меня лучше. Дар передала – и направила. А сама умерла. Чтобы мне, значит, место освободить, - Агнешка вздохнула так, что ее мощная грудь аж пошатнулась. Если такая дивчина придавит, очнешься в морге.
- Бабуля твоя дело говорила – без образования теперь никуда. Нужен документ… Но мы сейчас не о нем говорим. Что там с мэтрессой Кит? Она жива?
- Еще бы! Мертвые так не приходят… хотя… все бывает, наверное… Но то, что она мне три ночи подряд снилась – это правда.
- Я верю, верю. Что там было? Она что-нибудь говорила?
- Нет, - девушка испустила еще один печальный басовитый вздох. – Сил у нее на это не было. Только… только чувство.
- Какое?
- Что ее надо спасать.
Это я знал и без ночной визитерши. Но озвучить свои сомнения не успел.
Оказалось, что с каждым разом «картинка» была все четче, и в последний раз, вот только что, мэтресса Кит сумела даже передать голоса, которые услышала совсем рядом, чуть ли не за стеной.
- Как будто мужской голос произносит текст, а за ним женские или детские голоса повторяют, - припомнила Агнешка. – Что-то вроде «Беладонна спиралис… безоар вульгарис…» Она слышала смутно, но передала слово в слово… Потом еще там было что-то про очиток и любисток… и про жадеит-камень с сердцем огня…
- Алхимия?
- Наверное.
По словам Агнешки, Верина Кит находилась в каком-то подвальном помещении без окошек. Отдушина имелась – иначе прорицательница давно бы задохнулась – но оттуда постоянно сочились какие-то запахи. То воняло жжеными костями и перьями, то гнилью, то окалиной, то еще какой-нибудь дрянью. А сегодня днем послышались и голоса.
Так. Сегодня – вернее, уже почти вчера, потому что полночь уже миновала – шесток. Занятия только до обеда, и то в основном факультативы. А это значило, что большинство из них не проводится в своих «родных» аудиториях. Часто профессор идет куда-нибудь в укромное местечко, где ему никто не мешает. Знаете, учителям тоже надоедают их рабочие места и хочется хоть какого-то разнообразия. Поэтому обычно легко найти желающего сопровождать студентов на практику. И я не сомневался, что Верина Кит подслушала и передала Агнешке часть дополнительного занятия, которое проводил кто-то из алхимиков – то ли мэтр Августин, то ли кто-то из младших преподавателей. А может, они доверили сие дело кому-то из аспирантов – пусть, мол, парень попрактикуется. За последний вариант был сам способ подачи материала – студенты просто заучивали вслух какую-то формулу, повторяя за преподавателем ее ингредиенты.
Дело было за малым – найти, в какой аудитории это происходило.
Отдушина – вот, что мне подсказало правильный ответ. Не так уж много было в подвалах лабораторий, оборудованных для алхимиков. Одна находилась в здании больницы, где будущие целители практиковались в создании лекарств. Еще одна – в пристройке, рядом с кафедрой прорицания – там, кстати, в смежной с нею лаборатории было обнаружено тело Измора Претич-Дунайского. И там же я допрашивал Торвальда Осберта.
Но были и еще две, в разных крыльях первого корпуса, самого старого, обладающего самыми глубокими подвалами.
Собирался я не слишком долго, несмотря на то, что очень не хотелось никуда идти. Меня все еще знобило, болела натруженная нога, ныла поясница, клонило в сон. Но я заставил себя сосредоточиться и рассовал по кошелю на поясе и за пазухой практически весь свои некромантский арсенал. Было его не так много – официально я некромантом не был и некоторые вещи таскать не имел права. Обрядовый кинжал – еще туда-сюда, но вот мел из костей мертвецов, моток крапивной веревки, огниво и сушеные цветы вереска точно не должны были у меня находиться.
- Пошли.
Агнешка послушалась.
- А больше мы никого брать не будем? – шепотом поинтересовалась она, когда мы выскользнули из окна – ночью общежитие запиралось. Ненадолго, всего с полуночи до часа открытия ворот.
- А кто тебе еще нужен?
- Не знаю, - она огляделась и, помедлив, спрыгнула. – Но страшновато. И холодновато.
Был первый день студеня-месяца*. Снег выпал накануне тонким слоем, присыпав траву, кусты, налип кое-где на стволы деревьев. До настоящих сугробов было далеко. Но все равно уже сейчас мир изменился. Таким он будет еще четыре месяца. Серо-белая снежная равнина, черные пятна кустов, скамеек, деревьев, громады зданий, слабо подсвеченные редкими огнями. И надо всем этим свинцово-серое с розоватыми отсветами небо. Одно хорошо – нет звезд, не будет мороза.
(*Студень – здесь, первый месяц зимы. Прим. авт.)
- Нам туда, - сориентировавшись, ткнул пальцем в сторону громады первого корпуса.
Мы пошли напрямик. На тонком слое снега отпечатывались наши шаги. Дыхание облачками вырывалось изо рта. Примерно на полпути я подумал, что надо позаботиться о теплой одежде – Агнешка явно не была готова бегать по морозу. Да и мэтресса Кит вряд ли кутается в овчинный тулупчик. Мне-то ничего, а вот они… Но возвращаться было поздно.
Подходя к корпусу, на всякий случай набросил на нас личину невидимости. Следы на снегу скрыть не удалось, но хотя бы с помощью магии нас не вычислят.
- Что это там?
Крепкие девичьи пальцы сжались так крепко и неожиданно, что я вздрогнул, словно только сейчас заметил, что рядом кто-то есть.
- Вы о чем, студентка Быченя?
- Там, - она ткнула пальцем в темноту. – Огонь.
Да, огонь. В глубине Колледжа. Кажется, во втором корпусе. После отбоя. Но…
- Не сейчас.
[- И это все?]
- Да.
Он только покачал головой. Пятеро из шестнадцати. Маловато. Нужно минимум семь человек. Точнее, восемь, если он – девятый. Но всего пятеро… ладно, с ним шестеро…
- Где остальные?
Впрочем, ответа не требовалось. Вчера был шесток, сегодня – неделя. Студенты и кое-кто из аспирантов убрались из Колледжа к родителям или друзьям-знакомым-любовницам. Вот невезение! Ладно, выход есть всегда.
Глава 20
ГЛАВА 20.
- Кажется, это здесь.
Поисковое заклинание сработало, как надо. Только вот образ был слабым, размытым. Собственно, его вообще можно было не заметить – заклинание это можно настроить как на поиск мертвых тел, так и живых, но не таких, которые находятся на зыбкой грани между жизнью и смертью.
Смертью… Собственно, я бы и прошел мимо, приняв слабый отголосок за остаточное эхо чужих аур – здесь недавно занимались студенты, камни и земля даже под слоем снега впитали их следы. Но поблизости маячила моя жена собственной персоной. Смерть была рядом и терпеливо ждала. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чью душу она готова была принять и увлечь в Бездну. Маги не попадают на небеса.
- Н-но как мы туда попадем? – Агнешка не спорила. Она просто нервничала и все оборачивалась в ту сторону, где ей померещился огонек. Сейчас его закрывал от нас угол здания первого корпуса.
- Что-нибудь придумаем, - ответил я и помахал жене рукой. Мол, знаю-знаю. Смерть не шевельнулась. Моя спутница ее не чувствовала. Ее вообще не чувствовал никто, кроме меня… и той, по чью душу она явилась.
Входов в подвалы было два – изнутри здания вела сводчатая дверь под широкой лестницей – и еще один, запасной, с противоположной от парадного крыльца стороны. Возле него не было ничьих следов. Несколько крутых засыпанных снегом ступенек вели в нишу, где виднелась массивная дубовая дверь, окованная железными полосами. Я коснулся старого дерева кончиками пальцев. Тихо прошептал заклинание. В ладонях родилось покалывание, переползло в подушечки. На несколько секунд стало так горячо, словно я дотронулся до раскаленной сковороды. Что поделаешь, ускорение. Обычно приходится ждать от четверти до половины часа, чтобы мертвящие чары разрушили древесину, превратив ее в труху, а железо – в ржавчину. Но тут был старый дуб, который сам по себе дерево неподатливое тлению, а у нас было мало времени. Пришлось спешить.